На спуске всё естественно идёт наперекосяк — мы снова превращаемся в неуправляемый снежный ком, лавируя между другими лыжниками. Яна хохочет, я пытаюсь удержать равновесие, попутно страхуя её. Кто-то возмущённо кричит нам вслед, но нам всё равно — мы пьяны от адреналина и счастья.

Я знал, что так получится. Ноги гудят, концентрации ноль. Мы одурманены и поглощены друг другом. Это точно наш последний заезд на сегодня. Но как я мог ей отказать и не услышать этот радостный смех, не увидеть этих раскрасневшихся щёк и горящих глаз?

Вечером, промокшие и довольные, греемся глинтвейном на террасе ресторанчика. Яна закуталась в плед, на её ресницах ещё блестят снежинки.

— О чём ты мечтаешь? — спрашиваю, притягивая её ближе.

— Хочу спроектировать свой собственный дом. Знаешь, такой… с характером. С большими панорамными окнами и вторым светом в гостиной. Чтобы солнце заливало все комнаты. И обязательно с террасой, как эта… — она закрывает глаза, будто представляя это потрясающее место, и мечтательно улыбается.

— Продолжай, — шепчу, целуя её в висок.

— В центре будет камин, будет много пространства, а на террасе большой стол, чтобы там можно было встречать закаты и провожать уходящий день, любоваться видом и просто дышать, просто жить, зная, что именно это и есть дом, — её глаза сияют, когда она описывает детали. Любуюсь своей девочкой, такая нежная, хрупкая. Больше никогда не позволю ей испытать боль. Она больше никогда не будет чувствовать себя одинокой или незащищённой.

— А ты? О чём мечтаешь? — задирает голову, заглядывая мне в глаза.

— Скоро узнаешь, — улыбаюсь и сразу же целую, уже без предисловий.

Три месяца спустя

Солнце слепит глаза, весна в самом разгаре. Паркуюсь у крыльца университета. Мне нечего здесь делать — лекций нет, диплом пишется. Но, меня тянет сюда как магнитом. Даже и не сюда вовсе, а к конкретному человеку. К ней. К моей Янке.

Замечаю Вику, выходящую из своей новенькой машины. Она улыбается и машет мне рукой, в ответ просто киваю и отвожу взгляд. Мне не о чем с ней говорить. Во время нашего последнего диалога я вполне культурно, но доходчиво, попросил оставить меня и мою личную жизнь в покое. Некоторые мосты лучше сжигать дотла.

Достаю телефон и пишу своей девочке, что жду её внизу. Для Яны это неожиданность, она не ждала меня в это время.

Сообщение так и не прочитано, на ступеньки крыльца высыпаются студенты. Поднимаю глаза и улыбаюсь. Вот она! Выходит из дверей: задумчивая и серьёзная. Закидывает рюкзак через плечо, поправляя капюшон худи. Замечает меня и застывает с открытым ртом, распахнув глаза от удивления. Да, детка, сюрприз удался! Три месяца я по-тихому учился ездить, не обмолвившись ни словом, чтобы увидеть именно это выражение на ее лице.

Василёк срывается с места и бежит ко мне, раскинув руки. Ловлю её, кружу и зарываюсь носом в волосы, пахнущие весенним ветром, стискивая в объятиях.

— Прокатить, красотка? — шепчу ей на ухо, чувствуя, как она дрожит от смеха.

— Макс?! Ты… ты, когда? — осматривает мотоцикл, пытаясь выдать что-то членораздельное. — И права получил, и байк купил, а мне ни слова!

— Сюрприз! — искренне улыбаясь, впитывая эмоции моей девочки. — Не мог же я позволить своей девушке гонять одной, — понижаю голос до бархатного шёпота.

Наклоняюсь к ней, а она привстаёт на цыпочки навстречу. Целую осторожно, Янка невольно фыркает мне в губы.

— Что? — отстраняюсь, удивлённо приподняв бровь.

— Ты целуешь меня так, будто я фарфоровая, — бормочет, все ещё борясь с нервным смешком.

— А ты предпочла бы, чтобы я вел себя как дикарь? — улыбаюсь.

— Может… — её пальцы играют с молнией моей куртки, — следующую пару мне можно и пропустить?

— Хочешь прогулять? — притягиваю ее еще ближе к себе и обманчиво удивлено поднимаю брови. — А как же твоя репутация примерной студентки?

— Переживу как-нибудь, — Янка обнимает меня за шею, — Так что, прокатишь с ветерком? Если что к тебе ближе ехать. На следующую пару мне нужно вернуться.

— Заманчивое предложение, — целую ее в кончик носа.

Наконец-то, мы ни от кого не скрываемся. Янка раскрывается с каждым днём всё больше, но только со мной. Для всех она такая же отстранённая и недоступная. Моя скромница превратилась в настоящую соблазнительницу. И меня чертовски это заводит. Только я знаю какой она бывает. Это только для меня.

Дорога до моей квартиры пролетает как в тумане. Янка прижимается ко мне, на светофорах пробегает пальчиками по мышцам пресса, и я едва сдерживаюсь, чтобы не свернуть в ближайший тихий переулок. Впитываю каждую эмоцию, которую проживаю рядом с ней. Невероятные ощущения…

В лифте целую ее в шею, и понимаю — лишний этаж и до квартиры мы не дойдем. Так почти и выходит: одежда начинает слетать с нас ещё в коридоре. Подхватываю Янку на руки — такую лёгкую — и в несу в спальню. Целую каждый сантиметр кожи, запоминаю каждый вздох, каждое движение. Она отзывается на каждое прикосновение, и я окончательно теряю голову.

После лежим в обнимку, переплетя ладони и слушая наше дыхание. Греемся теплом от соприкосновения нашей кожи. Янка водит пальцем по моей груди, явно о чём-то размышляя.

— О чём думаешь? — спрашивает, когда перехватываю её руку и целую пальцы.

— Может определимся где будем жить? — в очередной раз задаю ей этот вопрос.

— Мне нравится моя квартира.

— А мне нравишься ты. В моей квартире. Голая, — улыбаюсь, целуя Яну в висок.

— Предлагаю компромисс, — она поднимается на локте, заглядывая мне в глаза. — Месяц живём у тебя, месяц у меня.

— Новоселье каждый четыре недели? — приподнимаю бровью — Вот Арс обрадуется-то.

Янка смеётся, а потом резко становится серьёзной:

— А не слишком ли всё быстро? — в голосе слышится тревога. — Вдруг это… пройдёт?

— Никогда, — отвечаю твёрдо, тоже приподнимаясь, чтобы видеть её глаза. — Ты — моё всё, Яна. И это навсегда. Никогда не сомневайся во мне и моих чувствах.

Обнимаю, прижимая к себе, и целую, стирая все сомнения, которые могли поселится в её голове.

— Невозможно тобой насытиться, — признаюсь честно и углубляю поцелуй. Надеюсь, если мы пропустим еще одну ее пару, Янка меня не убьет.

За окном начинается дождь. Мы валяемся в постели, я медленно перебираю её мягкие волосы. Капли барабанят по стеклу, создавая уютную мелодию нашего дня.

— Макс, сколько времени? — Янка лениво пытается выбраться из моих объятий.

Смотрю на время в телефоне и понимаю: «Мне сейчас точно достанется».

Янка пунктуальна, иногда даже слишком. Меня это не раздражает. Мне всё в ней нравится, хотя в некоторых вещах мы кардинально разные люди. Она рациональная, у нее всегда все по полочкам, все спланировано. Я ее точно испорчу.

— Эммм, Василёк, у тебя важная пара сейчас будет? — осторожно интересуюсь.

Она резко поворачивается, в её глазах появляется тревога. Скидывает с себя одеяло и начинает суетливо одеваться.

— Макс, если я опоздаю, я тебя… укушу! — щурит глаза, натягивая худи.

— «Давай полежим ещё пять минут», — передразнивает она мой голос. — Я же знала!

— Ты сама предложила прогулять пару, а виноват я? — пытаюсь защититься я, поднимая руки.

— Я одну предложила, а не весь день! — возмущённо фыркает она, застёгивая джинсы.

Моя маленькая фурия сверкает глазами, словно молниями. Её возмущение только делает её ещё привлекательнее, но сейчас явно не время об этом думать. Мы действительно опаздываем. Из-за меня. Мне с трудом удаётся сдержать улыбку, глядя, как она пыхтит от негодования, словно закипающий чайник.

Везу её на машине — дождь и мотоцикл явно не лучшее сочетание. Янка, устроившись на пассажирском сиденье, постоянно смотрит в телефон и что-то быстро печатает, явно старосте. Времени в обрез, мы должны успеть.

Тишину в машине нарушает телефонный звонок. Мама. Включаю громкую связь, продолжая следить за дорогой.