Через час нужно быть в универе. Натягиваю первую попавшуюся чистую рубашку, глотаю две таблетки аспирина. В висках по-прежнему стучит, но это даже хорошо. Физическая боль отвлекает от той, что внутри.

В зеркале заднего вида моё помятое отражение. Сколько ни умывался, сколько ни пытался привести себя в порядок — всё без толку.

Паркуюсь на привычном месте возле универа. Яну замечаю сразу. Она здесь. Мои внутренние локаторы настроены не неё. Стоит у входа, кутается в огромный шарф, как в броню.

Выхожу из машины. Ноги сами несут к ней, хотя разум кричит: «Дай ей время, идиот!». Но как дать время, когда каждая минута без неё как будто не жизнь?

— Привет, — мой голос хриплый, будто я вчера полночи не говорил с Арсом, а кричал.

Она поднимает голову и я вижу любимые голубые глаза… Когда она говорила о прошлом в них была боль, а сейчас — пустота.

— Нам надо поговорить, — слова вылетают прежде, чем успеваю подумать.

— О чём? — она поправляет шарф. — Мне кажется, всё уже сказано.

— Нет, не всё, — делаю шаг ближе. Она не отстраняется, но я чувствую, как напрягается. — То, что ты рассказала вчера…

— Это была ошибка, — обрывает она, — Я не должна была. Забудь.

— Такое можно забыть? — почти шепчу, — Яна, я хочу извинится и нам нужно поговорить.

— У меня много дел, — она отступает, обхватывает себя руками. — И холодно. Мне пора.

— Подожди, — не могу позволить ей уйти. Не сейчас. Не так.

Она не слушает, для неё наш диалог окончен. Разворачивается, чтобы уйти, но я успеваю поймать её за руку.

— Я не отпущу тебя, — шепчу ей на ухо. — Можешь строить свои стены, можешь прятаться, можешь притворяться, что тебе всё равно. Но я никуда не уйду.

Она вздрагивает. На секунду, всего на одну секунду — подаётся навстречу, и я чувствую, как колотится её сердце. Или это моё? Уже не разобрать.

Но затем, будто сморгнув наваждение, мягко высвобождается из захвата и убегает.

Достаю телефон, пишу сообщение:

«Я всегда рядом»

Отправляю и иду на пары. Знаю, что она не ответит. Не сегодня. И не завтра. Но я буду писать ей каждый день. Маленькие напоминания о том, что она не одна. Что есть человек, который видит её настоящую — со всеми шрамами, страхами и опасениями. И всё равно остаётся рядом.

Любовь — это марафон, а не спринт. И я готов бежать эту дистанцию столько, сколько потребуется. Потому что она — мой Василёк. Мое всё. И по-другому уже не будет.

Я берег эти слова глубоко внутри себя, но только ей я готов сказать: «Я люблю тебя».

Смотрю на свое отражение в зеркале и вздыхаю: синяки под глазами от недосыпа и бессонных ночей стали еще заметнее, джинсы, которые раньше отлично сидели, теперь болтаются как на вешалке. За последние две недели я похудела килограмма на три, не меньше. Да уж, праздничный видок ещё тот.

Через час должен приехать Игорь, поэтому успею за это время собрать вещи. На все праздники я останусь у тёти Лены. Одной в квартире совсем невмоготу.

Выхожу из подъезда и вижу знакомую желтую машину, появляющуюся неожиданно, словно материализуясь из морозной дымки. Сердце пропускает удар, когда я вижу за рулем Макса. Он паркуется рядом, выходит из машины. В черной расстегнутой куртке, в спортивных штанах и небрежно завязанных зимних кроссовках, с растрепанными ветром волосами. Замечаю, что он осунулся и под глазами тени усталости.

— Яна, — его голос звучал хрипло, будто он не спал всю ночь. — Я ненадолго.

В этот момент во двор въезжает машина Игоря. Вижу через лобовое стекло, как он хмурится заметив Макса, но остается в машине, давая нам возможность поговорить.

— Пожалуйста, пять минут, — Макс делает шаг ко мне. — Я должен сказать тебе кое-что важное.

Киваю, не в силах произнести ни слова. Мы отходим чуть в сторону, к заснеженным елям около детской площадки.

Последний раз мы говорили две недели назад. После этого мы не виделись. Я окунулась с головой в учёбу, избегала столовую, помогала Игорю подготовить клуб к новому году. Плюс тренировки три раза в неделю.

Я максимально загружала себя и свой мозг, хотелось все забыть. Отогняла мысли о Максе и пыталась вытравить его из своей головы. Но, он все равно находит лазейки и проникает в мой мозг. Ночами я оставляла свои слезы и переживания в одеяле и на подушке.

Он продолжал присылать сообщения, хотя я не ответила ни на одно. Мне нечего ему ответить.

— Я люблю тебя, — он говорит это так просто, глядя мне прямо в глаза и я теряюсь. — И мне плевать на твое прошлое, на твои страхи, на всё, что было до меня. Для меня это ничего не меняет. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Стою и не нахожу слов в ответ. Внутри меня всё дрожит от его признания, близости, взгляда. Но, страх — мой вечный спутник — селится по венам и на кончике языка. Мне хочется сказать что-нибудь прощальное, чтобы раз и навсегда поставить эту жирную точку.

— Макс… — смелею, но голос дрожит.

Он качает головой, не давая мне закончить.

— Дай мне договорить. Я знаю, что поступил как полный кретин! Я виноват — поторопился, накинулся на тебя с обвинения, даже не пытался разобраться и поговорить. Прости меня, Василёк, я знаю, что просто слова ничего не исправят, но если мне нужен шанс. Я не могу потерять тебя, Яна. Не могу и не хочу.

Снег падает на его темные ресницы и я как завороженная наблюдаю за этой картиной. Молчу, чувствую как он берёт меня за руку. Опускаю взгляд и смотрю как он переплетает наши пальцы. Его руки такие большие и тёплые, а мои — маленькие и ледяные. Зачем?

— Двадцатого января у тебя последний экзамен, я посмотрел расписание, — продолжает он, слегка улыбнувшись. — Двадцать первого я буду ждать тебя возле своего дома в 8.00 утра. Возьми теплые вещи. Если придешь — мы попробуем всё сначала.

Он отпускает мою руку и лезет в карман куртки. Протягивает мне небольшую коробочку, обернутую в темно-синюю бумагу.

— С наступающим, Василёк, — говорит тихо и уходит, оставляя меня в неизвестности.

Прячу подарок в карман и иду в машину к Игорю. По дороге брат пытается меня разговорить: спрашивает про учебу, про машину, которую подарил. Отвечаю односложно, мысли то и дело возвращаются к Максу. Тереблю в кармане коробочку, не зная чего хочу больше — скорее открыть и увидеть, что внутри или же забросить в самый дальний угол, не прикасаясь к ней.

Целый день с Игорем мы катаемся по магазинам, заезжаем в «Догму», проверяем все ли в порядке. На обратном пути забираем Олю — девушку Игоря. Они всю дорогу шутят, а я с дежурной улыбкой смотрю за проносящийся за окном машины город, но мысли мои далеки. Когда приезжаем к тёте Лене, Игорь усаживает меня на диван и приносит вазу с мандаринами. Я их обожаю.

— Теперь рассказывай, — говорит с нажимом, не давая шанса уйти от разговора. — Что сделал твой одногруппник? Я же говорил, что башку оторву ему, если он тебя обидит.

— Эмм… Игорь, ты должен кое-что знать. Он не совсем мой одногруппник. Мы учимся в одном университете, — запинаюсь, — помнишь, когда ты уехал в командировку и я ездила в клуб? В один из вечеров Макс сбил мой байк.

— Интересное у вас знакомство…

Набираю в лёгкие побольше воздуха и рассказываю всё. О том, как Макс заботился обо мне когда я болела, как варил суп, как подвозил меня в университет, как мы проводили время. Игорь внимательно наблюдает за мной, не перебивает, моментами даже улыбается. А потом я делаю паузу. Брат напрягается. Не затягиваю и рассказываю про свой день рождения.

— Я ему все рассказала и про отца и про тот вечер и попросила больше никогда ко мне не подходить — мне тяжело открываться даже Игорю.

— А он? — осторожно интересуется Игорь.

— Сказал, что любит, что для него это ничего не значит — кручу мандарин в руках. — Что принимает меня любой. Что будет ждать. И, что двадцать первого января, если я готова дать нам шанс, он будет ждать меня рано утром у своего дома.