После сеанса они направились в парк. Погода была тёплой и солнечной. Алиса бегала по аллеям, залезала на бордюры, шлёпала по лужам. Солнце пригревало, и Оля шла за дочкой, чуть расстегнув новую весеннюю куртку, которую ей посчастливилось приобрести за смешные деньги на распродаже в местном торговом центре. В тот день она купила себе джинсы и демисезонные ботинки. Шкаф в спальне постепенно начал заполняться новыми вещами: сшитыми или купленными. Когда Андрей выставил их из дома без всего, она была напугана и не представляла, как они с Алисой будут дальше жить. Оля не знала, как она одна будет поднимать ребёнка, но больнее всего было то, что любимый человек с лёгкостью перечеркнул все годы, что они прожили в любви и гармонии, не посчитав нужным выслушать её объяснения. Бывший муж с готовностью поверил в собственные фантазии о ней, более того, он словно упивался ими, будто всю жизнь подсознательно этого ждал.

Нагулявшись в парке, они зашли в мебельный магазин. После того как обои в комнате были обновлены, старая мебель совсем перестала смотреться. Для дочери Оля приглядела симпатичный уголок школьника с учебным столом внизу, кроватью наверху и шкафом сбоку. И что с того, что в школу только через два года? Они пролетят, не успеешь обернуться. Себе же Оля выбрала кресло-кровать и узкий пенал для одежды. Больше в их комнату ничего не влезет. Подсчитав в уме стоимость, Оля вздохнула: без кредита не обойдёшься.

До дома они дошли пешком. Был вечер. Оля с Алисой уже подходили к своему подъезду, когда встретили тётю Свету. Та шла в направлении ближайшего магазина, но, увидев их, остановилась.

— Тамара сказала, у тебя сегодня день рождения, — обратилась она к Алисе после короткого приветствия. Девочка смущённо кивнула. — Поздравляю тебя! Желаю расти большой, здоровой, умной и красивой, на радость маме и па... — соседка не договорила.

— Спасибо, — оборвала её Оля. Подтолкнув дочку в спину, она обошла вставшую на дороге женщину. — Всего хорошего, — бросила она через плечо, давая понять, что разговор окончен.

— Всего хорошего-о-о, — ехидно пропела им в спину тётя Света. — Гостей-то сегодня не ждёте? Праздник такой всё-таки.

В ответ Оля покачала головой, и они с Алисой скрылись в подъезде.

Дома Оля, как и обещала, наготовила куриных котлет под сливочным соусом, натолкла пюре и достала из холодильника салаты. Пока Алиса с Тамарой Васильевной уплетали ужин за обе щеки, поставила на стол торт и зажгла свечи.

— Фу-у-ух! — весело задула огоньки Алиса и захлопала в ладоши. — Ура! Тортик! Мам, он такой красивый! И вкуш-ш-шный, — добавила она, откусив огромный кусок.

Оля с умилением рассматривала перепачканное кремом личико дочери. С каждым днём ей всё больше и больше казалось, что Алиса похожа на неё. Пусть нет в ней ничего от Андрея, но и Юриных черт в ней тоже нет.

— Ты самый чудесный ребёнок, — прошептала Оля, целуя дочку в макушку, а та расплылась в довольной улыбке.

— Что ты её балуешь? — возмутилась Тамара Васильевна. — Вырастет неблагодарной! Вон, я тебя не баловала и всё равно ни слова благодарности не дождалась.

«Может, потому и не дождалась», — чуть было не парировала Оля, но осеклась. Она не хотела ругаться на глазах дочери, тем более в день её рождения.

Уложив довольную девочку спать, Оля вернулась на кухню, чтобы помыть оставшуюся посуду. Праздник кончился, завтра уже надо идти на работу. Хозяйка ателье оказалась настолько лояльной к сотруднице, что разрешила ей внеплановый выходной.

За шумом льющейся воды она еле услышала, как хлопнула входная дверь. Не понимая, кто может прийти в столь поздний час, Оля, отряхивая руки от мыльной пены, направилась в прихожую.

— Я имею право её увидеть, — к своему ужасу, она узнала голос говорящего.

Колени ослабли, и Оля оперлась об стену, чтобы не упасть. В глазах помутилось, а язык будто бы онемел. Сколько лет прошло, похоронив под собой произошедшие когда-то события, но всего несколько слов ввергли её в пучину позабытого кошмара. Глотая ртом воздух, Оля сделала несколько шагов на негнущихся ногах и резко остановилась, словно наткнулась на стеклянную стену. Перед ней стоял Юра собственной персоной.

Офис опустел, и за окном уже давно сгустились сумерки. Андрей не помнил, сколько времени он просидел за монитором не отрываясь. Его новая помощница заглянула к нему в кабинет, чтобы попрощаться, когда на часы показывали половину седьмого. На этот раз он нанял женщину средних лет, замужнюю и с двумя детьми. Андрей старался с головой уйти в работу, чтобы не оставалось ни времени, ни сил на душевные терзания. Как же он ошибался, думая, что чужое тело и чужие ласки помогут забыться и пережить крушение, пусть маленького, но такого уютного мира. Новые встречи, новые женщины — всего лишь иллюзия сладкой и беззаботной жизни, за которой он хотел спрятать руины того, что когда-то казалось ему вечным и незыблемым.

Глаза разболелись от долгого смотрения на экран, и Андрей, решив, что на сегодня он уже достаточно поработал над новым проектом, отключил питание компьютера. Возвращаться в пустой пентхаус не было ни малейшего желания, впрочем, как и убивать время в баре, потребляя алкоголь и снимая легкодоступных женщин. Поразмыслив, Андрей направился к родителям в их загородный дом.

К ночи пробки на выезд из столицы почти рассосались, лишь пару раз ему пришлось постоять на красный сигнал светофора. Андрей ухмыльнулся, вспоминая, как они с Максом в юности гоняли по городским улицам. Когда-то никакие запрещающие знаки и сигналы не были для него преградой. Включив музыку погромче, чтобы за грохотом басов не слышать собственные мысли, он доехал до родительского дома.

Маргарита Павловна была удивлена, но вместе с тем несказанно обрадована его приездом. В последнее время сын нечасто баловал их своими визитами. Александр Иванович сдержанно пожал Андрею руку и слегка хлопнул по плечу, выражая тем самым свою безусловную поддержку.

После позднего ужина они сидели в гостиной и говорили на какие-то отвлечённые темы. Андрей рассказывал отцу о новом проекте, а тот давал ему различные советы по работе. Глядя в камин на играющие языки пламени, он уже расслабился в спокойной обстановке, когда Маргарита Павловна неожиданно произнесла тихим голосом, в котором слышались печальные нотки:

— Алиса тоже любила этот камин, всегда крутилась вокруг него, просила разжечь...

Андрей вздрогнул и обернулся к матери. Он приехал сюда, чтобы отвлечься и не терзаться сомнениями, зачем она начала этот разговор?

— Рита, — строго сказал Александр Иванович. — Кажется, мы договорились больше не поднимать эту тему.

— Да, но... Я не могу не вспоминать о ней, — призналась Маргарита Павловна. — Я так любила, когда она приезжала к нам. Как она сейчас? Как с ней обращаются?

— Какая разница? — прогремел Александр Иванович. — Она не наша. Забудь о ней. Сколько можно тебе об этом говорить? Она чужая. Это всё равно, что подобрать ребёнка с улицы. Только при этом тебе никто не врал и не убеждал, что он твой.

Маргарита Павловна упрямо поджала губы:

— Алиса росла на моих глазах, я её маленькую качала. Как я могу её забыть? Лично мне она не чужая! А у вас в груди не сердце, а гранит, раз так просто вычеркнули ребёнка из своей жизни. Ты, — обратилась она к мужу, — к племянникам лучше относишься, чем к этой девочке!

— В племянниках, в отличие от неё, течёт моя кровь, хотя бы половина! — возмутился тот. — А в ней ничего от нас нет!

— Заладил одно: кровь-кровь! Можно подумать, ты потомок императорского дома, — фыркнула Маргарита Павловна, а потом повернулась к Андрею: — Неужели ты не скучаешь по ней? Ты же растил её. Ты же вместе с Олей ночами не спал. Неужели сердце у тебя не сжимается при мысли как она там? Не верю, что ты вот просто про неё забыл.

Андрей молчал, крепко стиснув зубы. Кровь бешено пульсировала в висках. Он не хотел думать об этом. Никого он не забыл, и оттого было очень горько.