— Пожалуйста, я тебя прошу, — Оля не замечала, как умоляюще звучал её голос. — Позволь же мне всё объяснить...

— Что? — яростно зашипел Андрей, стремительно теряя самообладание. — Что ты можешь мне объяснить? Что я должен ещё узнать? Сколько раз и с кем ты была? В каких позах? Сколько их было? Ты об этом мне хочешь рассказать? Или ты хочешь рассказать, как смеялась потом над доверчивым идиотом?

— Нет... — пролепетала Оля. — Конечно же, нет... Я никогда над тобой не смеялась... я всегда любила только тебя...

— Любила меня, а спала со всеми подряд! — фыркнул Андрей. — Отойди, ты мне неприятна! Ни видеть тебя не хочу, ни слышать.

Олю словно кипятком ошпарило, и она сделала так, как Андрей и просил: замолчала и отошла, закусив изнутри щеку, чтобы не разреветься. Вскоре открылась дверь, и их пригласили войти.

Всё происходящее в дальнейшем Оля вспоминала как в тумане. Говорил в основном Андрей. Обвинял жену в изменах, в том, что дочку она родила не от него, прилагал бланки с медицинскими заключениями, настаивал на разводе. В растрёпанных чувствах Оля даже не стала ничего отрицать и подтвердила своё согласие на развод. Никакого срока на примирение им не дали, решение суда о расторжении брака было принято тут же. Далее судья объяснял, как им получить свидетельство о разводе, но у Оли от волнения так разболелась голова, что она почти ничего не услышала. Перед глазами стояло довольное лицо Андрея.

На подкашивающихся ногах она вышла в коридор вслед за бывшим мужем. Там его уже ждали. Ксения, которую она видела вчера, буквально набросилась на Андрея с поцелуями, оставляя на его губах и щеках следы от красной помады.

— Как я рада, что всё так быстро решилось! — восторженно восклицала она, схватив его за лацканы пиджака. — Мне не терпелось узнать, как всё прошло, и потому я приехала, чтоб поддержать тебя. Хвала нашим судам! Наконец-то всё закончилось, и ты избавился от неё!

— Сам в это поверить не могу! — усмехнулся Андрей. — Пожалуй, на данный момент, это моё самое правильное в жизни решение.

Сил находиться здесь больше не было, и Оля обошла обнимающуюся парочку, мешающую ей пройти к выходу. Она уже подошла к двери, как Андрей окликнул её.

— Кажется, ты хотела мне что-то сказать? — спросил он насмешливо. — Так уж и быть, говори.

— Нет, — Оля помотала головой, сжав кулаки. Ничего она ему не скажет. Да он и слышать не желает, просто решил поглумиться напоследок. Она разочарованно взглянула на бывшего мужа: — Тебе показалось.

— Что ж, я рад, что всё легко разрешилось. Впереди нас ждёт ещё один суд об оспаривании отцовства. Будь на связи, я сообщу, когда он состоится, — говорил Андрей, а Ксения продолжала прижиматься к нему, посматривая с вызовом на бывшую конкурентку.

Быстро же он нашёл, кем утешиться. Даже искать долго не стал, а ещё её обвинял...

— Знаешь что, — процедила Оля, разглядывая неприятную парочку. — Думаю, ты без меня справишься. Звонить мне не надо. Документы пришлёшь по почте, адрес тебе известен. И, кстати, вот, — она подошла к ошеломлённому её реакцией Андрею вплотную и вложила в его руку свой мобильник. — Странно, что ты его до сих пор назад не затребовал, он ведь недешёвый был, флагманская модель как-никак.

Сказав это, Оля развернулась и покинула здание суда. Сим-карта осталась в телефоне. Можно, конечно, восстановить номер, ведь она столько лет им пользовалась, но если уж начинать новую жизнь, то без оглядки на прошлое.

Купив по пути на вокзал самый простенький телефон и оформив новую сим-карту, Оля тем же вечером вернулась домой. Дом... теперь этим словом она будет обозначать старую обшарпанную квартиру, давно не знавшую ремонта. Хотя, что ей мешает переклеить обои, пусть даже только в своей комнате? Уж на это у неё денег хватит.

В груди всё сжималось от боли и разочарования, стоило вспомнить целующуюся у всех на виду парочку, но Оля переживёт. Как люди говорят, лучше ужасный конец, чем ужас без конца? Ох, она была с этим согласна! Всё кончено и осталось в прошлом, они с Алисой начнут новую жизнь. А боль... она пройдёт со временем. Единственное, что Олю сейчас заботило, как объяснить случившееся дочери? Всю дорогу до дома, она подыскивала слова, но так ничего и не придумала.

Алиса сама завела этот разговор, стоило Оле лишь переступить порог квартиры. С визгом кинувшись обнимать маму, она прошептала, уткнувшись в шею:

— Как хорошо, что ты приехала, я так скучала!

— Я тоже скучала по тебе, лисёнок, — ответила Оля, поглаживая дочку по волосам.

— Мам, а ты видела папу? — с надеждой спросила Алиса, и у Оли заныло сердце. Больше не было смысла оттягивать разговор. Настало время сказать правду.

— Видела, — призналась она. — Алиса, — Оля аккуратно оторвала от себя девочку и заглянула ей в глаза. — Мне надо сказать тебе кое-что очень важное. Он... — девушка сделала глубокий вдох и на выдохе произнесла: — Он не твой папа. Прости, это всё из-за меня. Когда-то я подумала, что твой папа он, но я ошиблась. — Прости, — повторила Оля, заметив первые слезинки в детских глазах. — Прости меня, я так виновата перед тобой и... перед всеми нами... Моя ошибка слишком дорого стоила для всех нас. Но я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива. У нас с тобой всё будет хорошо. Посмотри на меня, — Душа болела, но Оля улыбалась и старалась говорить бодро, надеясь, что её настрой передастся и Алисе. — Ты мне веришь?

— А... папа? — девочка словно не слышала слов матери. — Как же папа?

— Лисёнок, он теперь в прошлом, — как можно мягче, но безапелляционно заявила Оля.

— А прошлое, это когда что-то было и прошло? — иногда вопросы Алисы ставили её в тупик.

— Если в общих чертах, то да, — согласилась Оля с определением.

— А папа, значит, тоже прошёл? — девочка всё не унималась.

— Ну, можно и так сказать, — вздохнула Оля и добавила: — Больше не называй его папой, договорились?

Послушно кивнув, Алиса побрела в комнату. Взяв лист бумаги, она потянулась за карандашами.

— Я теперь буду рисовать только тебя и меня и больше не буду о нём говорить, — сообщила девочка, и Оля грустно кивнула.

Вопреки обещанию, Алиса вспоминала об Андрее, но с каждым днём всё реже и реже. Оля продолжала работать в ателье. Это дело её полностью устраивало. Она шила клиентам, а также себе и дочери. Покупала модные журналы с замысловатыми выкройками и радовала Алису новыми платьями. По выходным Оля пекла торты и приобщала девочку к кулинарии, снимая процесс на недорогой телефон и выкладывая фотографии на своей стене в соцсети.

— Дурью маешься, — ворчала Тамара Васильевна, заглядывая на кухню. — Лучше бы жениха себе искала, пока молодая и красивая, а ты все тортики печёшь! Хотя куда тебе дурёхе! С одного-то даже алименты стрясти не смогла. Попользовался тобой, да выбросил. Судьба у тебя, наверно, такая.

В начале весны заказным письмом Оле пришли документы: свидетельство о разводе и новое свидетельство о рождении Алисы. Скривив губы в грустной улыбке, она убрала их в папку со всеми документами. У неё есть дела поважнее, чем переживать о том, что Андрей теперь официально не отец её дочери. Да-да! Они с Алисой решили всё-таки сделать ремонт в своей комнате и вчера в строительном магазине подобрали новые обои, светло-бежевые в мелкий розовый цветочек, а ещё они купили новый линолеум, потому что старый совсем изодрался. В планах у Оли было ещё поменять мебель, а также со временем отремонтировать кухню и санузел, а там, может, и до гостиной руки дойдут, если Тамара Васильевна не заартачится.

Оля продолжала брать Алису с собой на работу. В перерывах она обучала дочку алфавиту и счёту, купив в детском магазине соответствующие пособия. Она не могла нарадоваться на то, как быстро девочка усваивала новую информацию. В сентябре должна подойти очередь в детский сад, и тогда Оля вздохнёт чуточку посвободнее. Всё у них будет хорошо, жизнь-то постепенно налаживается.