— Давайте тогда закроем вопрос с вашим внуком. Мой ответ: нет. Если пришлось привлекать административные ресурсы для того, чтобы он мог выиграть княжеские соревнования, то он точно не может быть достоин княжеского титула.
Стало ужасно обидно, что я не могу видеть лиц, присутствующих в комнате, только слышать голоса, а они передают отнюдь не все. Нужно было князю подсунуть камеру, потом просмотрел бы на досуге. Но одно было ясно: император точно поручил найти всю информацию обо мне, чтобы иметь возможность к чему-нибудь придраться. Игнорировать предупреждение Живетьевой он не стал.
— Вас дезинформировали, Константин Николаевич. Единственное административное вмешательство было по удалению моей покойной супруги их комнаты жюри. На тот момент она уже знала, что Илья — мой внук, и делала все возможное, чтобы осложнить ему жизнь.
— Присутствующим вряд ли это интересно, — холодно сказал император, показывая, что не выспался, плохо позавтракал и вообще утром встал не с той ноги.
— Почему же? Как раз это происшествие запустило цепь событий, в результате которой я узнал много интересного. Возможно, не все присутствующие знают, что не так давно я овдовел. Официальной причиной смерти супруги была названа сердечная недостаточность, но на самом деле ее отравили, предварительно обманом вынудив написать записку-признание в убийстве моего внука.
— Постойте, Павел Тимофеевич, — брюзгливо бросил император. — Каком еще убийстве? Ваш внук сидит в комнате ожидания.
— Одну минуту. Я собираюсь показать вам видео. Первое из серии, так сказать, — позволил себе легкую иронию Шелагин.
Судя по комментариям, которые пошли после этого, было показано видео с моей «смертью» и последующим убийством слизня. Первый раз прозвучала фамилия Живетьева.
— И что должна нам доказать эта постановка? — насмешливо спросил император. — Вину Живетьевых? Постыдились бы, Павел Тимофеевич.
— Дайте ему закончить, Константин Николаевич, — пробурчал кто-то. — Мы знаем, что вы всегда выступаете на стороне Живетьевых. Но я уверен, что Павлу Тимофеевичу есть что рассказать и показать и без этого видео.
— Именно так. Это, так сказать, затравка. Следующим пойдет видео допроса моего силовика, организовавшего убийство моего внука, которое не удалось только потому, что Илья оказался мастером иллюзий и подсунул одну из них вместо себя.
Дальше послышались знакомые звуки допроса Трефилова.
— Это что-то из области сказок, — скептически проворчал один из зрителей. — Блоки, подмена детей. Вы нас за идиотов считаете?
— У меня есть подтверждение независимого целителя того, что Николай не мой сын, а Живетьева, — заявил Шелагин.
— Чушь! — пренебрежительно бросил тот же человек. — Это все равно выяснилось бы, когда реликвия наследника не приняла бы. Я знаю Эрнеста Арсеньевича как порядочного и честного целителя. И очень высококвалифицированного.
— Думаю, ваше мнение вскоре изменится. Разумеется, после услышанного мой старший сын… Точнее, мой единственный сын решил переговорить с Живетьевым. Поскольку тот был в отъезде — как выяснилось позднее, участвовал в еще одном противоправном действии, сущей мелочи по сравнению со всем остальным. Так вот, поскольку Живетьева не было в Верейске, Александр в компании верного нам мага выехал ему навстречу. Следующее видео будет посвящено этой встрече.
Смотрели его в полной тишине, был слышен только голос Живетьева и его компаньона. Видео было коротким, поскольку там были только нападение и оставление тел на Изнанке.
Мне опять ужасно не хватало возможности видеть через стену. Уверен, император уже давно понял, что сообщница его обманывала, и сейчас пытался придумать хоть что-то, чтобы выйти без потери лица из неприятной ситуации. Очень неприятной ситуации — здесь как бы трон под задницей не зашатался…
— Это выглядит впечатляюще, — подал голос император. — Хотел бы я узнать, как все это было снято таким образом, что никто из действующих лиц ничего не заметил.
— Артефактом, Константин Николаевич, — ответил Шелагин. — И сразу поясняю, что нападение было именно на Александра и его спутника. Не на иллюзии.
— Рискованно, Павел Тимофеевич, — укорил кто-то. — Я так понял, в настоящее время Александр — единственный ваш законный наследник.
— Их страховали, Александр Петрович, — уверенно ответил Шелагин. — При опасности для жизни мои люди вмешались бы, но надо было доказать злоумышление.
— Неожиданное и неприятное использование целительских навыков. Н-да… Теперь даже и не знаю, стоит ли иметь личного целителя, который запросто расправляется с княжеской семьей.
— Возможно, Эрнест Живетьев — паршивая овца в прекрасном целительском сообществе, — хрипло сказал император.
— Э, нет, Константин Николаевич, — сказал Шелагин. — Все намного печальней. Но до того, как показать последнее видео, я должен показать вам еще одно.
Еще одним видео оказалась запись с Николаем, которому наверняка споили нужный коктейль, поэтому он фонтанировал ненавистью ко всем, в том числе к своему биологическому отцу и бабушке-Живетьевой. Покойной матери тоже досталось. Заодно Николай признался во всех преступлениях: и уже совершенных, и только планируемых. После окончания записи Шелагин сообщил:
— Это чтобы вам было понятно, господа, почему я решительно отказываюсь от Николая и не хочу с ним в дальнейшем иметь никаких дел.
— Да уж, Павел Тимофеевич, вырастил ты кукушонка на свою голову…
— И не говори, — Шелагин вздохнул. — Казалось бы, хотя бы уважение должно быть к человеку, который тебя вырастил, а поди ж ты… Но вернемся к Живетьевым. Вот вам последнее видео, в нем до Эрнеста добрались и заставили отвечать на неудобные вопросы.
Это видео слушали еще внимательней. Видео закончилось, и наступила полнейшая тишина, которая разбилась словами Шелагина:
— Становится понятным, Константин Николаевич, почему вы отказали в признании моего внука еще до того, как я это попросил.
— Я могу только повторить то, что уже сказал: если господин Песцов пользуется административными ресурсами княжества для победы, он не может считаться достойным наследником. Серьезно? Он у вас победитель и по магии, и по фехтованию? Скромнее надо быть.
— Он победитель заслуженно. В чем вы убедитесь, потому что он по обеим дисциплинам будет представлять княжество на имперских соревнованиях.
— Если господин Песцов займет в любой дисциплине одно из трех призовых мест, я утвержу его вашим наследником.
Скепсиса в словах императора хватило бы на весь Совет. Потому что у него административных ресурсов было достаточно, чтобы закопать меня еще на отборочном туре. Но сейчас этот вопрос остальных занимал очень мало.
— Кажется, вы собираетесь уклониться от ответственности, Константин Николаевич, — сказал один из князей. — Вопрос с наследованием Шелагиных очень важен, но куда важнее то, что вы состоите в преступном сговоре с целительским родом.
— Чушь, — отрывисто бросил император. — Мало ли что может заявить человек под угрозой смерти.
— Вовсе не чушь, — заговорил кто-то. — Павел Тимофеевич поделился со мной этой информацией до Совета, потому что наша фамилия тоже прозвучала из уст Живетьева. Мы проконсультировались у независимого целителя, который поставил условием не называть его фамилию, чтобы не оказаться под ударом Живетьевых. На моем настоящем наследнике обнаружился блок, а дочь, на которой блока не было, оказалась не от меня. Думаю, такая ситуация еще у нескольких присутствующих в этом зале.
— Поддерживаю, — раздался голос. — Проверка в моей семье показала аналогичный результат.
— А те княжеские рода, у кого сейчас все в порядке, могут попасть под раздачу потом, когда вы заберете наши княжества и нацелитесь на следующие. Аппетит, знаете ли, приходит во время еды.
— Преступление против устоев!
— Именно!
— Постойте, — гаркнул император. — Это выглядит неприглядно, но ко мне не имеет никакого отношения. Меня Живетьев приплел, только чтобы оправдать свой преступный замысел. Я сам об этом узнал не так давно и сразу приказал арестовать главу рода Живетьевых. Указ о снятии неприкосновенности с целителей был выпущен именно по этой причине. Естественно, я не хотел выносить всю грязь наружу, потому что это отразится на репутации целителей в целом.
