Подозреваю, увидел он куда больше, чем бы мы хотели показать. Но главные секреты — все равно при нас.
— А мы сейчас и узнаем, стоит вас бояться или нет. Я вам зелья в бокал подолью, вы выпьете и будете вынуждены говорить только правду.
Греков напрягся.
— А если я не захочу пить непонятную алхимическую дрянь?
— То для меня эту будет признанием вины и отсюда вы не выйдете.
— О как? Убьешь, что ли?
— Убью, — согласился я, понимая, что это не просто слова: заартачится Греков — значит, не просто так он это делает. А врагов у меня и без того хватает, чтобы оставлять за спиной вот этого конкретного, к которому я пока не понял как относиться.
— Убивалка-то выросла? — насмешливо спросил он.
— Что другое может и нет, а это — точно выросло, — ответил я. — Будем проверять? Или вам бояться нечего и вы выпьете мое зелье? Обещаю в личные секреты не лезть.
— Леш, выпей и перейдем к разговору, — вмешался Шелагин.
— Саш, вы чего? — повернулся к нему Греков. — Что вообще происходит?
— Дерьмо происходит. Илья в своем праве. Я тебе верю, но вчера его пытались убить люди Трефилова. Так что… — Шелагин развел руками. — Будет проще, если ты согласишься.
Страхом от метки Грекова не тянуло, скорее — растерянностью. Похоже, он пока не понимал, как относиться к моему требованию и насколько оно серьезно.
— Ответы на все или почти все вопросы получишь после проверки, — продолжил Шелагин.
Но Греков все равно сомневался и посматривал исподлобья то на меня, то на княжича. Пришлось его немного поторопить.
— Алексей Дмитриевич, пока я считаю проверку формальностью, но если вы продолжите упираться…
— Илья, ты мне предлагаешь закинуться непроверенной гадостью.
— Вы у меня заказ разместили. Тогда это вас не смущало?
— То, что мы у тебя заказали, проверено Рыжовым, но это же ты на проверку ему не отправишь?
— Не отправлю. Ряд моих зелий — исключительно для внутриродового пользования. Придется испытывать на вас. Вариантов-то все равно нет.
— А сам?
Я рассмеялся.
— Хотите по уши в мои секреты залезть? Не получится. Да вы расслабьтесь, Алексей Дмитриевич. При неудаче с зельем моих целительских знаний хватит, чтобы вас откачать. — Греков, напротив, напрягся, и я ему предложил: — Вон, можете пока шашлычок поесть…
Олег как раз притащил два блюда: с хлебом и зеленью. И тарелки для гостей, а еще — бокалы под пиво. И выставил пару бутылок из холодильника в беседке. Его вздох наверняка означал, что пива там осталось меньше, чем хотелось бы.
Вздох был слишком выразительным, чтобы Греков не сообразил: потянет с проверкой — останется без пива. И он махнул рукой.
— А, давай свою гадость. Но уговор — личного не касаться.
— Уговор, — согласился Шелагин. — Я прослежу.
— Так будете, Алексей Дмитриевич, или с пивом смешать? — протянул я ему приготовленный флакон.
— Зачем портить подозрительной алхимией хорошее пиво? Я его лучше потом выпью, без добавок, — храбро сказал Греков и опрокинул флакон в рот. Жидкость ухнула сразу. Теоретически полная порция была не нужна: достаточно пары капель, впитавшихся в слизистую. Но и вреда от объема не будет. Даже по времени дольше не подействует.
— Леш, клятва на тебе лежит кому?
— А то ты не знаешь? В нашей службе все приносят клятву роду Шелагиных.
— Как выяснилось, не все. На Трефилове клятвы нет.
— Кому ты говоришь? — удивился Греков. — Мы с ним одновременно принимали. Он, конечно, та еще расчетливая гнида, но против рода не попрет.
Пользуясь разрешением, он уже вовсю тянул себе на тарелку всего, на что падал его глаз. А глаз, как выяснилось, у него падал на очень и очень многое. Я даже засомневался, что он сможет все это в себя запихнуть. Или расчет на то, что пока жуешь — говорить не получается?
— На нем клятвы нет, — сказал я. — Это совершенно точно.
— Я не слышал, чтобы клятвы снимались, — задумался Греков. — Как сказано — до смерти, так и лежит, пока не умрешь.
«До смерти? — заинтересовался Песец. — А ведь это лазейка для целителя: убить, дождаться рассеивания клятвы и воскресить».
Я спросил полный вариант клятвы, и действительно — там звучала именно формулировка «до самой смерти». Менять надо, но это потом, пока нужно выяснить, сколько еще человек могло обойти клятву, используя помощь целителя.
— Есть ли на тебе поводок? — внезапно спросил Шелагин. И зашел в зону риска, потому что человек с поводком не смог бы ответить положительно, а зелье не дало бы соврать. Ментальный конфликт вполне мог привести к смерти допрашиваемого.
— Саш, откуда? На людей под клятву он не ложится, — снисходительно напомнил Греков, впился зубами в кусок мяса и зажмурился от удовольствия. — Все бы допросы такими были. Мои, конечно. Саш, как на духу: я ничего не злоумышляю против Шелагиных, а если о чем умалчиваю, так это потому, что рассказ ничего не изменит. Как с изменой княгини, например. Уверен, Трефилов об этом сказал князю, но тот проигнорировал. Все? Или еще есть вопросы?
Дальше расспрашивал Шелагин, осторожно выясняя, не замечал ли друг — а Греков точно был его другом — чего-то подозрительного. Но тот ничем не порадовал. Уже под конец действия зелья я спросил:
— А как вы относитесь к Николаю Шелагину, Алексей Дмитриевич?
— Плохо отношусь. Он реально гнида хитрозаверченная, — ответил Греков. — С отцом и братом он нутро свое не показывает, а вот на подчиненных отрывается. Я надеюсь, что в отставку уйду раньше, чем он станет князем.
Зря он на это надеется: Коля не оставит никого, кто мог бы заподозрить, что он не Шелагин. Так что Греков — одна из первых кандидатур на устранение, если все пойдет быстрее, чем рассчитывают.
— Ты никогда мне этого не говорил.
— Ты никогда этого и не спрашивал, — парировал Греков. — А говорить тебе, что я думаю про Колю, в котором ты души не чаешь, — смысл? От этого ничего не изменится. Еще решишь, что я наговариваю. Но вот что я тебе скажу: его даже смерть матери не расстроила. Он, конечно, играет убитого горем сына, но именно что играет. Сомневаюсь, что он будет хорошим князем, но актер из него — экстракласс. Все? Ответы на свои вопросы я получу? Если Илью хотели убить на Изнанке, как он вообще выжил?
— Секрет Рода, — торопливо сказал Олег.
— Вы еще скажите, что к вам лично приходил родовой тотем и помогал.
Олег хрюкнул, подавив смешок, и смущенно прикрыл рот рукой.
«Ну наконец-то кто-то правильно определил мое место: тотем Рода», — Песец распушился и столь гордо выпятил грудь, как будто готовился, что на нее сейчас повесят пару орденов.
— Вообще-то, вы недалеки от истины, Алексей Дмитриевич, — усмехнулся я. — Но дело не в том, как я выжил, а в том, почему меня вообще хотели убить. Дело в том, что Николай — сын Живетьева.
— Это ты загнул, — вытаращился на меня Греков. — Княжеских наследников сразу после рождения проверяют, потому что каждая реликвия завязана на кровь определенного рода.
— Это так. Но Живетьевы такое проворачивают не впервые: ряд княжеств уже отправлены под руку императора. Но конкретно с этим были другие планы: матриарх рода Живетьевых делала реликвию, чтобы переподчинить княжество своему наследнику. И Прохоровское княжество они тоже собирались прибрать к рукам.
— Как-то это все… — Греков повращал вилкой, на которой был недоеденный кусок шашлыка. — Вилами на воде писано, да. Слишком вдолгую игра, не на одно поколение.
— Именно так. Но у Живетьевых время есть. В отличие от меня. Либо я разберусь с ними, либо они разберутся со мной и с вами. Олег, покажи этому недоверчивому типу видео. На том месте, где меня убили, а потом говорили про Живетьева.
Олег промотал до нужного места, Греков с интересом посмотрел на мою не слишком героическую смерть, недоверчиво хмыкая и косясь на меня с явным вопросом во взгляде, и выслушал разговор, где прозвучала фамилия Живетьева.
— Вообще, эта идея была Колина, — сообщил я. — Сама Арина Ивановна считает меня слишком ценным ресурсом, чтобы отправлять в расход, не попытавшись даже прибрать к рукам под клятву.
