Кстати, судя по метке княжича, сейчас он летел в Верейск, так что наша беседа завтра состоится. Но к ней нужно подготовиться, отдохнуть и выспаться. Пересказывать сейчас события дня не было ни сил, ни желания.

— Олег, у меня к тебе будет просьба. Я выдам кристалл, с него нужно будет скопировать куски с кадрами обеих групп, причем во втором случае должно быть непонятно, что запись идет из машины.

— Как я это сделаю? — опешил Олег. — С проигрывателя Древних на наш носитель?

— Запусти проигрывание на фоне белой стены и поставь напротив камеру на штативе, — предложил я. — Заодно посмотришь все, что видел я. Может, я что важное упустил. Да, если что, кинжал Живетьева у меня.

— Думаешь, это станет уликой? — засомневался Олег.

— Думаю, он пойдет в переплавку вместе с остальным изнаночным металлом. На записи о нем зайдет разговор, поэтому я поясняю этот момент сразу. — Я зевнул, не в силах больше сдерживаться. — Прости. Дико устал за сегодня. Нагрузка для меня чрезмерная вышла.

— Действительно. Проще посмотреть, чем мучить тебя расспросами, — согласился Олег. — Иди спать. Я все сделаю.

— Учти, там много рутины. Прокручивай на быстрой перемотке, если ничего не будет происходить. Главное — запись с преступлениями обеих групп.

Я опять зевнул и понял, что, если не пойду к себе прямо сейчас, усну вот тут, за столом, мордой в опустевшей тарелке. Но до того как добраться до кровати, я все же добрел до душа, где стянул с себя всю амуницию. Надо же, я даже не чувствовал, что на мне столько всего наверчено, настолько оно все оказалось удобным и невесомым. Все же экипировка Древних — вещь.

С этой мыслью я и бухнулся в сон, который выдался крепким и без единого сновидения — наверное, все впечатления я получил днем, на ночь организм ничего не оставил. Если кто-то и пытался проникнуть к нам (а я был уверен, что пытался), то даже Строительный Туман не прошел, поэтому сигнализация ни разу не сработала.

Утром я встал в прекрасном настроении, на столе обнаружил записку от Олега, придавленную флешкой. Просмотрев видео, я убедился, что Олег сделал все как надо: не было лишнего, зато обе группы получились очень четко. К сожалению, разговоры второй группы слышны не были, лишь на максимальной громкости пробивались отдельные звуки, сложить из которых нужную фамилию не представлялось возможным.

Сделав разминку и позавтракав, я решил разобрать добычу. В первую очередь — шкуры камнеплюев, потому что они занимали непозволительно много места. Зелья для их обработки пришлось варить целую бадью. А уж когда я принялся счищать со шкур лишнее — все на свете проклял, потому что все отделялось с таким же трудом, с каким эти шкуры резались. Но на полдороге я не бросил и даже успел закончить с этим грязным делом до того, как встал Олег. Причем все сделал строго по технологии. Шкуры отчистил, тщательно распределил зелье и еще полил им каждый слой дополнительно, когда укладывал. Для обработки требовалось не меньше суток, а лучше — двое-трое. Раньше я точно туда не полезу, не до этого будет.

До остального я добраться не успел, потому что Олег появился как раз тогда, когда я размышлял: заняться слизнем или клювоголовой змеей.

— Ну ты и устроил, Илья, — восхищенно сказал он. — Я ни один фильм с таким интересом не смотрел, как твои приключения. Жаль, что в бункер попасть не удалось. Там могут быть рабочие артефакты, а они нам сейчас не лишние. А может и сам бункер не лишний… Но вообще хорошо, что нет возможности прямой трансляции — я бы с ума сошел, если бы не знал, что все уже в прошлом. Ты сильно рисковал.

— Больше так рисковать не буду. Если Шелагины не поверят — плюну и куда-нибудь смотаемся. У нас налички столько, что очередной дом на аномалии купить сможем.

Олег посмурнел, строить жизнь с нуля ему не казалось таким уж привлекательным вариантом, потому что придется забыть о профессиональных достижениях: они нас демаскировали бы очень сильно. И о некоторых моих способах заработка тоже пришлось бы забыть, потому что аналогов ряда зелий в современной алхимии просто не было.

— Это на самый крайний случай, — успокоил я дядю. — В интересах Шелагиных нас прикрыть.

— Это если они успеют. Я так понял, заговорщики могут отправить их в расход при необходимости.

— Есть такое. — Переживать можно было долго и бессмысленно, поэтому я предложил: — А не опробовать ли нам новый рецепт?

— Опробовать, — легко переключился на новую тему Олег. — Какой?

— Из слизня.

Отрезав шмат от куска ноги, я отправился на кухню, где сначала отварил, а потом обжарил со специями мелко нарубленное мясо. Результат пробовали мы с гарнирами разных типов, и оба признали, что лучше всего подходит обычное картофельное пюре. Когда Олег уже наслаждался очередной чашечкой кофе, позвонил Шелагин и сообщил, что стоит перед нашим домом.

Отправился открывать Олег, я старался не светиться, на случай наблюдателей с той стороны, а еще прикрыл дядю дополнительными защитными заклинаниями, хотя артефакты он не забыл надеть. Предосторожности не понадобились: на Олега никто не попытался напасть, и он благополучно провел на нашу территорию Шелагина. Одного: только старшего княжича.

— Мы договаривались, что вы придете с князем, Александр Павлович, — напомнил я. — Его я не вижу.

— Вы новости совсем не читаете? — ответил он вопросом. — Отцу не до визитов. Ночью умерла княгиня. По официальной версии — у нее остановилось во сне сердце. По неофициальной — она покончила жизнь самоубийством. Оставила записку, в которой взяла на себя вину за покушение на тебя.

Я скептически хмыкнул. Княгиня была не из тех, кого мучают угрызения совести. Моя смерть ее привела бы только в хорошее настроение, но никак не вынудила бы свести счеты с жизнью, а значит, ей помогли. И я даже знаю кто.

— Я вас предупреждал, что Живетьев планирует ее убить, — напомнил я. — Могли бы присмотреть. Женщину, убившую мою мать, мне не жалко, но она много знала. Хотя бы о том, кто отец ее сына.

— Признаться, Илья, я сильно сомневаюсь, что рассказанное тобой вчера, — правда.

— Александр Павлович, то, что я вам говорил раньше, свое подтверждение получило?

— Да, но… Коля… Он рос на моих глазах, и я не могу поверить, что он способен на то, что ты говорил.

— Потому что вы не слышали его разговор ни с Ариной Ивановной, ни с родным отцом. Я сейчас про Живетьева, про родство с которым Николай знает. И эта компания ждет его совершеннолетия, чтобы убрать вас всех. Не верите — не надо. Мы с Олегом уже подумываем над тем, куда уехать. Я даже воскресать не буду. Так и останусь для всех покойником.

— Зачем же так, — поморщился Шелагин. — Дело в том, что Коля ни разу не давал повода заподозрить себя в чем-то недостойном.

— Он очень хорошо притворяется. Вам нужны твердые доказательства? У меня есть подходящая алхимия, можно будет допросить всех под запись: и Трефилова, и Живетьева, и Колю. И тогда вы будете точно знать, что они думают и о вас, и о вашем отце.

— Было бы идеально, — он криво улыбнулся. — Признаться, последний месяц для меня все с ног на голову поставил. Нет, я рад, что у меня есть сын. Но выходит, что я виноват и перед тобой, и перед Соней… И главное — этого уже не исправить. Вообще ничего не исправить.

— Можно не дать себя убить и отомстить, — предложил Олег. — Знаете, Александр Павлович, на меня эта информация обрушивалась постепенно, а до некоторых фактов я вообще докопался сам, и тем не менее для меня все это тоже было шоком. Из моей жизни просто так, в своих шкурных интересах, вычеркнули очень многое, а из Ильи — вообще донора сделали для бесталанного Владика. Тьфу. Ладно. Кофе будете?

— Я сегодня даже не завтракал, — признался Шелагин. — Да и к вам вырваться смог ненадолго.

— Покормим, — уверенно сказал Олег. — Но по-простому, на кухне.

Если бы не он, я бы и не подумал делиться едой с княжичем. Но поскольку Шелагин пока наш союзник, придется его не только накормить, но и артефакты выделить, чтобы не пришибли раньше времени, потому что Живетьевым достаточно одного Шелагина для следования собственным планам.