Вместо этого он сказал:
- Можно ли узнать, кто вызвал этих двоих из Нар-и-Сарая?
- Думаете? – Начальство благодарно ухватилось за протянутую соломинку, и Амар усмехнулся про себя: господину Штаалю едва ли нужно рассказывать что-то про хаос, он и сам с ним знаком ближе некуда.
Вид у шефа был, как у человека, которому хорошенько влепило по мозгам адреналином, и не на пустом месте, а от осознания, что огромная куча дерьма перед ним – только вершина гигантского дерьмового айсберга.
- Мне кажется, кто-то отчаянно вопил о помощи на всех частотах все эти три недели.
Дорогой Адам,
Я тут немного разобралась в ситуации и теперь способна что-то объяснять окружающим даже в письменном виде. Началось все с того, что наш общий друг из Ксеновижн получил два заказа противоположного характера. Поскольку он, как ты понимаешь, не уполномочен сам принимать такого рода решения во внешней политике, он обратился наверх... и получил "добро" на оба. Из разговоров у меня сложилось впечатление, что там, куда он пошел за визой, эти заказы не показались взаимоисключающими, что, кстати, не так уж и глупо. Если подумать, то можно прикинуть пяток вариантов, в которых требования можно совместить... да и отказаться от одного, значит частично потерять контроль над ходом событий. Напоминаю, ни о каком убийстве речь не шла в обоих случаях. Так что Роджер взялся за два проекта - и только после этого совершил первую настоящую ошибку. Он решил снять всю возможную финансовую пенку с ситуации, а потому поручил работу двум разным отделам с непересекающимися рабочими аппаратами. Хотел быть уверен, что больше никто не сможет видеть всю картину. Что было дальше, я не узнаю до заседания комиссии по расследованию, но пока что кажется, что обе операции в результате привлекли исполнителей, у которых была своя программа, плюс неизбежные случайности, плюс возможные ошибки... Но для нас с тобой важно другое. В который раз, причиной очень опасного кризиса оказалось мелкое честолюбие и корыстолюбие кристально лояльного сотрудника. И вот эту дрянь не выявят никакие проверки и никакая химия. Сейчас это можно сделать очевидным хотя бы для конгресса. Я думаю - нам пора бить.
Твоя Лакшми.
Записка младшего конгрессмена от Калифорнии Лакшми Стивенс старшему конгрессмену от Род-Айленда Адаму Ивановски, скопирована программой "Кашалот", сохранена в зашифрованном виде, недоступна ни для кого, кроме отправителя, адресата и соответствующим образом уполномоченных лиц
Александр Бреннер, частный политик
До начала конференции Бреннеру казалось, что он неплохо представляет, кому из ее участников и заинтересованных сторон нужна война. Не очередная мелкая и мутная приграничная разборка племен и кланов, а хорошая полномасштабная война, как двадцать лет назад. Милитаристские группировки Турана, США и Европы Бреннер знал и поименно, и в виде политических, экономических и чисто человеческих интересов. Особой угрозы эти разномастные, но одинаково воинственные орлы, коршуны и ястребы не представляли, поскольку никто не имел достаточной поддержки в собственных правительствах. Нормальная, стабильная ситуация: кое-кто не прочь побряцать оружием, но большинство против, и чтобы опрокинуть это равновесие, нужно прилагать очень серьезные и очень заметные усилия.
Три дня спустя он уже подозревал, что утратил чутье на обстановку и нюх на перемены. Мир жаждал скандала, шума и крови – и убийства Тахира было недостаточно.
Глупость, а история с перекрестным заказом была глупостью из тех, с которых и начинаются войны, упала в очень жадную землю. Второй раз за последние тридцать лет. К первому Бреннер не стоял так близко, но, кажется, там и тогда тоже все уперлось в глупость, невежество, непрофессионализм, радость простых решений... и жажду. Но может быть не исчерпывалось ими. Здесь, сейчас, Бреннер видел не ниточки, тени от ниточек. Следы, возмущения. Слишком много ошибок. Слишком большой... коэффициент невезения. Путаница у американцев, дотошный и миролюбивый Усмани, вдруг теряющий контроль над исполнителем, этот сумасшедший мальчишка, которому, видите ли, какой-то сослуживец объяснил, что Тахира убивать выгоднее, чем Акбар Хана. Ему, Бреннеру, выгоднее, а Турану - вреднее...
Сынок Рафика, служащий Сектора А, подчиненный Валентина Штааля, и его разговорчивый неглупый сослуживец с большой фантазией – это достаточно интересно. Сообщение Вальтеру: пересмотреть этот фрагмент записи, не назвал ли мальчишка коллегу по прозвищу, имени или фамилии. Может быть, тогда пропустили. Это вообще какой-то ползучий, вездесущий камень преткновения - сынок Рафика. А также фигуры, которые за ним вырисовываются: во-первых, отец, во-вторых, весь немалый клан аль-Сольхов, пустивший корни и в «Вуц», и в туранские госструктуры, и в-третьих – контрразведка Народной Армии.
А ведь предлагал Ажах «концы в воду», буквально в воду, в залив, на корм рыбам и моллюскам с ближайшей фермы… Вчера Бреннер был решительно против. До какой степени ни маячит в стороне от дел своей семьи юный аль-Сольх, он всё же сын Рафику, и тот подобного не простит, хоть бы даже из соображений престижа. «Вуц» - хороший клиент, точнее, до вчерашнего дня был хорошим клиентом.
Вообще, конечно, если за дурость убивать, слишком мало людей на белом свете останется. Но вот воспитывать подрастающее поколение следовало получше. Так что пусть начальство и родственники поволнуются. Кстати, где этот отец юного балбеса? Он вообще в курсе, что ему пора волноваться не только из-за взрыва? А Штааль?
Запрос Вальтеру: что у нас на горизонте?
Начальство и родственники, как оказалось, волноваться решили в компании друг друга. Изумительные люди. Кому-то из них или всем разом изумительно пристало бы болтаться на рее. Рафик аль-Сольх, оказывается, очень недолго выяснял что-то по своим каналам после убийства Тахира и в скором времени бросился прямиком в Сектор А, где и засел. Все интереснее и интереснее: страна – большая, Сектор А маленький, а куда ни плюнь – в него попадёшь.
Отвечать на раз за разом повторявшиеся запросы аль-Сольха-старшего смысла не имело. По доброй воле он что-то крутит со Штаалем или зацепили его на чём-то, но оба варианта грозят утечкой, причём с непредсказуемыми последствиями. Отчитался по договорённости с Тахиром – Тахир взлетел на воздух. Связался с Ажахом – влезает аль-Сольх-младший, в тротиловом эквиваленте – пожалуй, ещё более мощная бомба, чем та, что взорвала восточно-пакистанского президента. Так пусть эта бомба пока валяется в борделе и трезвеет. Хоть наполовину проспится (на ту, которая пьяна) – может, что-то и дойдёт. Но надежды на это мало. Потому что вторая половина уж очень хорошо проиллюстрировала знаменитое высказывание Эйнштейна о том, какая вещь даёт наилучшее представление о бесконечности.
К тому же, другого способа уберечь юнца после того, как он вышел прямо к Ажаху, попросту нет.
Ответ от Вальтера. Называл, Умаром, Омаром или Амаром, как-то так. Искать Умара-Амара-Омара в Дубае? Проще уж Фридриха в Пруссии... Так. А это интереснее. Пока мы упаковывали и транспортировали младшего аль-Сольха, жайш умудрился потерять второго лингвистического консультанта. И вот его, в отличие от аль-Сольха, они разыскивают громко, с требованиями всем инстанциям, с патологическими полномочиями - не знал, что Народная Армия может так запросто приказывать тому же Мухабарату... и службам конференции сообщили тоже, откуда к нам и пришло. Всю информацию немедленно - капитану контрразведки Народной Армии, Хамади Амару. Фамилия такая же редкая, как и имя. Сочетание - знакомое.
Запроса не требуется, Вальтер уже тут как тут.
В руках у него целая колода еще тепленьких полуобъемных снимков. Бреннеру, впрочем, достаточно и одного – долговязый красавец-араб с гигантской рыжей летучей мышью на предплечье. Вальтер кивает: да, тот самый, старый афганский знакомый. Вот, значит, кто так уверенно распинался перед Фаридом аль-Сольхом о том, что выгоднее всего сделать Бреннеру? Капитан Хамади из Сектора А. Очень, очень интересно.
