Наконец, противоречия в идеологической картине мира – не только свобода для манёвра, но и источник идейного накала. Чем более иррациональна в своих основах та или иная концепция, тем больше она опирается на чувство, которое питает верность адептов своей доктрине и одновременно само питается необходимостью игнорировать или «творчески переосмысливать» её противоречия. Так, богатая противоречивыми положениями христианская религия в своё время породила мощную традицию толкования священных текстов, не говоря уже о выдающихся явлениях культуры, да и многих других параметрах европейской истории и политики.

Самое же главное заключается в том коренном обстоятельстве, что евразийская доктрина в её нынешнем виде – это не философия, призванная объяснять мир, а орудие (пусть не материальное, а информационное), призванное его преобразовать. В противоречивом мире политики такое орудие тоже будет противоречивым – по необходимости, в силу самой природы вещей.»

Мишель де Сенс, инфопортал «Восточный экспресс», обратный перевод с английского

Комментарий: Освобожденная Женщина Турана

Вы, со всем своим острым галльским смыслом, как обычно, упускаете из виду одну местную мелочь. Кое-какие религиозно ревностные государства региона в прошлой войне начали с того, что таскали каштаны из огня для атлантистов, думая, что вертят ими, как хотят. Последствия всем известны. Если бы не эта мелочь, нынешняя конфедерация могла бы называться и халифатом. Благодетельных противоречий в исламе уж точно хватило бы, чтобы обеспечить хоть десяток политических курсов.

Обратный перевод с арабского.

Амар Хамади, следователь

Младшему – или уже просто? - инспектору Хамади было исключительно интересно, сколько в господине начальнике Cектора А от садиста, а сколько от естествоиспытателя. Впрочем, он всегда считал, что эти качества в любом исследователе неразлучны. Еще его интересовало, сколько в данном ему задании от проверки, а сколько от требований сверхсекретности. Мысль о том, что особо важное поручение – знак доверия, казалась слишком безумной даже сейчас, когда почти все представлялось золотым и радужным.

Почти все. Кроме трупа в морге и двоих убийц в комнате на антресолях. Убийц, легендировать исчезновение которых поручили... фанфары, занавес – Амару Хамади. Господин Штааль лично поручил.

Еще где-то шевелилась мысль, что это такое не отданное вслух распоряжение обеспечить дуэту военных разведчиков невеселый и небыстрый конец, но интересы расследования, как их представлял себе Амар, такого поворота не допускали.

Кажется, капитану с лейтенантом в головы лезли те же самые соображения - появлению Амара они явно не обрадовались. Выслушав первую фразу "Вам придется пропасть", Беннани потемнел лицом даже сквозь загар. Восстановить ход его рассуждений труда не составляло - занимается ими Амар, значит, явку с повинной скрывают и от сотрудников отдела, сейчас легендируют исчезновение... и что тогда? А они еще успели повариться в собственном соку и вспомнить, что Штааль им мало что обещал. Сохранить им жизнь не обещал вовсе.

Садист, утвердился Амар. Я же теперь их и успокаивай.

- У меня первоначально была более наглая идея. Один из вас... непосредственный виновник, - эвфемизм с трудом лег на язык, - должен был бы исчезнуть, а второй об этом своевременно сообщить наверх. Но риск слишком высок, не годится. Несложно представить, как наши дорогие коллеги уточняли бы подробности.

- Я... – попытался трепыхнуть перьями капитан.

- Вы профессионал. Вы должны были бы зарубить эту идею на корню, я так думаю. Поэтому сейчас вы будете надежно и достоверно исчезать сначала из столицы, а там... видно будет. Итак, если бы вы и впрямь решили, что нужно сматываться от свински подставившего вас руководства, куда бы вы направились?

- Туда, где меня могут на время прикрыть, и откуда я могу, если потребуется, исчезнуть. Например, обратно на границу. Если я, как вы выразились, наглый... я могу поступить иначе и попробовать добраться до верхнего начальства. Рвануть не в Афганистан, а в Стамбул, найти непосредственно Генсера и отрапортовать лично.

Генштаб по традиции - в Стамбуле, штаб истихбарата аскарийя - там же, начальник военной разведки Махмуд Генсер под конференцию в Дубай не приезжал. И он может быть чист или относительно чист. Генсер не стал бы использовать на таких ролях людей из своего аппарата. Логично.

- Достоверно, - обрадовался Амар. – Значит, сейчас вы туда и отправитесь. Оба. По возможности, не разделяясь, кроме острой необходимости.

Лица у «афганцев» вытянулись.

- Виртуально, - успокоил их инспектор Хамади. – Не спускаясь с этого этажа. Киберсектор вас и в Стамбул свозит, и заодно поглядит, кто вас будет догонять.

- Как это?

- У нас сейчас приоритет на городские и прочие камеры и на процессорные мощности, хотя сей секунд он нам оперативно не нужен, но мы все равно взяли, мало ли. Составьте маршрут и список действий, включая отвлекающие маневры. Потом мы отметим точки, где вас "заметят", и точки, где вас заметят... теоретически.

На лице у обоих отобразился симметричный священный ужас людей, которые работают «на земле», ориентируются только в реальном пространстве, а в цифровом способны получить письмо, послушать новости и найти себя на карте местности. Для йеменского сборщика ладана – оптимальный набор навыков, для двух офицеров военной разведки...

Ладно, придется навесить на системщиков еще одну задачу: дать капитану Беннани достаточно хорошую проекцию местности на шлем, чтобы капитан Беннани сделал всем большое одолжение и смог вообразить себя на виртуальной экскурсии. Позор какой. Даже, наверное, сестре «одаренного ребенка» Усмани не пришлось бы объяснять, как это делается. Да что там, любой деревенский школьник может гулять по всему свету с программами типа «Музеи мира». А тут?..

- Ну что ж, зато потом на вопрос, где вы были, вы сможете честно отвечать: на курсах повышения квалификации. В рамках программы "Цифровой век".

Системщики оптимизма Амара не разделили. Самым мягким, что ему довелось услышать, было «Опять в Секторе А всякой срани про сетевых призраков насмотрелись!» и «Слушай, инспектор, ты слышал, что колдовство входит в семь непрощаемых грехов?!». Аргумент «если я это смог придумать, то вы это точно сможете сделать» сотрудникам киберсектора отчего-то не понравился, точнее, привел в ярость. Семнадцатому долго и злобно шипели, что дурак – любой, никого конкретно в виду не имеем, конечно, - нафантазирует в минуту столько, что сто инженеров не воплотят за сто лет.

Но ничего – повыламывались и принялись за работу.

Эту привычку Амар тоже знал еще со времен Каира. "Ты представь, ко мне сегодня вломились эти идиоты из уличной дружины и потребовали, чтобы я им сделал лазерный прицел для наводки из-за угла... по линии прямой видимости. Я им сутки долбил про физику, про свет, я им курс оптики прочел - вроде объяснил, что это невозможно. На следующий день опять пришли: "ну сделай"... Идиоты." "И что ты?" "Ну сделал, куда ж я денусь".

Из туалета доносился плеск воды, такой, словно в раковине резвился средних размеров дельфин. При ближайшем рассмотрении дельфином оказался средних лет жайшевец с нашивками киберсектора, набиравший в ладони воду, выливавший ее себе на голову и растиравший щеки – монотонно, размеренно, тупо…

- Может, хватит? – спросил Амар.

- Сектор А? – спросил кибертехник. – Ваш шеф мудак, ты знаешь?

- Я не ослышался?

- Ваш шеф проклятый лаконичный мудак, - сказал кибертехник, и прибавил еще десяток выразительных слов на двух… нет, минимум четырех языках. – Он запрос составил: «ПРИШЛИТЕ ГОЛОДНОГО ИНЖЕНЕРА». А я как раз только вернулся, а там…

- Он же специально просил - голодного. - пожал плечами Амар. - Что ж тут неясного? Вы где вообще работаете?