- И вы. Все. Такие. – констатировал инженер, пытаясь смыть кожу с рук.
- Пока еще не такие. К сожалению. И что там было?
- Ничего хорошего.
- Слушайте, коллега, двое из «Симурга» - это моя разработка. У вас «Симсим» с собой? Давайте считаем мой допуск.
Амар не слишком удивился, когда заторможенный кибертехник выпрямился, вытер руки, достал считывалку идентификаторов, тщательно, словно впервые в жизни, вставил карточку и сверил внешность младшего инспектора Хамади с голограммой, а потом копался в допусках, пока не нашел нужный. Инженер был слегка в шоке - значит, как Амар и предполагал, назидательными беседами Штааль ничего не добился. Это вам не двое «афганцев»-профессионалов, а столичные резервисты, тут только пугать, да так, чтобы поверили на самом деле: запытают до смерти.
Инженер киберсектора, судя по всему, тоже поверил... а ведь наверняка обоих уродов можно привести в полный порядок дня за три.
- Ваш начальник... – круглолицый бритоголовый – под шлем – мужчина сглотнул слюну и передернулся.
Ну, это можно пропустить. Системщики люди тонкие, чувствительные, голыми нервами наружу – работа у них такая, требует... а тут едва до обморока не довели.
- Ваш начальник хотел узнать, мог ли запрос поступить от кого-то из постояльцев или иным путем, но под маской СБ отеля. В принципе, такая возможность есть – если их собственную систему взломали изнутри, из подсети, и запускали запросы под них.
- О чем это говорит, если это правда?
- О том, что они тупые обезьяны, а кто-то в гостинице или по соседству обошел их, пока они чесали хвосты. Они получают вдвое против меня, и у них под носом кто-то присосался к их же каналу! Им в голову не пришло, что такое может быть, они там одни умные... – заговорив о работе, техник явно стал возвращаться в нормальное состояние. В испещренных красными прожилками глазах зажегся огонек фанатизма. – «Мы не замееееетили вмешательства»! Бараны! Я их спрашиваю, вы фильтры CDMS проверяли? Взвешенную норму брали? Когда их имеют в задницу, они тоже не замечают?..
- А что теперь делать?
- Сделали уже – отправили туда команду, надо все изымать и смотреть от самого фундамента, от силикона. Резать и снимать слоями. И конечно же так, чтобы взломщика не потревожить. А за ночь им на седьмое небо не слетать?
- Когда закончат? – задал единственно разумный в данном случае вопрос Амар.
- Может, к утру, иншааллах... – Ага, знакомая песня, в Зарандже все делалось «иншалла фардо», если Аллах позволит, завтра, но может быть, через год, а может быть, никогда, ибо воистину на все воля Аллаха, но это последняя отмазка перед начальством, когда мы сделаем все, что в наших силах.
Амар поблагодарил и отправился за очередной банкой газировки. Спать он уже не хотел - антитоксин исправно выполнял свою роль, - но мозги требовали сладкого. «Дело о покушении на президента Тахира и пропаже Фарида аль-Сольха» становилось безразмерным и необозримым и вполне заслуживало названия «Дела обо всем, что неладно в королевстве датском».
Рафик аль-Сольх, замминистра иностранных дел
По дороге домой Рафик аль-Сольх вспомнил очень важную вещь. Кажется, ее вытолкнули из глубин памяти слова о военной разведке. Там, в комнате для допросов, мысль наружу не выбралась, должно быть, с перепугу, а теперь настойчиво заскреблась в мозгах, и даже странно было, что забыл, упустил из виду, не держал в уме настолько очевидную, настолько важную вещь. Сам же, сам еще совсем недавно говорил об этом кузену Рустему: «Все, кто хочет военного решения, сейчас примутся топить "Вуц", потому что «Вуцу» военное решение не нужно»…
На людях господин замминистра хлопнул бы себя по лбу, качал бы головой и разводил руками – Всевышний, за что, за что караешь меня забывчивостью? В машине был только шофер-охранник, и перед ним притворяться было не нужно. Достаточно сказать несколько слов:
- Приоткрой канал. Только не целиком, конечно.
Целиком - это заходи, кто хочет. Во-первых, лишнее, во-вторых - никто не поверит. А вот чуть... в самый раз, чтобы те, кто всерьез кружит над головой, возрадовались своему счастью и ринулись в пролом.
- Валентин-бей, - несколько нервно говорит Рафик, - простите, что не сказал сразу, устал наверное. Вы спросили меня, кто знал о соглашении между нами и Тахиром. Так вот, мы не собирались предавать этот факт широкой огласке, но рапорт о достижении договоренности - мы должны были подать его как раз сегодня.
- Вы имеете в виду, Вождю? – переспрашивает человек по ту сторону динамика, экран погашен, только «лишний» вопрос да отсутствие изображения выдают, что его, кажется, отвлекли.
Человек менее воспитанный включил бы «заместителя», стандартную картинку-имитатор присутствия… и отключил бы трансляцию фонового звука: плеск воды, вой сушилки.
- Да, и мы считали, что после этого любое противодействие прекратится. Может быть, это поможет найти Фарида? - прямо говорит Рафик аль-Сольх, взволнованный отец.
- Спасибо, что вспомнили, господин заместитель министра, - очень отчетливо говорит Штааль. - Мы и лично я чрезвычайно признательны вам за содействие.
Между прочим, - желчно думает Рафик, это действительно содействие. Если у нас или у Тахира случилась утечка, а мы знаем, что у Тахира она почти наверняка случилась, то мы можем быть уверены, что убийцы торопились, вышли из графика. Это значит - цепочки приказов, деятельность, шум. Что-то, за что можно зацепиться. Это ваш выигрыш.
А мой - если нас слушают нужные люди и если Фарид у них, шансов, что они его убьют, стало немного меньше.
Амар Хамади, частным образом
Два сиденья в такси были разделены высокой – в самый раз локтем опереться, - и широкой перегородкой, совершенно не располагавшей ни к чему, кроме невинного школьного переплетения пальцев.
- Это все-таки Дубай, - с сожалением сказал Амар. – Уважение к местным обычаям. В Стамбуле в такси и камеры не стоят.
- А мне нравятся эти ваши порядки, - ответила Палома, поправляя волосы, и после недоуменного взгляда Амара добавила: - Мне понравилась бы даже стальная решетка между нами. Ты так на меня смотришь…
- Я скучал. – От ее голоса с отчетливой хрипотцой, от непривычного выговора у него по спине бежали мурашки.
- …как будто собираешься съесть сначала меня, а потом свое животное.
- Кстати, - сказал Амар и вынул из кармана пластиковую коробочку, где в маленьких гнездах мирно лежали два ярко-синих продолговатых предмета. - Возьми.
- Это что?
- Промышленные затычки. В уши. Чтобы негодование не так слышно было.
- Ты же сказал, что это не летучая мышь.
- Это большей частью калонг с разнообразными довесками и примесями. Но голос у нее есть. И вот она как раз голодная. Я только в два часа ночи вспомнил, что не заходил домой. А тренер-то ушел в десять вечера...
- Ты и вчера не заходил. Я тебя перестану впускать…
- Это что, женская солидарность?
- Твое животное девочка?
- Ну… да, - сказал Амар, озадаченный постановкой вопроса. Зверь определенно не была самцом, еще она была стервою крылатой, заразой капризной, негодяйкой ревнивой… но девочкой? С ума сойти можно.
- Сейчас дам ей фруктов и поедем к тебе, - шепотом пообещал Амар на лестнице, мысленно попеняв на условия аренды и пресловутые местные обычаи. – Мы быстро.
Быстро не получилось.
Амар пережил глубокое потрясение, обнаружив, что взрослая женщина, элегантная дама, может буквально растечься по сетке, и вопить с восторгом японской школьницы «НЯ!», «Какая прелесть!» и «Ой какая она… какая!». Зверь отчего-то не ревновала, не устраивала истерик по поводу явления чужих, а кокетливо растягивалась почти во всю длину вольера. Точно ведь, девочка.
Желание дамы - закон, но желание дамы погладить все два с половиной метра генмодифицированной летучей... лисицы? собаки? неважно, причем с обеих сторон и конечно, неоднократно - это уже сродни тем самым, невыполнимым, навлекающим проклятия. Можно, правда, попробовать отвлечь даму, а заодно и Зверь, показав, как два с половиной метра летучей лисицы или собаки употребляют любимый фруктовый коктейль с насекомыми, не выходя из положения "вниз головой". Но эта попытка тоже ни к чему хорошему не приведет.
