- Да, разумеется. Я распоряжусь. – Рафик аль-Сольх явственно услышал через это вежливое обещание «я уже распорядился, но вашу лояльность к интересам следствия тоже оценил». – Спасибо, я так и думал.

- Все службы концерна в вашем распоряжении.

Мы оба знаем, что 95 процентов серьезных взломов осуществляется изнутри - полностью или отчасти. Но есть "изнутри" и "изнутри". Если кто-то был неосторожен, если кто-то продал информацию, если куда-то внедрили засланца - это пустяки, тогда мы - жертва. Если нас подвели другие, несемейные сектора концерна, может быть, даже европейские - это неприятно, но терпимо. Мы ценны для партнеров доступом к местным ресурсам - и тех, кто посмел рискнуть благополучием семьи аль-Сольх, раздавят свои же. В очередь выстроятся. Если им дадут и нам дадут, потому что интерпретация зависит от доброй воли...

Рафик думает об этом, чтобы не думать о другом. Фарид спрашивал о Бреннере. Фарида нигде нет. Бреннер и его ассистент не выходят на связь. При этом, Бреннер, как минимум, находится на месте, в гостинице. Но разговаривать не хочет. Что это может значить?..

Если взглянуть со стороны – все почти в порядке. Господин замминистра, полуглава семьи аль-Сольх, уже наполовину оправданной семьи аль-Сольх, - о эта проклятая половина! – сидит в уютном низком кресле, пьет очень хороший кофе, заваренный по-арабски, густой как сироп и такой же сладкий, наблюдает, как начальник сектора А контрразведки жайша просматривает отчет.

Как просматривает? Быстро, очень быстро. Безумно дорогая, Рафику аль-Сольху лично известно, насколько дорогая суперпроизводительная система то и дело идет радужными волнами интерференции. Человек за столом на долю секунды снижает темп, досада проявляется только в едва слышных коротких резких выдохах.

Господин замминистра разглядывает Валентина Штааля и думает, что ему почти повезло с преследователем.

Почти, потому что совсем повезло бы - с преследователем, которого можно было бы купить и который остался бы куплен. Деньги дешевле всего. Валентину Штаалю по прозвищу "Две Змеи" всегда нужна была власть - и власть на своих условиях. Поэтому дешевым вымогательством он заниматься не станет, зато трудно предугадать, куда свернет - и что попросит за свои услуги. Но, скорее всего, размер просьбы будет зависеть от сложности положения концерна. Реального положения.

- Господин замминистра, еще раз постарайтесь вспомнить, не слышали ли вы от Фарида чего-либо существенного? Это могла быть мелочь. Имя женщины, например. В день открытия конференции он был немного слишком возбужден…

- Я это тоже заметил. И еще он очень интересовался господином Бреннером - у меня интересовался. Я послал его в архив, но туда он не попал. Видимо, не успел.

- В архив?

- Я счел, что в этом возрасте запроса "папа, расскажи" недостаточно, чтобы получать информацию.

- Чем он еще интересовался? Мне думается, что еще рано изымать его компьютер для анализа, но…

- Вами, господин Штааль.

- Мной?.. – пауза длится совсем недолго, и в нее втискивается полуулыбка. – У Фарида… эм-м… разнообразная политическая ориентация. Что именно его интересовало?

- Ваш доклад. Тот доклад.

- Интересный эффект. Попробую давать его нерадивым сотрудникам, может быть, они тоже начнут пропадать… а я не буду искать. – Слишком молодой для своего места, слишком холодный человек, наверное, шутит. Точно. Глаза улыбаются.

- Интересное совпадение. - соглашается Рафик. - Бреннер вел для "Вуц Индастриз" переговоры с президентом Тахиром.

- Успешные, как я понимаю.

Кто бы иначе о них рассказывал в этих обстоятельствах?

- Они успели договориться, и Бреннер успел доложить о результате.

- Кто знал? - вскидывает голову Штааль.

- Дубайское руководство компании, партнеры - "Вуца" и Бреннера - руководство индийского филиала. Я.

Валентин Штааль, Две Змеи, слегка подается вперед и смотрит, не мигая.

Прикидывает, как это может выглядеть со стороны верховной власти? Паршиво, очень паршиво. Так, словно не добившись результатов на переговорах, кто-то из «Вуца» решил устранить Тахира – и сделал это либо вызывающе нагло, либо столь же вызывающе неумело. Может быть, никто не засек, что Афрасиаб Усмани, член кабинета президента Тахира, уже вышел на связь с Рустемом аль-Сольхом и запросил подтверждения того, что все гарантии и договоренности по сделке остаются в силе – но рассчитывать на это нельзя ни в коем случае.

Хуже того, прийти сейчас к Вождю за одобрением этой новой сделки – прямо-таки расписаться в убийстве, а что скажет Вождь, если решит, что «Вуц» по своей инициативе убрал несговорчивого президента? Сколько он – в самом лучшем случае – потребует за самоуправство?..

- Господин замминистра… я понимаю, что сейчас не лучшее время для долгих историй, но лучшим оно было, когда вы просили принять вашего сына на службу – а я тогда упустил, что сын старший.

- Вы хотите спросить, почему он настолько не при делах? – предупреждает неловкость Рафик. Неловкость уже почти привычная. На вопрос, «почему твой старший, твой наследник занимается невесть чем, разведчик он, видите ли», Рафику аль-Сольху приходилось отвечать чаще, чем хотелось бы.

- Потому что я за него боюсь. – И в ответ на недоуменно приподнятые брови приходится продолжать, привычно и заученно. – Дело не в семейном бизнесе и не в каких-то трениях. Вы слышали про Нью-делийский вирус 28 года?

- Високосный штамм? Да, конечно…

Ну надо же, удивляется Рафик, помнит без запросов, без подсказки. Небольшая – всего на полторы сотни жертв – вспышка энцефалитоподобной инфекции. Мутация, утечка из лаборатории или теракт. Рафик аль-Сольх точно знал: теракт, еще он знал, что выпустившие заразу в город люди уже никогда не встанут из-под земли, а горят в аду рядом с джиннами. Месть вернула ему самоуважение, но не жену и старшего сына – а средний, Фарид, выжил, вышел из комы через полтора месяца, без малейших наблюдаемых последствий, не стал ни слабоумным, ни эпилептиком подобно другим. В личном деле пометка о болезни, конечно, отсутствовала.

- С тех пор он занимался только тем, чем хотел – и как я теперь понимаю, это было моей главной ошибкой.

- Может быть и нет. - задумчиво сказал Штааль. - Но теперь это в любом случае придется менять. Господин заместитель министра, мне хотелось бы, если возможно, как-то познакомиться с результатами переговоров и подробностями сделки. Впрочем... вам наверное неудобно тут? Если хотите, я найду вам кабинет - с чистым компьютером и чистой линией. Вы сможете следить за расследованием примерно с той же скоростью, что и я. И еще, - не дожидаясь ответа добавил он, - мне вероятно понадобится встретиться с генералом Бреннером. Не сегодня и, наверное, не завтра, но в ближайшие два-три дня. Я бы предпочел, чтобы к этому моменту он не был ко мне нерасположен.

Средней руки чиновник без роликов

По краю стола бежит газетный стрип. В верхнем квадратике Бэтмэн – характерный стилизованный летучий абрис – гонится за другим, не столь известным, но все же узнаваемым стилизованным летучим абрисом «Девушка, погодите...» Квадратиком дальше несчастный защитник Готэма уже бьется в когтях под радостное «О! Избиратель!» - а в финале падает на острые крыши, сопровождаемый разочарованным «Тьфу, американский.»

Беззубо, но хорошая рисовка и точно пойманная интонация, Достопочтенная Гарпия любит качественные попадания, а газеты любят Достопочтенную Гарпию.

В остальном открытая поверхность стола черна и безвидна, да и хозяйка как всегда располагается где угодно, только не в поле зрения камеры.

- То есть вы уверены, что второй заказ тоже шел через «Xenovision Consulting Inc.»?- скрежещет сбоку.

- Не вполне в этой формулировке, мэм, - говорит чиновник пустому экрану. - Скажем так, либо она шла через XCI и руководство XCI и не подумало поставить нас в известность о существовании противонаправленного проекта, либо нас грубо и чрезмерно рискованно дезинформируют с неясными целями, отсутствующими перспективами... и очень краткими сроками на подготовку по-настоящему прочной дезинформации. Либо то и другое. То есть, заказ был, а лжет госпожа Флеминг только о мере своего незнания.