Я вновь повернулся к главарю и вытащил ранее смоченный в крови клочок ткани.
— С сегодняшнего дня, дамы и господа, каждый, кто поднимает руку на меня или моих близких, будет знать — я не стану ограничиваться тем, что убью его самого. Нет, с сегодняшнего дня я буду собирать кровь и по ней накладывать проклятие гниения плоти, — объявил я, спокойно глядя в полные ужаса глаза похитителя. — Для тех, кто не разбирается, я специально поясню: такое проклятие растворяет плоть всех, кто имеет родство с целью. Дети, родители — отныне мне все равно. Раз враг считает, что можно трогать моих близких, я тоже его родичей жалеть не стану. Итак, начнем с того курильщика, что выплюнул свои легкие снаружи.
Подбросив ткань в воздух, я подсветил печать проклятия под ней. Фиолетовое пламя, устремившееся к окровавленному комку, растаяло в воздухе.
— Первый готов, — сообщил я. — Прелесть этого проклятия в том, что на то, чтобы спасти жертву, есть не больше пары часов. Позднее плоти остается слишком мало, и либо наступает болевой шок, либо спасать уже нечего. А теперь выбираем следующую жертву. Замечу еще один важный момент — у конкретно этих похитителей я специально сделаю так, чтобы их головы сохранились. Это позволит испытывать мучения дольше, и при этом трупы останутся доступны для допроса некромантом. Полагаю, Варвара Константиновна из славного рода Легостаевых порадуется дополнительной работе. У нее в подчинении теперь целый корпус магов смерти. И всем найдется чем заняться.
Я перешел к другому чародею. Ударом кулака сломал ему нос и стряхнул кровь на землю. Пока капли летели на пол, вспыхнула новая печать. И по ушам мне ударил отчаянный крик — молчание с жертвы я снял в момент удара.
— Как видите, дамы и господа, проклятие уже начало действовать, — объявил я, демонстрируя камере, как начинают расползаться пальцы чародея. — Он обездвижен моим заклинанием, ниже шеи все будет съедено в течение пары часов. И если вы думаете, что я пошутил, то смею вас заверить — где-то на планете вот такие же мучения ощущают его кровные родственники.
Заткнув чародея заново, я повернулся к следующей жертве.
— Я периодически буду поворачивать камеру, чтобы вы могли отслеживать прогресс работы проклятия, но слушать вопли мы, разумеется, больше не будем.
В течение пяти следующих минут я закончил с остальными, оставив в живых только главаря. Впрочем, его слезящиеся от невозможности моргнуть глаза все равно вряд ли что-то различали.
— А теперь начнется самое главное, дамы и господа, — объявил я, подходя к последнему не проклятому врагу. — Я задам ему один вопрос, прежде чем воспользоваться кровью с отрезанной кисти, и если мне не понравится ответ, значит, где-то вскоре начнут умирать враги нашей страны.
Я сделал короткую паузу, а после продолжил:
— «Как так, этот Моров чудовище, почему он считает, что его враги — это враги Российской Империи⁈», — подумали вы, — с усмешкой произнес я. — Но правда такова, что я — сильнейший чародей на планете Земля и самое страшное оружие, которое когда-либо имелось в этом мире. Я русский дворянин, и исполню свой долг, если Родина позовет. Не так давно я в одиночку уничтожил все пограничные силы Германии в Западной Польше. И не постесняюсь повторить с любым другим противником, кто бросит вызов Российской Империи. И именно это и делает меня целью номер один для всех государей, монархов, президентов и кто там еще есть, вплоть до вождей племен-каннибалов, если они решат закусить русским туристам в своей Африке. Да, я не люблю воевать, мне больше по душе учить других магии. Но спросите своего служителя в ближайшей церкви — может ли воин отказаться от долга защищать слабых? Вот и я не могу, а значит, неизбежно в следующем конфликте обязательно приму участие.
Закончив речь, я позволил магу заговорить.
— Я все скажу! — завопил он. — Пожалуйста! Не надо! У меня семья! Дети!
— Стоило вспомнить о них до того, как ты поднял руку на ту, что принадлежит мне, — спокойно ответил я. — А теперь я спрашиваю, ты отвечаешь. Твое имя?
— Мартин Ливингстон, — выпалил тот.
— Англичанин, что ли? — вскинул бровь я.
— Да, господин Моров, из Йоркшира, — торопливо ответил он. — Но я здесь не по воле Англии. Я сбежал, устроился наемником в компанию Чолеков. Они и отправили нас сюда. Прошу, я не знал, во что ввязываюсь, клянусь!..
Я вновь заставил его молчать.
— Ну и как вы думаете, дамы и господа, поверю ли я в то, что профессиональный наемник, обвешанный качественными амулетами, которых в Российской Империи просто не купить, с десятками килограммов взрывчатки, — заговорил я после короткой паузы, — да к тому же подготовленный к бою, может быть невиновен? Вот и я думаю, что большего бреда не слышал. Что ж, Мартин Ливингстон, прощай.
Я поманил пальцем капли крови на бетонном полу, и те взмыли в воздух, чтобы раствориться в новой печати. Лицо англичанина побледнело, исказилось в гримасе боли, а я пошел в сторону закутка, где лежала до сих пребывающая без сознания Макарова.
— Дамы и господа, сейчас я прикрою камеру, чтобы оставить за кадром человека, ради которого пришел, — предупредил я. — Но вы будете слышать мой голос.
Перевернув телефон в кармане так, чтобы он смотрел мне в грудь, я прошел к установленной по всему периметру взрывчатке. Здесь явно были нужны саперы, но когда они еще приедут, а у меня невеста голая на бетонном полу, еще простынет…
Вытащив свернутый за спиной плащ, я укрыл Снежану Александровну им, а затем спокойно освободил ее от пут. Ошейник на деле оказался еще одной взрывчаткой — полагаю, стоит попытаться пленнице отдалиться от источника сигнала, и ей должно было оторвать голову.
Обволочь ошейник щитом, а после разорвать, не дав взрыву даже звуковой волной прорваться наружу — секундное дело. Отбросив ошметки с помощью телекинеза, я опустился на колени перед лежащей на бетоне девушкой.
— А теперь, когда я освободил дорогого мне человека, самое время рассказать вам, дамы и господа, где мы сейчас находимся, — заговорил я, подхватывая невесомую невесту на руки. — Я уже бывал в этих помещениях, тогда я работал консультантом Службы Имперской Безопасности, и мы расследовали массовое жертвоприношение. Так что давайте мы все дружно представим, будто это совпадение — сначала здесь кровавый культ десятки человек на алтаре режет, а теперь вот наемники себе базу устроили. Дважды в одну воронку снаряд не падает, верно?
Перевернув телефон обратно усилием воли, я вышел в помещение, где произошла казнь. Проходя мимо испытывающих чудовищные мучения наемников, я покрутился, чтобы каждый из них попал в объектив камеры, а после направился к выходу.
— Знаю, что меня сейчас смотрят ребята из Службы Имперской Безопасности, — произнес я, уже стоя на улице, где в кустах гнил труп первого наемника. — Я не буду ждать, когда группа быстрого реагирования доберется сюда. Адрес вы знаете, что произошло, тоже видели. Если у вас появятся вопросы, вы всегда можете официально вызвать меня для дачи показаний. На этом, дамы и господа, я заканчиваю трансляцию. Всего вам доброго, будьте хорошими людьми, пользуйтесь благами, которые дает вам магия, и оставайтесь верными Российской Империи. С вами был величайший чародей Земли Иван Владимирович Моров.
Телекинезом отключив трансляцию, я распахнул крылья и оттолкнулся от земли. Разгоняться до сверхзвуковой скорости я не пытался — это меня собственные чары защищают; о том, что я везу пассажирку, печати задумываться не будут. А Снежке и так досталось, чтобы еще перегрузкам ее организм подвергать.
Пока мы летели над Москвой, я чувствовал, как настойчиво вибрирует телефон в нагрудном кармане, но отвечать не спешил. Вместо этого наложил исцеление на свою невесту, однако будить ее не стал.
Предстояло выяснить, как эти наемники смогли выкрасть ее из родового особняка, но это — дело будущего. Я уже сказал, что за нападения на меня и моих близких, будут уничтожаться все кровные родственники.
А значит, род польских экспериментаторов обречен. И мне даже не придется их долго искать — достаточно поговорить с наместником императора Вишневецким, и мне выложат всю подноготную беглых аристократов.
