А вот если Семенов не пересдаст мне курсовую, придется его отчислить. Это же просто оскорбительно: пока другие занимаются делом, он всего лишь переписал мои лекции!.. Подобное наплевательское отношение к моему предмету и мне спускать никак нельзя. Ведь если бы не я, никакой академии не появилось бы вовсе.

Ладно, если бы он подошел ко мне с проблемой, я бы помог и тему выбрать, и подсказать, как ее написать. Но ведь он даже не попытался. К чему мне такой студент, для которого обучение всего лишь формальность? Тем более что за него платит казна.

Закрыв рабочую среду, я поднялся из-за стола и, прихватив трость, направился в дальнюю гостиную. Озвученное время ожидания как раз подходило к концу.

Окунев с нашей последней встречи нисколько не изменился. Все тот же взгляд, все те же движения. Разве что бородку отпускать начал — пока еще не слишком заметную, но изменение бросалось в глаза, состарив моего двоюродного дядю лет на пять-семь.

— Василий Владимирович, — произнес я, входя в комнату, — рад вас видеть у себя в гостях!..

«Косарь» стоял лицом к дверям, и мое приближение не было для него тайной — магическим зрением он обладал, седьмой узел давно освоил. Так что встретил он меня с улыбкой и легким уважительным наклоном головы.

— Иван Владимирович, — ответил он, — благодарю, что не стали отказывать во встрече, пусть она и неожиданная.

Я указал на кресло, к которому чародей явно не прикасался, все это время проведя на ногах. Но все равно Окунев сел лишь после того, как опустился на сидение я сам. Несколько секунд мы рассматривали друг друга, прежде чем «Косарь» заговорил:

— А я смотрю, обучать остолопов куда опаснее для здоровья, чем воевать, — с усмешкой произнес он. — Ты постарел, Иван, и серьезно. Понимаю, что нашла в тебе твоя невеста, такого представительного мужчину любая дама взглядом провожает.

— Зато ты выглядишь прекрасно, дядя, — посмеялся я. — Видимо, зарубежные поездки способствуют здоровью.

Он кивнул, продолжая улыбаться.

— Есть немного, — ответил Василий Владимирович. — Но я зашел не для того, чтобы сохранностью своей прекрасной внешности похвастаться. У меня к тебе серьезный разговор, и потому прошу поставить защиту от прослушивания.

Я вскинул бровь, а дядя решил пояснить, почему не делает этого сам.

— Так я буду уверен, что ты мне поверишь и не станешь подозревать, что наш разговор слушает кто-то еще, — заявил он. — Раньше я бы и внимания на это не обратил, однако мой брат поступил с тобой откровенно скверно, и я не думаю, что у тебя осталось так много доверия ко мне, как и прежде.

Хороший жест. Ссориться с самим Василием Владимировичем я не хотел, и все равно бы его выслушал. Но такое отношение приятно греет душу, чего уж там. Не так уж много людей может меня порадовать в этом мире. Так что если среди них останется «Косарь», пусть и пропадающий по другую сторону границы, это хорошо.

Однако для того, чтобы активировать чары, мне не приходилось тратить собственную магию. Не для того я дом перестраивал, чтобы в чем-то нуждаться внутри его стен. Так что заложенные в помещение печати вспыхнули, активируясь, и нас накрыл купол абсолютной тишины.

Теперь, что бы ни происходило внутри, снаружи услышать будет просто невозможно. Звуковые волны просто не преодолеют возведенный барьер.

— Я не так давно вернулся в Российскую Империю, — сразу же перешел к делу Окунев. — И еще бы дольше не возвращался, ты и сам прекрасно знаешь о моих отношениях с братом.

Я кивнул, а Василий Владимирович продолжил:

— По долгу службы я много где побывал, много за кем следил и даже немного поохотился, — откинувшись на спинку, сказал он. — Так что мне в руки попался документ… Скорее, твое личное дело, составленное не только из слухов и сплетен, но и конкретных фактов.

— Мое дело попало за границу? — уточнил я, не слишком удивленный таким поворотом событий.

Недоверие к службам Российской Империи во мне как укрепилось, так и не собиралось рассасываться. И если кто-то торгует информацией на сторону, я удивлюсь лишь тому, что он умудрился попасться.

— Нет, это не наше досье, — покачал головой Окунев. — Судя по всему, в Лондоне очень хотят раскрыть источник твоих знаний. А для этого просеивают всю твою жизнь по крупицам, чтобы понять, где им взять такие же.

Я приподнял бровь.

— И всего-то?

— Это тревожный знак, Ваня, — нахмурился Василий Владимирович. — Сейчас они собирают информацию, затем опять нашлют каких-нибудь болгар, которых не жалко. И рано или поздно, но им удастся добраться до тебя. Или до твоей невесты.

— В таком случае я накажу виновных, — ответил я. — И раз на этот раз никто не рвется в бой, а только собирают информацию, меня уже достаточно опасаются, чтобы не трогать.

Окунев усмехнулся.

— Ты действительно веришь, что за досье не последует атака? — спросил он.

— Нет, конечно, — улыбнулся я. — Но я не могу затыкать все дыры Российской Империи. Иначе зачем кормить такую армию дармоедов, которые не могут справиться с противником без чудодейственного Морова? Я уже сделал достаточно для императора и страны, чтобы не отвлекаться на всякую мелочь. Так что пусть англичане составляют досье, как только они перейдут к активным действиям против меня, их будет ждать неприятный сюрприз. Я не сижу сложа руки, не жду, что люди во всем мире отстанут от меня и моей страны. Вместо этого я строю орудия и воспитываю новых чародеев. И чем больше у меня будет времени, тем бессмысленнее будет гоняться за мной и моей семьей. Потому как таких семей будет становиться все больше.

— Вряд ли они будут ждать так долго.

— Конечно, но если Лондону жаждется составить компанию Атлантиде, кто я такой, чтобы их в этом разубеждать?

Я стоял на веранде, разглядывая задний двор. Опираясь на перила, я потягивал кофе, наблюдая за тренировками моей дружины.

Бывшие солдаты, имеющие боевой опыт, разделившись на две части, преодолевали полосу препятствий на скорость. При этом вторая половина дружины всячески мешала тренирующимся — кто-то толкал подвесные маятники, кто-то швырял мешочки с песком, другие шатали столбики, по которым следовало бежать.

Добравшись до конца полосы препятствий, каждый боец хватал винтовку и расстреливал магазин в хаотично вращающиеся мишени. При этом ни у одного из них даже руки не дрожали. Меткость тоже была прекрасна.

Если бы я не знал, в чем причина успешности команды, не поверил бы своим глазам. Однако постоянное использование магии давало свои плоды. Моя дружина достигла физических пределов человеческого тела. Идеальная координация движений, глазомер, ловкость, сила и выносливость. Им даже оружие не слишком-то нужно, чтобы уничтожать противника. Возможно, во мне говорит гордыня, но я был уверен, что моя дружина, столкнувшись с гвардией Кремля, растопчет защитников правящего рода в пыль.

— Как вам наши парни, ваше благородие? — спросил Демин, встав по правую руку от меня.

Вопрос от начальника безопасности моего рода не был неожиданным. Уже не первый месяц я наблюдаю в динамике, как растут результаты моей дружины. И хотя для меня лично тут не было ничего нового, так как подобную методику отработали еще в прошлом мире, но это не значит, что я не учитывал интерес своих людей.

Ведь одно дело, когда я выдал артефакты и велел их использовать, совсем другое, когда я лично слежу за процессом. С их точки зрения, я не просто снизошел до простолюдинов, пришедших ко мне на службу, а забочусь. По крайней мере три перелома в самом начале мне удалось исправить на месте.

— Пик достигнут, Даниил Игнатович, — ответил я, вращая чашкой в воздухе, чтобы черный напиток сформировал маленький водоворот. — Дальше нам остается только поддерживать форму.

Он не смотрел на меня, его взгляд был направлен на дружинников. Уверен, в голове Демина уже щелкали шестеренки. Если в самом начале ко мне шли люди с опасениями, то стоит кому-то узнать о том, какими теперь стали мои бойцы, от желающих присоединиться отбоя не будет. А с личной армией в подчинении можно много кого заставить согнуться пониже.