Губы Снежаны Александровны растянулись в более открытой улыбке, словно она придумала замечательную шутку, и девушка протянула мне руку, держа пальцы расслабленными. Я вытащил украшение из шкатулки и, надев к первому обручальному кольцу второе, аккуратно и бережно поцеловал руку Макаровой.

Отпустив ее, я предложил свой локоть, и капитан оперлась на него.

— Мне кажется, я физически чувствую, как дамы зеленеют от зависти, — шепотом призналась мне невеста.

— Привыкай, Снежка, такова судьба будущей супруги того самого Морова, — так же негромко ответил я, шагая вместе с девушкой по залу. — А если серьезно: я ведь могу и помочь с открытием узлов.

Макарова покачала головой.

— Мне нужно подумать, Ваня, это слишком… личное, — договорила она, подобрав слово. — Но за предложение я тебе искренне благодарна.

В этот момент раскрылись другие двери в зал, и все гости государя повернулись в их сторону. Делегация благородного польского сословия оказалась едва ли не такой же по своему количеству. Человек тридцать с гербами на костюмах в сопровождении своих дам.

Я не стал подходить слишком близко, кто их знает, как бы аристократы покоренного народа отреагировали на мое присутствие. Одно дело знать, что Моров где-то в зале, и другое — видеть его наглую самодовольную рожу перед собой. Впереди у нас много лет жизни в единой Российской Империи, успеют еще на меня насмотреться.

— Император Всероссийский! — объявил хорошо поставленным голосом слуга, и распахнулись третьи, самые маленькие двери.

Виктор Романов шагал к трону уверенной походкой хозяина. Он не смотрел по сторонам, но при этом создавалось четкое ощущение, что его императорское величество все прекрасно подмечает.

За монархом шагала императрица, чей округлившийся живот подчеркивал фасон торжественного платья. Рядом с матерью, гордо неся высокую прическу темных волос с парой седых прядей, двигалась Варвара Викторовна.

Вместо того чтобы залечить волосы сразу, наследница престола решила делать это постепенно. Так, чтобы напоминание о ее подвиге было зримо еще какое-то время. Но, разумеется, ходить совершенно седой, будучи в ее возрасте, ее императорское высочество не собиралась.

Государь опустился на свой трон и величественно оглядел зал, пока его супруга и дочь садились на стулья поменьше. Гости, что с нашей стороны, что явившиеся с польской земли, дружно поклонились монарху.

— Итак, начнем, — заговорил император, сделав знак приблизиться.

Вперед от делегации польской аристократии выдвинулся худой старик. Силой он был не обделен, но все же впечатление производил скорее опытного царедворца, чем бойца. Его резерв на шесть узлов носил в себе следы исключительно мирных заклинаний.

— Я Казимир Радзивилл, — заговорил он, склонив голову, — великий князь Литовский, признаю вашу власть, ваше императорское величество, и прошу вас о включении исконных земель великого княжества Литовского в состав Российской Империи. Прошу взять нас под свою руку и править нами, как того велит закон Российской Империи.

Государь замедленно кивнул.

— Я принимаю великое княжество Литовское под свою руку, — объявил он.

Старик выпрямился.

— А чтобы древний род Радзивиллов не волновался о своем будущем, я назначаю тебя, Казимир, наместником императора в великом княжестве Литовском, — договорил Виктор Романов. — Первое время могут возникнуть затруднения. Все-таки законы были разные, правила иные. Поэтому я оставлю один корпус армии на территории великого княжества Литовского, дабы ты мог обратиться к ним за помощью, и навести порядок. Поддерживай порядок, чти законы Российской Империи, и твой род не угаснет.

— Благодарю, ваше императорское величество.

Жестом отослав старика, государь вновь повернулся к делегации.

— Следующий, — объявил он.

Вперед вышел мужчина лет сорока пяти и, склонившись перед монархом, заговорил:

— Я Влодзимеж Вишневецкий, великий князь Польский, признаю вашу власть, ваше императорское величество, и прошу вас о включении исконных земель великого княжества Польского в состав Российской Империи. Прошу взять нас под свою руку и править нами, как того велит закон Российской Империи.

— Я принимаю великое княжество Польское под свою руку, — вновь объявил Виктор Романов. — И также, для усиления нового наместника, которым с этого момента будешь являться ты, Влодзимеж, оставляю в великом княжестве Польском корпус армии. Наведи порядок на выделенной тебе земле, чти законы Российской Империи, и твой род не угаснет.

Так, всего парой фраз закончился суверенитет королевства Польского. Его разделили между собой две древних фамилии. Сцена хоть и была будничная, но признание власти императора российского над собой со стороны двух самых влиятельных родов бывшей Польши, Радзивилл и Вишневецкий похоронили все надежды мятежников на свободу.

А помимо прочего, теперь и новоявленные наместники будут обязаны бороться с восстанием, и подчиненные им семьи тоже обязаны приложить руку. Так что вопрос с мятежом можно считать закрытым.

— Подбросишь меня домой? — с улыбкой уточнила Снежка, прижавшись ко мне, насколько позволяли приличия.

Мы уже шагали по улице, оставив позади зал, в котором проходило мероприятие. Оставаться до самого конца ни у меня, ни у невесты желания не возникло, так что, отбыв положенное время, мы оба решили покинуть Кремль.

— Разумеется, — кивнул я. — Едем.

Мы сели в мой автомобиль, и я кивнул Сергею.

— В особняк Макаровых.

— Будет исполнено, ваше благородие, — отозвался водитель.

Стоило «Коршуну» тронуться, я поднял стекло. Моя невеста тут же наклонилась ближе, устроив голову на моем плече. При этом Снежка взяла меня за руку и прикрыла глаза. На губах Макаровой появилась довольная улыбка.

Вечер выдался не таким насыщенным, как я ожидал. Польские аристократы, мгновенно разделившиеся на две неравные группы, смешивались с русскими дворянами и пытались наладить мосты.

Понятно, что это было только первое мероприятие, и со временем благородные рода, так или иначе, выстроят новую иерархию. Но даже так нужно признать, что все прошло мирно и спокойно.

Снежка дремала у меня на плече, машина двигалась по столице. Уже начались сумерки, когда «Коршун» сделал последний поворот, и впереди уже показался особняк Макаровых.

Моя невеста приподняла голову.

— С тобой так хорошо, Ваня. Может быть, останешься на чай? — предложила она, после чего решила уточнить: — Просто чай.

— Пожалуй, не сегодня, Снежка, — улыбнулся я в ответ. — Завтра у меня важный зачет, нужно успеть хорошенько отдохнуть.

Она вздохнула, но ничего не сказала. Мы прекрасно понимали, что свободного времени в расписании у каждого не так уж и много. Так что и обижаться на мой отказ было глупо.

«Коршун» остановился во дворе, я открыл невесте дверь и помог выйти из машины. Снежка поцеловала меня в щеку на прощание и упорхнула к себе домой. Я же забрался обратно в салон и, отдав приказ ехать в особняк, откинулся на спинку сидения.

Уже сидя у себя в кабинете, после полуночи я получил сообщение от Макаровой в виде фотографии. Это было необычно, никогда прежде невеста мне не отправляла ничего в такое позднее время.

Открыв уведомление, я хмыкнул.

Снежана Александровна явно лежала на бетонном полу без сознания в каком-то ярко освещенном помещении. Ее раздетое догола тело перетянули веревки, на руках и ногах закреплены браслеты, под опущенным подбородком угадывался ошейник. Но явных следов насилия на девушке не было.

Стоило мне открыть сообщение, как ниже неизвестный набрал текст:

«Ты выкрал у нас наше. Мы забрали твое. Она будет у нас, чтобы гарантировать твое послушание. Жди дальнейших указаний и не вздумай нас искать. Иначе мы пришлем тебе ее голову. Как ты любишь — в меду».

Прочитав сообщение, я спокойно положил телефон на столешницу и отправился к сейфу. Открыв дверцу, достал шкатулку и вынул оттуда платок с каплей крови Снежаны Александровны.