— По небу! Непонятна, сьто ли?

— Зараза, я сейчас рассержусь. Давай конкретнее!

— Солнышко, ты в горы летала или над городом кружила? — шурша в стороне одеждой, спросил дракон.

— Снатяла над замком, потом над голодом, а потом тютють дальсе. Это не голы, это калтинка. Нитиво там нету. Ненастоясие они. Так воть. А потом смотлю я, на оклаине дом лазлусенный. Сталый совмесь. А на клысе — каменюка. Посьти как я. И я лесыла, что забелу ее себе. Воть. Клалотька, надо меня помыть. А то смотли, я лапки и зивотик испатькала, запылилась вся совьсем. И юботьку полвала. Ты потинись, да? И помойте мою каменюку.

— Зараза, а ты уверена, что это просто статуя? — повертела я потрескавшуюся и обкрошившуюся местами статую. Морда ее частично рассыпалась, отколот кусочек челюсти, разобрать детали невозможно, но судя по половым признакам, это самец.

— Горгул? — присел рядом со мной на корточки Ирден. — Неплохо сделан. Смотрите, девочки, у него даже весьма основательные рожки были.

Зараза тут же вскинула лапки и пощупала свою голову.

— Как мои? Маюсеньик-маюсенькие?

— Ты же девочка, а у самцов рога намного больше. Вспомни своих деда и отца, — невозмутимо ответил ей дракон и принялся легко крутить в руках притащенную добычу, словно та ничего не весит. — Не могу точно определить возраст, но навскидку несколько тысяч лет. Камень сильно раскрошился от внешних воздействий. Солнце, ветер, влага. Видите? — показал он пальцами на повреждения. — Полагаю, это служило украшением башни или фронто́на.

— У орков не принято украшать жилища статуями, — заметила я. — Они же кочевники. А уж сбежавших от войны орочьих женщин и детей меньше всего интересовали бы такие вещи, как возведение башен, крыш с фронтонами и монтаж статуй, которые сначала надо еще и вырезать из камня. Да и архитектурно: они бы скорее возвели что-то с плоскими крышами или конусообразными, как у из степных шатров.

— Ягодка, ты забываешь, что в давние времена орки регулярно совершали набеги. Мужчин, стариков и мальчиков вырезали, но брали в плен молодых женщин и девочек других народов. Детей, рожденных от пленниц, тоже подвергали отсеиванию. Мальчиков убивали сразу при рождении, так как они слабые, не годятся в воины, и не орки. Девочек оставляли для того, чтобы выросли и смогли увеличивать популяцию. Мужчины ведь часто в набегах, а кто-то должен был вести хозяйство, следить за племенем, за скотом, работать. То есть в упомянутых пяти племенах жили не только орчанки, но и, вполне вероятно, эльфийки, гномки, человечки и представительницы других малых народов, типа гоблинов. Вот эта статуя, кстати, вполне может оказаться гномьей работы. Ты ведь в курсе, что у них владеют ремеслом и мальчики, и девочки. И обрати внимание на строение скелетов и черепов местных девушек. Тонкие черты лица, изящные тела, явно намешано много кровей. Более мелкие расы уравновесили крупные тела орков. То есть бежали не просто женщины пяти племен, как говорят их летописи, не одни орчанки, а в том числе и рабыни и наложницы иных рас. Учитывая темперамент орков, есть основания думать, что многие из беглянок могли быть беременными. Особенно молодые и красивые — эти наверняка. Соответственно и дети их были не чистокровные орки, а тут никто их не отсеивал, родились и мальчики смешанных кровей

— Не подумала об этом, — признала я. — У амазонок даже цвет кожи не совсем зеленый, как у моих следопытов. Да и лица… Все женщины, которых мы тут видели, красивые на человеческий манер. Никаких выдвинутых вперед челюстей, клыков, бугристых мускулов.

— О чем и речь. Те, кто живут здесь, уже не орки. Совершенно новый народ, который развивался по иному пути. Этим же можно объяснить и наличие магии. Орки не владеют ею совсем. Но дар часто просыпается у представителей других рас, значит, потомки эльфиек, человечек и других — вполне могли рождаться и дальше с магическими способностями. Но уже адаптирующимися под местные условия обитания.

— А ведь получается, Рогнеда лукавит, говоря о магии. Она утверждала, что стихии им не подчиняются. Только заговоры, наговоры, ну и шаманство.

— Врожденная магия эльфов или драконов — это не управление стихиями, — повернувшись ко мне, выразительно поиграл бровями Ирден.

— Эй, не отвлекайтеся, тиво с моей добысей? Помоете? Хотю тистую!

— Что ты будешь с ней делать, солнышко? — спросил Ирден. — И ты уверена, что это не твой соплеменник в спящем состоянии?

— Неть, плосто каменюка. Незивая, не тюствую магии. Клалотька, ну помой зе нас сколее.

— Ладно, помою. Но! Сначала насчет него я поговорю с королевой. Еще не хватало, чтобы нас обвинили в воровстве!

— Да подумаесь, камусек сталый взяла, — насупилась Зараза.

— Ирден, а теперь, раз уж мы все проснулись и покончили с обсуждением добычи. Что будем делать с тобой? Я не хочу, чтобы ты заболел. Риата Летиция мне голову откусит, если из-за меня ты пробудешь тут слишком долго и лишишь ее внуков.

— Ягодка, ты ведь понимаешь, что ваш план «Б» не сработает? Избавиться от меня так же, как от остальных не получится. Я тебя не брошу тут одну. Либо мы уходим все вместе, либо остаемся. Но тоже вместе.

— Поэтому и спрашиваю, что будем делать?

— Давай так… — потер подбородок дракон. — Я пробуду здесь неполную неделю. Буду регулярно оборачиваться и запускать регенерирующий огонь. И еще бы кое-что, но тебе это не понравится.

— Что? — напряглась я.

— Мы должны будем сливаться. Вместе мы сила. — И он подмигнул мне.

— Чего-о-о⁈ — опешила я и аж заикаться начала. У нас ведь фиктивный брак, мы ведь с ним договорились. — В к-каком смысле сливаться⁈

— Не в этом, — помедлив, с хитрющей улыбкой ответил дракон. — Хотя мне нравится ход твоих мыслей. Но я обещал тебе, что никакого принуждения. Сливаться силой и аурой. Объединять потоки. Примерно, как в групповых заклинаниях при построении круга.

Я поморгала, потом до меня дошел смысл его слов, и я залилась краской. Фу! Вводит в заблуждение приличных девушек…

— Я тозе хотю!

— Тебе нельзя, солнышко. Ты мне не жена.

— Нитиво низнаю, ты моя музя-длакона. Я тебя умезевлила.

— Ты ж моя красавица! — рассмеялся музь-длакон. — Дай я тебя обниму и поцелую, такую чудесную девочку.

Зараза смущенно захихикала и протянула к нему лапки. А потом с довольным видом жмурилась, пока Ирден ее гладил, тискал и чесал, словно большую кошку. Только эта «кошка» была еще говорящая и разумная. Она хихикала и комментировала:

— Вот туть иссе. И плавую лапку. И иссе спинку. И зивотик погладь. Ой, сикотно!

Тут в коридоре послышался шум. Кто-то бегал, взволнованно переговаривался, хлопали двери. А тут и в мою комнату гости пожаловали.

Дверь стремительно распахнулась без стука, и в комнату заглянула Амалия. Окинула нас быстрым взглядом. Что-то сказала кому-то в коридоре, я не разобрала. И, отодвинув ее, вошла Алкеста. Тоже нервно осмотрела комнату, потом уставилась на нас. Я сидела у столика рядом с находкой Заразы, Ирден стоял с нею самой на руках.

Пауза затягивалась. Амазонки переглянулись, но заговорить не решись. Я выразительно приподняла брови, намекая, что неплохо бы объясниться, но девушки встали по обе стороны от двери и замерли в позах ожидания.

Тут снова из коридора донеслись легкие шаги, и в комнату вошла королева. Вид у Рогнеды был несколько озадаченный, если уместно употребить это сравнение. А в руках она сжимала за хвостики с пяток крыс. Больших, жирных, волосатых крыс. Какая-то местная разновидность, судя по всему.

У меня дернулся глаз. Кажется, я поняла, что произошло.

— Зараза-а-а… — простонала я и прикрыла глаза ладонью. Вздохнула, ну и встала на ноги. Сидеть в присутствии владычицы я не могла.

— Доброе утро, Терезия, — сдержанно произнесла Рогнеда. Дождалась моего ответного молчаливого приветствия и продолжила. — С утра происходят странные вещи. Хотелось бы их прояснить. Начну, пожалуй, с этого. Могу ли я поинтересоваться, по какой причине в моей постели оказались эти крупные… дохлые… грызуны? Это какая-то традиция большого мира? Преподносить хозяевам дома трупы вредителей, обитавших в нем? Но почему в постель?