— Какая? Вроде все уладили, — встал на ноги и от души потянулся Ирден, не смущаясь моего присутствия. Я даже позавидовала, мне так правила приличия не позволяют. Хотя тоже хочется.

— Надо ложиться, но мы вынуждены делить одну комнату на двоих. Тебе придется занять кровать, поставленную для Эдгара.

Дракон задумался. Повернулся к большой двуспальной кровати, перевел взгляд на узкую у двери. После чего выдал:

— Плохая идея, Клара. С моим братцем все было ясно. Он наказан. А я вроде как действующий муж. Не стоит демонстрировать, что… — помялся он. — Что между нами разногласия.

— Но же не можем!.. — вскинулась я от возмущения и вскочила на ноги.

— Можем. Мы можем с комфортом лечь отдыхать, мирно выспаться. И завтра с новыми силами заняться делами.

Лицо драконы было абсолютно серьезным, он не шутил, как обычно, не флиртовал, не подкалывал меня.

— То есть… — неуверенно посмотрела я на кровать.

— Ягодка, я дал тебе слово, что не обижу. Никаких обязанностей! Никаких требований! Никакого принуждения! Лишь руководствуясь здравым смыслом и обстоятельствами. Все наши с тобой действия будут только добровольно и по желанию. Ты помнишь?

— Да, — вынуждена была я подтвердить наш уговор.

— Мы вместе и мы — сила! Помни об этом, Клара. Умывайся и ложись. Я после, а пока полетаю над крышами.

Не успела я кивнуть, как Ирден выпрыгнул в окно, еще в воздухе перекинулся, и в небо взлетел огромный красный дракон. Я проводила взглядом его силуэт и занялась приготовлением ко сну. Все же я дико устала за день.

Правда, честно постаралась заснуть не сразу, а дождаться возвращения дракономужа. Мало ли, мы не у друзей в гостях. Конечно же, мне не удалось долго бороться с сном, и уже в глубокой дреме я почувствовала, что рядом легла крупное горячее тело. От него шел сухой жар, как от чугунной печурки, и пахло огнем. Не сажей, не дровами, а чистым пламенем. Не знаю, как это описать. Мужчина осторожно взял мою ладонь, переплел наши пальцы и вытянулся во весь рост. Так я и заснула

Проснулась я утром от того, что под моим ухом гулко и равномерно что-то бухало. А подушка приподнималась и опускалась.

Я приоткрыла глаза, пытаясь понять, где я и что происходит. Поморгала, прогоняя остатки сна. Судя по яркому солнечному свету, уже утро. За окном орут птицы, доносятся женские голоса. В коридоре за дверью кто-то прошел и стукнул чем-то металлическим. Пахло цветам, специями, выпечкой.

Подушка под моей щекой вздохнула. Я ошеломленно подняла голову, посмотрела, где это я, и обнаружила, что неведомым образом ночью переползла на половину кровати, которую занимал Ирден, оттеснив его почти к краю. На мало того! Я умудрилась еще и сверху на него навалиться. Моя голова покоилась на его груди, а рукой я обнимала его за талию. Счастье, что он еще спит и не видит моей наглости.

Это ж надо⁈ Умудриться использовать дракона вместо большой мягкой игрушки, как та, с которой я спала в детстве. У меня был мягкий пухлый медвежонок больше меня ростом. Его порвал в клочья один из неудачных зомби Леандра. Когда братья были маленькими, они плохо справлялись со своими способностями, и не все их эксперименты были удачными. Мне тогда было около десяти лет, и я очень плакала. И, увы, подаренный мамой в тот же день взамен точно такой же медведь меня не утешил. Ведь это была уже просто другая игрушка, не мой медвежонок. Да я и вроде как уже не малышка, чтобы заводить нового плюшевого друга.

С тех пор я больше никогда не брала в свою кровать никаких игрушек. Леандра я, конечно, простила. И он, и немного подросший Жан-Луи неоднократно прибегали к старшей сестре в спальню, страшась ночных кошмаров. Магия смерти тяжелая, даже для тех, кто с ней родился. Она давит на психику. Братишки, когда были маленькими, трудно адаптировались к открывающемуся и возрастающему дару некромантов. И я не выгоняла их из своей кровати, мы так и спали втроем под моим большим розовым одеялом. Единственной розовой вещью в родовом гнезде магов смерти. Это одеяло мне подарил дедушка Альберт.

К слову, кроме братьев я пустила в свою постель лишь Заразу. И то, потому что от наглой и упертой нечисти не избавиться никакими силами. И вот, не успела я моргнуть, как некий дракон пролез сначала в мой дом и занял гостевую комнату, потом выгнал меня из моей спальни, а теперь пробрался в мою постель и сопит у меня под щекой. И рукой. И грудью…

Я осторожно приподнялась и принялась медленно отползать, на свою половину. Ирден снова вздохнул во сне и чуть шевельнулся. Я испугалась, что он меня сейчас застукает, но тут за открытым окном раздались возня, сопение, тихое шипение и нецензурное бормотание и на подоконник почему-то задом-наперед вскарабкалась только что вспоминаемая мною нечисть.

Тонкий лысый хвостик свесился в комнату, толстая розовая попа, прикрытая подолом синей юбочки, взгромоздилась на подоконник. Горгулья отчаянно махала крыльями, помогая себе. Судя по всему, она пыталась что-то втащить наверх.

Дракон проснулся от шума, производимого Заразой. Резко сел, открыв глаза. Посмотрел на меня, застывшую в полусидящей позе. Перевел взгляд на окно. Резко отбросил простыню, прикрывавшую его до пояса, одним движением вскочил с кровати и в пару шагов оказался у окна. А я мысленно застонала: он был голый. Совсем! То есть абсолютно! Без штанов! Единственная вещь на нем — ошейник, зачарованный мной.

Прелестно! Я пала в обнимку с голым драконом! Хуже того! Я его бессовестно лапала ночью и тискала, как плюшевого мишку. Позо-ор!

— Солнышко, надеюсь, там у тебя не труп! — подхватил Ирден горгулью за пухлые бочки, не давая ей сверзиться вниз. — Я не знаю, где тут его прятать, если что.

— Неть! Каменюку уволокля, — пыхтя и отдуваясь, отозвалась моя питомица. — Таси зе нас сколее, а то улоню. Тазело!

Я со скорбным выражением лица наблюдала за ними. То есть я вроде тут рефлексирую о глубине своего падения. Мужик же голым задом светит, ничуть не смущаясь наготы, а моя нечисть что-то где-то украла и притащила это ко мне.

Ирден, не пытаясь тащить, просто поднял горгулью вместе с тем, что она крепко держала. Перенес через подоконник и с ними повернулся ко мне.

Описать эту картину словами я не берусь.

Обнаженный мужчина держит на вытянутых руках розовую горгулью, одетую в короткую пышную синюю юбочку. Нечисть в свою очередь держит в передних лапах серую грязную каменную горгулью. Учитывая, что уворованная статуя размером такая же как Зараза, то я вообще поражаюсь, как ей это удалось. Я бы даже с места не сдвинула статую с меня ростом. А эта вон, приперла же…

Ниже пояса Ирдена я старалась не смотреть, потому что Зараза, даже в юбке и в обнимку со статуей все не прикрывала, но взглянула на его лицо. Дракономуж мученически пытался не смеяться в голос. Глянула на морду моей нечисти. Та была перекошена от натуги, от энтузиазма и предвкушения, язык высунут, щеки надуты, глаза прищурены…

Я не выдержала, упала лицом в подушку и расхохоталась.

А Зараза отмерла и принялась командовать:

— Так, спуськай нась. Бозетьки мои, чуть зивотик не надолвала, пока тасила. Тиво так тязело-то?

— А ворованное всегда тяжело тащить, — подрагивающим от веселья голосом прокомментировал дракон. Со стуком поставил живую горгулью вместе с горгульей каменной на стол, где мы вчера обедали.

— О! Да ты опитный? Здолово! В следусий лаз вместе на дело пойдемь!

— Никаких следующих разов! — утирая выступившие слезы, я выбралась из постели и прошла к ним. — Ну? И что ты где украла?

— Тиво слазу уклала-то? Не уклала, а утасила. Это лазные веси ваоббсе-то!

— Ирден, будь добр, оденься, — не глядя на мужчину, попросила я. — Зараза, рассказывай, что еще за разные вещи?

— Ой, ну тиво тут лассказывать? Летю я, знатить, вся такая класивая, изутяю местность, где тиво лезит, где тиво интелесного. А тут он. Ну и я его взяла. Себе забелу.

— Где летишь?