Когда они проходили пустошь перед деревней, Сенменджони тоже подошел к Кун Лао.

– Господин, – заискивающе проговорил сорокалетний рыжеватый мужчина с большими залысинами, – вы ведь с нами по-английски говорили.

– Да, – ответил Кун Лао. – Кроме религии я еще учу людей нашего селения языкам. Это позволяет им глубже понимать культуру других народов. Вы же все говорите по-английски, или я не прав?

– Да, все, – ответил Сенни. – Но слышать этот язык здесь, в такой глуши, от местного жителя очень странно. Здесь ведь должны говорить на диалекте мандарин или на кантонском…

– Я на них тоже, конечно, говорю, – сказал Кун Лао. – Языки вообще моя слабость.

– И моя тоже! – обрадовался бывший бухгалтер.

– Чего не могу сказать о себе, – объявил Кэно, вклиниваясь между двумя мужчинами. – Иди-ка ты, Сенни, к остальным, пока не зачирикал по-тибетски, по-монгольски или еще на каком-нибудь птичьем языке. Мне надо поговорить со святым отцом.

Понурив голову, неудачливый лингвист-финансист Сенменджони отстал от них и пошел с другими членами группы. Дыхнув на озябшие руки, Кэно повернул немытую физиономию к провожатому.

– Слушай, – спросил он, – а как называется эта ваша дыра?

– Теперь ее название Вуху, – ответил Кун Лао.

– Теперь? – продолжал Кэно. – Значит, раньше она называлась по-другому?

– Да, у нашей деревеньки было много названий, – пояснил священник, – это часто зависело от того, кто правил страной. При жизни Мао ее называли Цзэдунка. А до того, как он пришел к власти, – Теккамаки.

– А ты, случайно, не слышал такое название – Чжужун? – как бы невзначай поинтересовался Кэно.

– Слышал, – улыбнулся Кун Лао. – Именно такое название было дано нашему селению при его основании в 300 году нашей эры.

Лицо Кэно, выражение которого до этого было такое, будто он целиком съел лимон, тут же расплылось в широкой улыбке.

– Ты шутишь!

– Нет, – спокойно ответил Кун Лао.

– Это ж надо! – воскликнул Кэно, оглянулся на свою команду и поднял обе руки, оттопырив большие пальцы. – Мы забрели сюда в надежде узнать, как пройти к деревне Чжужун… но никак не рассчитывали найти ее здесь!

– Ну, что ж, – сказал Кун Лао, когда они вошли в селение, – значит, вам повезло. Могу я узнать, что вас здесь интересует?

– Можешь, – ответил Кэно, вытащил из-за пояса карту и протянул ее священнику. – Наш интерес связан с этой дурацкой картой…

– Прошу прощения, – проговорил Кун Лао, бросив взгляд на кусок выделанной козлиной кожи, – но здесь темно, я не вижу, что тут изображено.

– Да, конечно, – Кэно щелкнул пальцами. – Сенни, дай фонарь. Я и забыл, Кун Фу, что не все видят в инфракрасном свете.

Сенменджони услужливо подскочил, держа в руке небольшой карманный фонарик, который Кэно выхватил резким движением и направил желтоватый луч света на изображение.

– Смотри, – сказал он, ткнув в рисунок покрасневшим пальцем, – это пятно – Чжужун. Мы, значит, здесь находимся. А вот тут, – его грязный ноготь скользнул по той чернильной линии, которую много веков назад прочертил пальчик младенца, – нам надо найти одну безделушку. Именно об этом просил тот малый, по чьей милости я забрался в эту глухомань. Теперь мне надо точно узнать, куда ведет эта чернильная линия. Я хочу сказать, к какой именно горе. А может быть, и к пещере. Здесь сам черт ногу сломит…

Кун Лао покачал головой.

– Для меня это тоже загадка. Непонятно, куда ведет эта черта. Здесь так много гор, а пещер еще больше.

– Но, господин Лао, – сказал вдруг пастушок, бросив взгляд на карту через руку священника, – ясно же, что это гора Ифукубе.

– Ты знаешь, где она? – спросил Кэно.

Мальчик перевел взгляд с карты на Кэно, потом на Кун Лао. Его лицо, обычно доброе и благожелательное, вдруг стало угрюмым. Нижняя губа Чин Чина задрожала.

– Что?… Нет, – ответил пастух и отступил на несколько шагов назад. – Нет, господин, не знаю.

Зловещий красный глаз Кэно прямо впился в испуганные зеленые глазенки пастушка.

– Ты весь покраснел от стыда, – произнес бандит. – Говори, в чем дело?

– Я болен, – сказал мальчик, – у меня температура…

– А мне кажется, ты просто врешь.

– Нет! – воскликнул пастух. – Я ошибся…

– Он не обманывает тебя, – вмешался Кун Лао. – На карте и впрямь обозначена гора Ифукубе. Но никто теперь не знает ее тайн. Время не сохранило мифов, слагавшихся некогда о том святом месте.

– Надо же как романтично! – не без издевки произнес Кэно и снова щелкнул пальцами. – Мориарти! Быстро ко мне.

Второй бандит мгновенно вырос из сгустившейся тьмы.

– Слушаю.

– Возьми любую из двух своих пушек, приставь дуло к носу этого щенка и вышиби у него из башки мозги.

– Нет проблем, – с готовностью откликнулся Мориарти, снимая с плеча карабин М-44.

К ним подошла Джильда.

– Эй, Кэно, не руби сплеча, лучше сначала пораскинь мозгами. Нам эти двое нужны, как собаке пятая нога. Вполне можно и без них обойтись.

– Не кипятись, детка, успокойся, – сказал Кэно. – С чего бы этот малый, сначала весь из себя такой добренький, вдруг начал крутить. Мне надо в этом разобраться.

– Здесь большого ума не надо. Нечего было пушку на парня наставлять! – резонно объяснила Джильда.

– Как бы не так, – огрызнулся Кэно. – Дело не только в этом. В конце-то концов, ты на кого работаешь? – Кэно перевел взгляд на Кун Лао. – Ну что, Кун Фу? Может, теперь ты в этой карте разберешься?

Священник посмотрел на Чин Чина, который стоял не шелохнувшись, большие и блестящие глаза мальчика напоминали две полные луны.

– Ты совершенно не отдаешь себе отчета в том, в какую игру ввязался, – в голосе священника звучал металл.

– Нет, мешок с костями, я отлично знаю, что делаю, – зло ответил бандит. – Я собираюсь сократить численность населения Китая на одного поганого пастуха, если ты откажешься делать то, что мне надо.

Лицо Кун Лао превратилось в непроницаемую маску.

– Тебя ведь послал сюда Шен Цун, правда?

– Это закрытая информация, – удивленно ответил Кэно. – А если и так, мистер? Собираешься ты нам помогать, или хочешь, чтобы твоя зачуханная деревушка стала красной от крови?

Кун Лао неторопливо окинул взглядом по очереди каждого бандита.

– Помогу, – наконец сказал он, – но хочу тебя предостеречь: не надейся получить от Шен Цуна и его монстра Горо то, на что рассчитываешь.

Кэно взял у Кун Лао карту и снова засунул ее себе за пояс.

– Уж это – моя забота. Ты лучше побеспокойся о том, чтобы нам всем приготовили в дорогу какой-нибудь жратвы, и сам соберись – пойдешь с нами проводником.

Взметнувшиеся вверх громады небоскребов поблескивали в лучах заходящего солнца.

В окнах многих контор еще горел свет. Улицы внизу были забиты гудящими, скрипящими и дергающимися автомобилями, которые увозили людей, закончивших трудовой день, из центральной части города. Кроме машин по городу сновали туристы, покупатели, уличные торговцы… бездомные и преуспевающие, все они шли, спешили по своим делам кто куда в этом огромном человеческом муравейнике.

Внезапно облачное небо расколола одна-единственная молния; она была несравненно больше когда-либо виденных людьми, горела ярче и дольше их. Через мгновение по бетонно-стеклянным джунглям города прокатился раскат грома такой силы, что слышно его было даже в самых глубоких подвалах и метро необъятного мегаполиса.

Люди на миг остолбенели, и в наступившей тишине до них донесся гром уже совсем иного свойства. Он раздался со стороны моря, но сила его была такова, что он сотрясал сушу. Казалось, весь океан вздыбился под порывом ураганного ветра и грозил затопить землю. Те, кто стоял ближе к заливу, первыми увидели невероятной высоты волну, вздымавшуюся до самых облаков. Буря срывала с ее мощного гребня клочья белой пены, как щепки разбросала сухогрузы и танкеры, яхты и буксирные катера, океанские лайнеры и парусные шлюпки, вертела, крутила их и кидала друг на друга, а водная стена с неумолимой силой надвигалась на берег.