И он был именно тем человеком, с которым я хотел сразиться сегодня. Он будет так же жесток ко мне, как и я к нему.

А сейчас я нуждался в этом больше всего на свете.

Он подошел вплотную, татуировка в виде головы волка занимала всю переднюю часть его груди, а на его крупном теле красовались другие знаки отличия Братвы.

По залу разнеслись звуки, издаваемые ублюдками, жаждущими пролитой крови. Ставки на то, кто победит в этом бою, выкрикивались на русском языке, слова сливались воедино, и все они звучали в моей голове как одна и та же нотная строка.

Я стоял, запрокинув руки за шею, и адреналин заставлял мои мышцы чувствовать себя больше, мощнее. Если бы Разорение мог улыбнуться в садистском удовольствии, я не сомневался, оно бы так сейчас и было. Однако мы оба стояли лицом к лицу, ничем не выдавая себя.

А когда прозвенел гонг, начался настоящий ад.

Мы были двумя торнадо, налетевшими друг на друга, кулаки были размыты, удары скоординированы, боль — желанное отступление. Я впитывал все это, позволяя Разорению ударить меня больше раз, чем когда-либо позволял другому человеку. А все потому, что только так можно было укротить мою внутреннюю борьбу.

Только так я мог обрести хоть какой-то сраный контроль.

Была разбита губа, порез над глазом, и мрачное удовольствие от облегчения, которого так жаждал, проникало в меня, когда я покидал «Яму» и выходил в ночную, холодную осеннюю ночь Десолейшен, Нью-Йорк. Почувствовав, как в кармане пальто завибрировал сотовый, я потянулся к нему и вытащил, направляясь к своему «Мерседесу».

Мелькнувший на экране номер я не узнал, но это мог быть только кто-то из моих близких или «Руин», так как ни у одной другой души не было бы данного номера.

Я нажал «Принять» и поднес телефон к уху, ничего не говоря. Кто бы это ни был, он мог либо начать говорить, либо повесить трубку, услышав лишь мертвый воздух.

— Нам нужна твоя помощь, Арло, — глубокий голос был мгновенно узнаваем. — Нам нужна твоя помощь в уборке.

Двадцать минут спустя я остановился перед «Мясник и сын», уже несколько десятилетий заброшенной скотобойней на окраине Десолейшен. Я припарковал свой «Мерседес» и позволил фарам осветить большие двери отсека. Хотя других машин не было видно, я знал, что ждет меня внутри.

Заглушив двигатель и выйдя из машины, я обследовал окрестности, засунув руку во внутренний карман пиджака и сжимая пальцами рукоятку пистолета.

Убедившись, что я в одиночестве, направился к багажнику, взял вещевой мешок, в котором хранились основные принадлежности, необходимые для уборки тела, и направился к скотобойне.

Как только я оказался внутри, в мои носовые пазухи ворвался запах старости и плесени. Зрение приспособилось к темноте, и я обследовал просторные помещения «Мясника и сына». Я заметил труп в углу, но темная фигура неподалеку от него заставила мое тело насторожиться еще больше.

Вернув руку на предохранитель пистолета, я двинулся к двум телам. Оказавшись в нескольких футах от них, я остановился и сосредоточил внимание на одном из мужчин, лежавшем без движения на полу скотобойни.

Стоун. Еще один соратник «Руины». И он был жив. Охуенно интересный поворот событий.

Если бы я был человеком, способным удивляться, это был бы один из тех случаев. А так я чувствовал лишь досаду от того, что это не будет легким и быстрым решением, как я планировал, и вместо одного трупа буду иметь дело с двумя.

Стоун был человеком, о котором я мало что знал, но который был так же связан с «Руиной», как и я. Хотя мы с ним не были друзьями и не связаны ничем, кроме одного преступного синдиката, наши профессиональные пути пересекались неоднократно, и из-за этого я испытывал к нему небольшое уважение.

Стоун лежал на земле, труп находился неподалеку от него. Если бы я не видел, как вздымается и опускается грудь Стоуна, то мог бы принять его неподвижное тело за мертвеца.

Оказавшись рядом с ним, я присел и некоторое время просто смотрел на него. Я не знал, что именно произошло, чтобы Стоун оказался в такой ситуации, да меня это и не волновало. Его нужно было вытащить, чтобы я мог заняться своими делами.

Я сказал низким, глубоким голосом:

— Проснись, мудак. — Он не ответил, и я сказал громче: — Открой глаза. — Стоун застонал, но через мгновение повиновался: глаза открылись, и ощущение неясности в темных глубинах исчезало по мере того, как шли секунды, и он начал ориентироваться. — Давай, пора тебе убираться к чертовой матери, Стоун.

— Арло? — хрипло спросил он, прежде чем закашляться, кровь брызнула из его рта и покрыла мою рубашку красными капельками.

Я опустил взгляд на кровь на своей белой рубашке, которая из-за зловещего освещения казалась черной. Блядски идеально.

— Давай, — повторил я и помог ему подняться с земли. — Давай вытащим тебя отсюда, чтобы я мог сделать свою работу.

Стоун ничего не сказал, глядя на мое лицо, его взгляд остановился на разбитой губе и порезе над глазом.

— Какого хуя? — пробурчал он.

Я не стал отвечать на очевидный факт, что ввязался в драку. Если ты был частью «Руины», то знал, что не стоит задавать лишних вопросов.

Он прижался ко мне всем весом.

— Но как? Почему?

Я не знал, ударили ли его по голове, и поэтому он продолжал болтать, но я помог ему выйти из склада. Может, свежий воздух прочистит ему мозги.

— Понимаешь, это вопросы. А мне не нужны гребаные вопросы.

— Я не понимаю.

Я не знал, о чем он говорит, скорее всего, о частном бизнесе. В любом случае, меня это не касается. Стоун прислонился к стенке скотобойни, а я схватил свой сотовый. Быстро позвонив в «Руину», чтобы его забрали, я отключил звонок и сунул мобильник обратно в карман. Я знал, что тот, кто хочет смерти Стоуна, захочет получить подтверждение, но меня это ни хрена не волновало.

Через десять минут рядом с нами остановилась машина, мигнув фарами.

— Просто убирайся отсюда, Стоун. Хочешь выжить? Уходи.

Он кивнул.

— А как же ты?

Я покачал головой и ничего не сказал. Я смотрел ему в глаза, видя, какой он твердолобый ублюдок.

Я провел рукой по лицу, ощутив прилив удовольствия, когда ладонь прошлась по разбитой губе.

— Спасибо.

Он открыл заднюю пассажирскую дверь.

Я склонил голову в знак подтверждения. К счастью, он больше ничего не сказал, просто сел на заднее сиденье и закрыл дверь.

Я стоял и смотрел, как он уезжает, злясь на то, что к моему «нормальному» исправлению сегодня добавились дополнительные хлопоты.

Когда машина скрылась из виду, а темнота вновь сомкнулась вокруг меня, я повернулся и направился обратно в дом, собираясь сделать то, что у получалось лучше всего.

Окружать себя всем этим дерьмом.

8

Галина

Я обхватила пальцами край газеты, пытаясь унять дрожь в руках, но это была проигранная битва. Чем дольше я вглядывалась в черно-белую фотографию и заголовок, тем больше они сливались воедино. Словно то, на что я смотрела, насмехалось надо мной, напоминая себе, что моя жизнь никогда не была легкой, что я никогда не получу того счастливого конца, о котором читала в книгах.

Майкл Бойд. Тридцать девять лет. Осужденный за сексуальное нападение и изнасилование. Многочисленные обвинения в употреблении наркотиков. Два нарушения испытательного срока. Подробности пока не разглашаются, но предполагается убийство.

На фотографии, которую я рассматривала, был тот самый пьяница, который напал на меня в переулке. На снимке он выглядел так же безумно, как и в тот раз, когда я видела его в закусочной. Закрыв глаза, я медленно выдохнула, когда в памяти всплыли воспоминания о той ночи в переулке. С момента нападения прошло всего несколько дней, и все еще было очень свежо, но всю свою жизнь я училась хоронить эти чувства, этот страх и тревогу, тяжелый груз, который мог заставить тебя задохнуться.