— Галина моя, и я уничтожу любого, кто попытается забрать ее. — Я обнажил зубы, демонстрируя, как мне казалось, пугающую демонскую сущность. — Это касается даже тебя, больной ублюдок. Я получу удовольствие, перерезав тебе горло от уха до уха. — Он боролся, но последствия удара по голове еще не прошли, и в его глазах появился блеск. Из одного уха сочилась кровь, но ублюдку хватало наглости ухмыляться, оскалив красные от крови зубы.

— Я бы трахал ее до тех пор, пока она не превратилась бы в сломанную…

Я прижал нож к мягкому месту прямо под его ухом и медленно и глубоко провел им через всю шею, пока не добрался до другого уха, его кожа распахнулась, как лента, которую отрывают от подарка. Кровь брызнула мне на грудь и покрыла руки, капли попали на шею.

Я обхватил его за талию и уставился на него сверху вниз, прямо в глаза, наблюдая, как жизнь уходит из него, пока он борется. Его руки были прижаты к горлу, как будто он мог запечатать рану, как будто это остановит поток крови и спасет его. Я сдержал улыбку, потому что, хотя Леонид знал, что умирает, даже если бы он попытался из последних сил оттолкнуть меня, все, ради чего он работал, теперь превратилось в ничто.

— Твое наследие заканчивается здесь и сейчас, Леонид. Твои сыновья будут двигаться в противоположном направлении от того, что ты хотел. — Я наклонился ближе, так что его кровь была единственным, что я чувствовал, ‒ этот металлический запах, который заполнил мой нос и заставил адреналин устремиться через меня. — Ты знаешь, что они заключают союз с Коза Нострой? — Глаза Леонида расширились, и он беспомощно боролся с новостями. — Да, похоже, Николай женится на маленькой итальянке, чтобы сблизить две семьи, — я негромко рассмеялся, глядя на побледневшее лицо Леонида. — Держу пари, это просто заживо сдирает с тебя шкуру, не так ли?

Его глаза сузились в последнем порыве агрессии, и он издал едва слышное шипение:

— Нахуй. Тебя.

Я мрачно усмехнулся и провел рукой по его лицу, прежде чем сказать:

— Нет. Похоже, это тебя трахнули.

Он начал задыхаться, его рот открывался и закрывался, поток крови из шеи замедлился. А потом он посмотрел на что-то через мое плечо, и все, что раньше было Леонидом Петровым, исчезло.

Я остался стоять на месте, глядя на него, и тяжесть в груди немного уменьшилась от осознания того, что Галина в безопасности от этого ублюдка. Я встал, отошел на несколько шагов и, не сводя глаз с мертвого ублюдка, достал из кармана телефон и набрал номер, по которому должен был решить все остальные вопросы.

Как только я услышал глубокий голос на другом конце, то сказал:

— Мне нужно заказать билет на одного человека. Да, нужна помощь с дополнительным багажом. — Я смотрел на безжизненную фигуру Леонида, пока наводил порядок.

Когда все было готово, а телефон вернулся в карман пальто, я достал белую льняную салфетку и протер ею руки, глядя на то, как ткань меняет цвет на красный и розовый. Кровь моего врага размазалась вдоль полоски ткани, липкая, она покрывала мои пальцы и ладони.

Я бросил салфетку, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Если женщины были умны, то уже давно ушли. Я прошел по коридору и увидел Акима, стоящего у входа на кухню. Его взгляд остановился на крови, покрывавшей мою одежду и руки. Я кивнул ему, и он кивнул мне в ответ.

Я вышел из ресторана и направился обратно к Галине. Мой свет.

Мой свет.

Галина

Я видела кровь на руках и одежде Арло, чувствовала ее запах в салоне машины, когда он, ничего не говоря, вез нас обратно в свою квартиру. Мне не нужно было спрашивать, что произошло… что он сделал. Я знала.

Он убил Леонида. Он сделал это для моей безопасности.

Арло не проронил ни слова за всю дорогу и ни слова, как только мы оказались в его пентхаусе. Он сразу направился в свою комнату, и через мгновение я услышала, как включился душ. Я хотела броситься к нему, коснуться его, обнять ‒ даже если он, вероятно, этого не хотел ‒ и показать, что я здесь ради него.

Но вместо этого я пошла в свою комнату и приняла душ. Я все еще чувствовала на своем теле маслянистый взгляд Леонида, и мне хотелось отмыть кожу до блеска, чтобы не осталось никаких воспоминаний о сегодняшнем вечере.

И вот теперь я сидела на кровати, сцепив руки на коленях, с голыми ногами, а единственной одеждой на мне была рубашка, спадавшая до середины бедра.

Я уставилась на частично приоткрытую дверь, услышав, как выключается душ в комнате Арло, и так и замерла на месте, боясь выйти и поговорить с ним, противостоять ему… утешить его. Но вот я оттолкнулась от кровати и встала, пробираясь по коридору к его комнате. Дверь была открыта, но его там не было, кровать застелена, в комнате нет жизни.

Я услышала тихий звук, доносящийся из коридора, и босыми ногами направилась на кухню. При виде огромной фигуры Арло, стоящего у гранитной стойки для завтрака, в одних темных трениках, с обнаженной грудью, такой широкой и большой, такой мускулистой и мощной ‒ я остановилась.

Этим телом, этими руками он убил сегодня человека.

Сердце заколотилось в груди, и я шагнула к нему, не успев осознать, что делаю это. Он не смотрел на меня, хотя я знала, что он прекрасно понимает, что я иду вперед. Он поднес бутылку с алкоголем ко рту и сделал долгий глоток, после чего поставил ее на стойку, и стекло ударилось о гранит с сильным звоном.

Я стояла в нескольких футах от него и затаила дыхание, когда он повернул голову, и наши взгляды столкнулись, сцепившись так сильно, что у меня заныло в животе.

— Подойди ближе, — сказал он таким низким тоном, что это было похоже на интимную ласку моего тела. В его голосе не было сомнений, что я не должна ослушаться. Но я не двигалась. Не могла. Что-то удерживало меня, может быть, страх перед этими чувствами внутри меня, может быть, неизвестность того, что произойдет дальше. — Иди сюда.

Я повиновалась ему мгновенно, как только эти два слова сорвались с его губ. Словно якорь обвился вокруг меня и привязал к Арло так, что я не могла больше сбиться с пути.

Его рука рванула так быстро, что я не успела среагировать, вздохнуть… убежать.

Он обхватил меня за талию и рывком притянул к себе, а затем развернул и прижал к стойке, прижав грудью к безжалостному, холодному граниту. Ощущение того, как его тело прижимается к моему, как его жар обжигает меня изнутри, вызывало эйфорию.

Звук его ладоней, шлепающих по столешнице по обе стороны от меня, был громким, заставляя мои уши звенеть, а тело дрожать. Его теплое дыхание щекотало мне ухо, я вздрогнула и закрыла глаза.

— Тебе следовало бежать, — прорычал он. — Ты должна была убежать от меня так далеко и быстро, так быстро, чтобы у меня не было шансов найти тебя. — Он ногой раздвинул мои бедра, и я оперлась о стойку, чтобы устоять на месте. Я издала звук ‒ шок и возбуждение от его силы, от того, что он был так явно не в себе.

— Ты бы нашел меня. — Слова были такими слабыми, словно травинка на ветру, которую едва успеваешь ухватить, как она ускользает сквозь пальцы.

Он прижался своим телом к моему, и я открыла глаза, почувствовав, насколько твердым он был, толстый член расположился прямо между моими ягодицами, а рубашка прилипла к телу и стала преградой на пути к тому, чего я действительно жаждала.

— Это ебучая правда, Галина. Я бы тебя нашел. — Он медленно, уверенно надавил на мою задницу, показывая, с какой силой работает. — На этой сраной планете нет места, где бы ты могла от меня спрятаться. — Он так сильно шлепнул по заднице, что меня слегка толкнуло вперед на гранит, и мои потные ладони заскользили по гладкой поверхности.

Я не могла восстановить дыхание. Моя киска была мокрой. Сила, исходящая от Арло, превосходство и то, как он говорил, словно я принадлежала ему и никто не мог обладать мной, кроме него, разжигали пламя между моих ног, которое распространялось наружу и грозило сжечь всю квартиру дотла.