Когда мы отошли на фут от карточного стола и расположились в стороне, двое других сидящих мужчин посмотрели в мою сторону с явным ужасом на лицах. Они были лакеями, пешками в той больной игре, которую вел Генри.

— Генри, дай им то, что они хотят. Он не играет.

Генри посмотрел в сторону и оскалил зубы на говорившего.

— Сраный трус. — Он не был умным, даже когда к его голове был приставлен пистолет. Его страх скрывали дизайнерские костюмы и слишком много дешевого одеколона.

Отец вырвал пистолет у меня из рук, но он все равно прижимал свой к моей спине. Но, глядя в лицо Арло, я не боялась смерти. В тот момент я не страшилась ничего. Вся моя жизнь и все ситуации, с которыми сталкивалась до сих пор, прошли полный круг. С этого момента я знала, что никогда не позволю ничему управлять мной. Не позволю кому-то напугать меня настолько, чтобы убежать. Это всегда догоняет тебя.

Генри оглядел меня с ног до головы, его взгляд был похабным и таким же склизким, как я помнила. Он ухмыльнулся и выплюнул:

— Выглядишь так же идеально, как и в прошлый раз, когда я тебя видел, Галина. Интересно, эта маленькая тугая девственная пизденка все еще нетронута или ты стала шлюхой, которую я мечтал сделать из тебя.

Хлопок.

Я растерянно моргнула, в ушах звенело, а звук выстрела эхом разносился по всей комнате, казалось, что одинокое окно сотрясается и трескается еще больше. Я уставилась на Генри — пулевое отверстие в его голове оставило красный след между глазами на переносице.

Он повалился вперед, и его череп ударился о карточный стол с такой силой, что хлипкая мебель затряслась от удара.

— Вот дерьмо!

— Блядь! — закричали двое мужчин по обе стороны от него, широко раскрыв глаза, и их страх пропитал комнату.

— Чувак, мы не имеем никакого отношения к тому, во что ввязался Генри, — пробормотал один из парней, сложив руки перед собой.

— Мы просто иногда помогаем ему, — кричал другой.

— О, святой черт. Пожалуйста, не убивай нас.

Арло посмотрел прямо на меня и, не отрывая взгляда от моего, направил один пистолет на парня справа, а другим держал на мушке человека слева. Затем он нажал на спусковые крючки и выстрелил обоим точно в голову. Все произошло в считанные секунды, но в то же время казалось, что все происходит так медленно, как будто пробираешься по воде.

Три тела лежали на карточном столе, кровь просачивалась на зеленый войлок, отец за моей спиной ругался, пистолет у меня за спиной дрожал от нервного напряжения.

Запах крови, наполнивший комнату, стал таким сильным, что у меня скрутило живот, и я вернулась в настоящее, время ускорилось, пока я не вспомнила, что снова могу дышать.

— Отпусти ее, — сказал Арло и нацелил пистолет прямо мне за плечо. Он был хорошим стрелком, но насколько хорошим, когда меня используют как щит?

— Опусти пистолет и отпусти меня. Я не собираюсь сражаться, — пробормотал мой трусливый отец из-за моей спины. Именно из-за него все это и произошло.

Отец поднял руку и направил пистолет на Арло, начав медленно отступать назад, обхватив меня одной рукой за грудь, чтобы если кто и получил пулю, то только я.

— Я серьезно. Отпусти меня или она умрет.

— Ты застрелишь свою дочь, чтобы спасти свою задницу? — спокойно спросил Арло, отодвигаясь от стола и выходя вперед, оставаясь достаточно далеко, чтобы отец не испугался еще больше, чем сейчас.

— Она для меня никто.

И это было правдой. Ничего, кроме инструмента для торга. Не более чем продажная женщина, которую можно изнасиловать и подвергнуть пыткам, лишь бы его долги были оплачены. Я никогда ничего для него не значила, и поэтому, когда он завернул за угол, я применила приемы самообороны, которым меня научил Арло, и уперлась в него. Сначала это застало его врасплох, захват немного ослаб, и это дало мне достаточно рычагов, чтобы вывернуться из хватки, резко повернуться и поднять колено, чтобы ударить его в пах.

Он застонал и поднял руку. Я знала, что он собирается выстрелить, и видела, как это происходит в замедленной съемке. Я увернулась и навалилась всем своим весом на его тело, отбросив нас к стене. Он врезался в нее спиной, воздух покинул его, а в голове у меня зазвенело, когда его череп треснул о мой от удара. Я знала, что застала его врасплох только потому, что он был пьян и недооценил меня.

Мы боролись с пистолетом всего секунду, оружие было между нами, глаза устремлены друг на друга. Я видела его отчаяние, знала, что он убьет меня, если это будет означать спасение его собственной шкуры. Если бы у меня были какие-то сентиментальные чувства к этому человеку, они бы уже давно разбились. А так все, что я видела, — это свое выживание или то, что он отправит меня в ад вместе с собой.

Пистолет выстрелил между нами, обдав жаром, дымом и обжигающей болью, охватившей меня как физически, так и эмоционально. Мы оба замерли, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, обе руки держали оружие. Я отпрянула назад и посмотрела вниз: ствол был направлен в грудь отца. Кровь просочилась сквозь его рубашку и растекалась по телу так быстро, что я отступила еще на шаг. Я врезалась в твердую стену — грудь Арло. Он осторожно забрал у меня пистолет, обхватил меня за талию, а затем поднял руку.

Мой отец качал головой и протягивал руки, умоляя и прося, пока истекал кровью, но все это оставалось лишь глухим звуком и безразличием. Арло выстрелил из пистолета, пустив пулю прямо в один из его глаз. Голова отца ударилась о стену, и он сполз на землю, разбрызгивая кровь.

Я не знаю, как долго стояла там, но когда Арло обнял меня, и моя голова оказалась над его сердцем, слезы полились быстро и сильно. Это были слезы не от печали или страха. Это были слезы чистого, абсолютного облегчения.

Я наконец-то была свободна, пусть и вся в крови.

Галина

Они оба были мертвы, эта глава в моей жизни закончена. Больше не нужно бежать. Больше не нужно прятаться.

Этого было достаточно, чтобы слеза неожиданно скатилась по моей щеке.

Я обхватила себя руками за талию и уставилась на яркие огни Вегаса. Виды и звуки, суета жизни, которые всегда были постоянными в моем мире, казались далекими. Отдаленными воспоминания.

Это больше не было моим прошлым или настоящим. Потому что мое будущее теперь совсем другое.

— Больше никаких слез.

Я закрыла глаза, услышав голос Арло, и почувствовала, как еще одна слеза скатилась по щеке, словно мое тело пыталось бросить вызов его словам.

— Все кончено, — прошептала я и распахнула глаза, одновременно поворачиваясь к нему лицом. Он тут же заключил меня в свои объятия и обнял, упираясь подбородком в макушку моей головы, мой решительный защитник, который ничего не просил взамен, но отдавал так много себя.

— Я люблю тебя. — Я произнесла эти слова, не осознавая, что они прозвучали, пока не почувствовала, как его тело напряглось напротив моего. — Я так сильно тебя люблю, — всхлипнула я, вкладывая в эти слова всю свою душу.

Он запустил руку в мои волосы, влажные после душа, который приняли вместе, как только вернулись в отель несколько часов назад. Он мыл меня так нежно, стирая следы ночного насилия, как будто ему так отчаянно нужно было это сделать, как будто это была его единственная миссия в жизни.

Он откинул мою голову назад, так что я была вынуждена смотреть ему в лицо: свет города в сочетании с темнотой комнаты создавал зловещее ощущение. Я смотрела в его глаза и терялась в их глубине.

— Я люблю тебя, — прошептала я, желая повторять эти слова снова и снова, пока они не запечатлеются на нашей плоти и не будут навсегда вытатуированы в наших душах.

Я подняла руки и обхватила его щеки, легкая щетина начала расти, царапая чувствительную кожу моих ладоней.

Он был зверски красив, мой темный ангел-мститель. Он заставлял меня чувствовать то, что я никогда не считала возможным, то, что никогда не представляла для себя. Я никогда не думала, что смогу отдать кому-то свое сердце, что когда-нибудь смогу почувствовать себя в безопасности или быть счастливой.