— Не уверен, что это моя проблема, — ответил я, чувствуя потребность пойти к Лине еще сильнее, чем раньше.

Дмитрий жестко улыбнулся.

— Это твоя проблема, потому что у моего отца есть планы на твою женщину.

Все мое тело напряглось, хотя я уже знал, что Леонид не оставит это без внимания. Я видел возбужденный блеск в его глазах, когда забирал Лину из его бара.

— Мне не нужно, чтобы ты или твой брат вмешивались.

Николай фыркнул и откинулся на стену, скрестив руки на груди и оскалившись.

— Он как собака с костью мечется по поводу твоего вступления в ряды, — он покачал головой. — Не понимаю его одержимости тобой, но он высоко ценит тебя и будет использовать любые средства, чтобы привлечь.

— И он планирует использовать ее в качестве залога, чтобы принудить меня. — Я не стал задавать этот вопрос, потому что знал, что Леонид видит именно такой исход. Я знал, как работает мозг этого ублюдка. Дмитрий молчал так долго, что это стало ощущаться как зуд под кожей.

— Кажется, ты не понимаешь, насколько мой отец одержим этой женщиной. Поскольку он знает, что ты хочешь ее, поскольку не можешь себя контролировать, он не остановится, пока не заставит тебя понять его образ мышления. — Я увидел, как у Дмитрия дрогнул мускул на челюсти, как будто один только разговор о том, каким ебанутым был его отец, привел его в ярость. — Он хочет сделать ее своей, Арло. Это гребаная правда. — Дмитрий сделал еще один шаг вперед, и все мое тело напряглось. В готовности. Я уже ходил по острию бритвы и пытался контролировать себя, услышав новость — гребаную угрозу — о том, чего Леонид хочет от Лины.

Я резко переместил руку на спину, чтобы удобнее было достать пистолет.

— Понимаешь, что я имею в виду, Арло? Ты понимаешь, что мой отец делает с женщинами?

Я стиснул зубы. Я знал.

— Он дикарь по отношению к слабому полу. Чертовски прискорбно.

Я был удивлен, услышав яд в голосе Николая, когда тот говорил о своем отце. Хотя они, возможно, и не заботились об этом человеке в смысле отца и сына, я всегда полагал, что они испытывали к нему какое-то уважение. Было совершенно очевидно — это не так.

— Он уничтожит ее, Арло, и я не имею в виду конец ее жизни самым гуманным и безболезненным способом. Он будет уничтожать ее психически и эмоционально, пока она не превратится в тесто, которое он сможет сформировать по своему усмотрению. И когда он станет единственным, за что она сможет ухватиться, когда ты окажешься там, где ему нужно, он уничтожит и тебя.

Ярость кипела во мне, и мне никак не удавалось скрыть реакцию своего тела. Я даже не пытался, когда глубокое рычание агрессии и предупреждения покинуло меня.

Дмитрий ухмыльнулся, но в его ухмылке не было ни веселья, ни удовлетворения, как я полагал, от того, что я потерял контроль над собой. Сама мысль о том, что кто-то может хоть пальцем тронуть Лину, вызывала во мне желание уничтожить весь город Десолейшен. Мысль о том, что кто-то может прикоснуться к ней или причинить боль, погасить этот свет, заставляла впадать в ярость и убивать.

— Нашего отца нужно убрать, Арло. И поскольку у тебя теперь есть прямая связь с ним через твою женщину, поскольку она представляет угрозу и ты знаешь, что мой отец не остановится, пока не получит то, что хочет, а это теперь вы оба, она не будет в безопасности.

Я скривил губы, глядя на него.

— Не надо, блядь, вести себя так, будто делаешь мне какой-то гребаный подарок, будто делаешь мне одолжение. Ты делаешь это, потому что тебе нужна власть, Дмитрий. Ты делаешь это, потому что твой отец — психопат и деструктивный человек, который, судя по всему, стал слишком переменчивым. Не надо, блядь, делать вид, что подаешь милостыню просто потому, что у тебя доброе сердце. Оно такое же черное и бездушное, как и мое.

Дмитрий рассмеялся и оглянулся через плечо, что заставило Николая тоже рассмеяться.

— Как бы нам ни хотелось самим расправиться со старым ублюдком, показать ему ту семейную любовь, которую он проявлял к нам, пока мы росли, ты же знаешь, как устроен наш мир. — Он снова посмотрел на меня. — С нашей стороны было бы дурным тоном вмешиваться в это лично. Но ты — лучший из лучших. Настоящий хладнокровный ублюдок, не так ли? Ты можешь убрать его и сделать так, будто он просто исчез. Пуф, — сказал он, сжимая руку в кулак перед своим лицом.

Я отвернулся от них и зашагал, зная, что должен сделать, но не желая работать с Дмитрием или Николаем. Я не хотел заключать с ними подпольные сделки. Дело было даже не в Братве или их Пахане. Мне было плевать на Леонида и его поганую мораль. Единственной моей заботой и приоритетом была Лина.

Я повернулся к ним лицом и прорычал:

— Она моя.

Дмитрий начал смеяться.

— Да, думаю, ты сделал это довольно очевидным, когда Дима прикоснулся к твоей девочке, и ты раздробил его гребаные руки. — Николай начал смеяться еще сильнее, после того как его брат заговорил. — Хотя это пошло ублюдку на пользу. Он был раздражительным ушлепком и не знает, что значения слова «нет».

Я сжал челюсти так сильно, что не удивился бы, если бы у меня треснули несколько зубов. Глядя на грязь и мусор, разбросанные по земле, вонь разложения и старости, окружавшие меня, я понял, что должен сделать.

— Мы с тобой оба знаем, что ты его уберешь. — Уверенность в голосе Дмитрия вызвала у меня мгновенное желание свернуть ему шею, но я ничего не сказал, просто уставился на этого урода. — Нам с братом не нужна война. Нам нужен союз между Коза Нострой и Братвой. Нам нужно становиться сильнее и заключать не только внутренние, но и международные сделки. И мы нашли способ сделать это. Но если наш отец останется у власти, то уничтожит наши успехи. — Дмитрий посмотрел на Николая и ухмыльнулся, как будто они молча обсуждали, что происходит на самом деле.

— А ты разве не знал? — подсказал Николай и, оттолкнувшись от стены, направился ко мне. — Я собираюсь жениться. У меня брак по расчету с сексуальной итальянской красоткой, которой только-только исполнилось восемнадцать, — он вздернул брови и соблазнительно ухмыльнулся.

— Это и есть твой план? Брак по расчету между Братвой Петрова и Коза Нострой? — Я провел рукой по лицу и покачал головой. — Вы, ребята, еще более сумасшедшие, чем я думал.

Дмитрий усмехнулся и больше ничего не сказал. Хорошо. Мне не нравилась вся эта политика, связанная с преступным миром. И мне не нужны были подробности и логистика того, что должно произойти.

— Итак, мы пришли к убийце отцов, чтобы разобраться с этим.

Я сохранял спокойное выражение лица, глядя на Дмитрия. Они хотели убрать своего отца с глаз долой, хотели связать себя с итальянской мафией, так что это была их борьба. Но теперь из-за меня и моего промаха в дело вмешалась Лина. Я должен был закончить это. Я должен был пойти на сделку, хотел я этого или нет, но когда дело коснулось ее, то понимал, что сделаю все, чтобы защитить ее.

У нее были секреты, которые она в конце концов мне расскажет, о которых я позабочусь, чтобы она больше ни о чем не беспокоилась, кроме как быть со мной.

Я сделаю все, чтобы она стала моей. И сегодня вечером я собирался заставить ее увидеть и почувствовать именно это.

Галина

Я проснулась с ощущением, что проспала не так уж долго, и тяжесть усталости пыталась утянуть под себя, но что-то разбудило меня, и я заставила себя открыть глаза.

Я устремила взгляд в потолок, сквозь занавеску окна спальни пробивался рассеянный городской свет. По мере того как сознание прояснялось, и я все больше приходила в себя, я поняла, что меня разбудило.

Я была не одна.

Я почувствовала, что за мной кто-то наблюдает, и перевела взгляд на свою сторону кровати, где сидело крупное мужское тело, уперев предплечья в бедра, склонив голову набок, и смотрело на меня.

Я задохнулась и села, поняв, что это Арло, когда туман в моем сознании рассеялся. Положив руку на колотящееся сердце, я облизала губы и позволила тишине растянуться между нами.