По мере приближения первого этажа я перебирала ногами всё быстрее, прыгая через две ступеньки, потом через три… Сбежала на первый этаж дома и помчалась к выходу что было мочи.
И вдруг, уже перед самой входной дверью, будто на стенку невидимую налетела.
— Не надо… пусти меня… — жалобно стонали откуда-то из левого коридора. — Хватит… пожалуйста… Я больше не могу…
Глава 33
Я будто бы на стенку невидимую налетела — до того ошеломили меня мольбы, в которых я немедленно узнала Ренатин голос. Что это?! Почему мои соседки еще здесь? Их же должны были отпустить! Селена сама приказала — я слышала!
Ренатины жалобные стоны плыли откуда-то из подсобного коридора, явно ведущего на кухню. Выход был прямо передо мной — вот они, эти громоздкие, дубовые двери, только руку протяни и откроются… А там, пробежать через этот ужасный двор с собаками, прошмыгнуть к воротам, где тебя уже ждет охрана, готовая открыть тебе путь к спасению…
Но даже представляя себе всё это, я не понимала — я так не смогу. Что бы потом со мной не случилось, я всю свою жизнь буду вспоминать, как оставила здесь, в этом аду подругу, которая уже расплатилась и за своё предательство, и за легкомыслие, когда играла с огнем, и большего явно не заслуживала.
Убрав руку от двери, я на мгновение закрыла глаза, и еще раз попыталась себя отговорить от безумного геройства, которое, вполне возможно, будет стоить мне жизни. Ну вот что я смогу сделать? — взывала к голосу разума. Загипнотизировать Ренатиного насильника, пока он ее трахает? Да это в принципе невозможно, когда человек на таком диком адреналине!
Но ты хоть что-то можешь — парировала героиня какого-то дурацкого триллера, которая, как оказалось, прописалась в моей душе. Хотя бы попробовать можешь. А Рената уже не может ничего вообще. И если ты ее здесь оставишь — никогда и не сможет, потому что ежу понятно, что с ней сделает тот, кто так явно ослушался приказа «большого босса».
Окончательно сдавшись, я резко, чтобы не передумать, повернулась на пятках и зашагала в сторону того коридора, из которого доносились стоны — благо в холле в этот момент никого не было.
— Пусти пожалуйста… не надо… пожалуйста! — всё громче всхлипывала моя подруга, и по мере моего приближения становился различимым и другой голос — грубый, явно мужской, возбужденно хриплый.
Ситуация явно была именно такой, какой я ее себе и представляла — я даже мужчину начала узнавать по голосу, хотя слышала его всего пару раз.
Наконец, я подкралась совсем близко и остановилась, привалившись к стене рядом с неплотно открытой дверью. Что делать дальше, я пока не могла сообразить. Может, подождать, пока насильник кончит и расслабится? Какая разница, если подругу уже отымели и не один раз?
Ренатин голос вдруг взвизгнул так громко, что у меня в ушах зазвенело.
— Тише ты! — рявкнул Марат и громко шлепнул ее, явно по заднице. — Я не глубоко, только кончу… Сейчас смазки добавлю…
— Не надо… там очень больно… Пожалуйста, Маратик, не надо туда… Я отсосу… — скулила Рената всё громче, не обращая внимание на его угрозы. До меня донеслись звуки борьбы, потом глухой удар, шлепок, шипение…
— А чтоб тебя! — выругался Марат сквозь тяжелое дыхание. — Хотел аккуратно, но теперь отдеру тебя, как сучку! Будешь знать, как на меня руку поднимать!
Послышалась непонятная возня, потом стук, словно ящиком стола хлопнули, и какой-то странный, мягкий шорох, будто по змеи ползали… Он ее привязывает! — поняла я, сама от страха чуть не теряя сознание. Привязывает, чтоб не могла сопротивляться, пока он делает с ней всё, что хочет!
А потом Рената закричала — глухо, сквозь сунутый в рот кляп — но так отчаянно, что у меня коленки затряслись. Надо спасать ее, пока он не сделал эту дуреху инвалидом, надо, прямо сейчас…
— Другое дело! — удовлетворенно выдохнул Марат. — Не реви, самое страшное позади… Расслабь жопу и кайфуй — правильный анал это охрененно… О да… Вот так… Шикардосная у тебя задница… Да не ори ты! — прикрикнул на очередной приглушенный вопль Ренаты. — Ща, дверь запру, а то пацаны на твои вопли прибегут… Сама виновата, идиотка, придется тебя потом по новой растягивать!
И тут произошло самое неожиданное. Дверь рядом со мной открылась полностью, толкаемая мужской, волосатой рукой в закатанном до локтя рукаве, и уже почти закрылась обратно… как вдруг замерла, на расстоянии пары сантиметров от косяка.
И, словно в замедленном кадре фильма ужасов, поползла обратно. Следом за ней вернулась волосатая рука, плечо, скуластое, смуглое лицо… торс… а за ним и все мужское тело, с вываленным из ширинки окровавленным членом в презервативе.
От ужаса я словно превратилась в ледяную глыбу. Такое ощущение, что даже кровь в венах остановилась. Какое там бежать? Вспомнить бы как дышат так, чтобы не умереть через пару минут…
Скуластое лицо вдруг повернулось ко мне, мгновение смотрело на меня пустым, равнодушным взглядом, без единой эмоции на лице…
А потом, будто выстрелив из невидимого лука, Марат выбросил вперед руку и мертвой хваткой сгреб меня за шею.
Опомнилась я, когда уже было поздно — в комнате, за плотно закрытой и запертой дверью. Тяжело дыша прямо мне в лицо, Марат ощерился.
— Что, и тебя отдали нам на съеденье? Какой босс щедрый сегодня… Видать выгорела у него та сделка.
— Нет, нет, меня отпустили… — забормотала я, чувствуя, что губы тоже ледяные, будто после заморозки у стоматолога. — Борис… Н-никифорович приказал… сказал, что я с-свободна…
— Ну-ну, — усмехнулся Марат, уже подтягивая меня к дивану, на котором лежала, лицом вниз, растянутая веревками Рената. — И ты типа не сразу сбежала, а такая вся любопытная, пошла разузнать, кто там твою подругу имеет, да? Сказки эти бабушке будешь своей рассказывать, а меня вашими сказками бабскими не надо лечить. Отпустили ее… А ну, раком становись! Буду вас обеих любить, по очереди!
И, пригнув меня железной рукой к спинке дивана — ровно над Ренатиной оголенной задницей — он принялся шурудить свободной рукой за диваном. Нащупал что-то звякнущее металлом, потянул… И вытащил из-за спинки наручники на короткой, даже на вид прочной цепи.
— Не вздумай! — поняв, что он задумал, я забрыкалась, задергалась, попыталась пнуть его ногами… Но он, вероятно, ожидал сопротивления и одним умелым пинком раскинул мои ноги еще шире — так что приходилось чуть ли на носочках баллансировать…
Одновременно зафиксировал один из наручников на моем запястье… прогнул меня еще ниже, надавливая рукой на спину…
Вот-вот защелкнет наручник вокруг руки, проводя меня сквозь еще одну точку невозврата. И неважно, как потом он будет оправдываться перед боссом за невыполнение приказа — скорее всего никак не будет. Отымеет меня, как Ренату, а потом просто укакошит нас обеих. И прикопает где-нибудь рядом с бедным Славчиком, чтоб следы замести… Борис ведь не будет проверять, выпустили ли меня на самом деле — он вообще уже меня забыл, по моему же собственному приказу!
В любом случае, мне это будет уже глубоко параллельно.
Из последних сил я дернулась, пытаясь вырвать руку из железной хватки наручника, готового намертво защелкнуться на моей правой руке, подалась вниз, почти ложась на Ренату грудью…
И вдруг зашипела от боли — в живот мне впилось что-то острое и колючее, как шип дикой розы.
Бритва! — вспомнила я. Я ведь спрятала за пояс джинсов станок для бритья, который нашла на дне своей сумке, когда позвонил Андрей!
Рискуя тем, что в любой момент меня могут приковать, я перестала дергаться, подалась вверх, упираясь спиной в крепкий живот насильника, и резким движением свободной руки выхватила бритву из-за пояса.
И, не прекращая движения, с размахом, сверху-вниз, полоснула этой же рукой по запястью Марата.
— Что… — задохнулся он от неожиданной боли, разгибаясь. — Ты что творишь… сучка… Да я тебя придушу…
Но придушить себя я ему не позволила. Оружие будто придало мне второе дыхание, полностью убивая страх. Да и фантазия разыгралась — куда хочется ударить мужика, который считает, что член его имеет право залезать в любую дырку без спроса? Правильно. Туда и хочется.
