— Приехали, — усмехающимся голосом сообщил вдруг Марат, резко выворачивая руль в сторону высоченных железных ворот, сверху обшитых острыми шипами.

— Ты, главное, слушайся их, Алин, и всё будет хорошо, — виновато отводя взгляд, посоветовала мне предательница Кира. Вторая предательница — Рената — попыталась обернуться и тоже что-то мне сказать, но ее дернул снаружи уже успевший выйти Марат, и я осталась в салоне автомобиля одна.

Как бы страшно мне ни было, унижать себя расспросами, криками и обещаниями «вызвать полицию», а уж тем более слезами, я не стала — с момента заезда в глухой двор на отшибе какого-то поселка, моё похищение стало настолько явным, что в ответ на мои возмущенные возгласы, эти твари, скорее всего, только рассмеются.

Это могло быть всё, что угодно — от продажи в сексуальное рабство до убийства на органы. Но я почему-то была уверена, что это как-то связано с деканом и нашими с ним отношениями.

Бежать было бесполезно — пока подъезжали к дому, я успела разглядеть, что трехметровый забор окружает владения и спереди, и с обоих боков, а по двору свободно бегают ротвейлеры в колючих ошейниках. Вдобавок к этому, перед воротами, впустившими нашу машину, располагалась будка для охраны, вокруг которой лениво прогуливались четверо мужчин в спортивной одежде и явно вооруженных, судя по оттопыренным карманам, худи.

Вглядевшись, как могла, за дом, я заметила еще одну такую же будку с противоположной стороны поместья.

Сам дом выглядел обыкновенно — разве что мрачновато из-за новомодных темно-металлических рам и гаражной двери. Но ощущение от него было, как от ворот самой преисподней — всё моё существо кричало, что, если я позволю себя сюда завести, спасения мне уже не будет.

— Сама пойдешь или тебя отнести? — хмуро бросил Марат, рывком открывая дверцу с моей стороны.

— С-сама… — заикаясь от страха, ответила я, не в состоянии, однако, сделать ни шага.

Где-то на уровне подсознания казалось, что пока я здесь, внутри этого уютного, кожаного салона — я «в домике», что машина — это нечто вроде связующего звена между тем моментом, когда я еще в безопасности и теперешней беспощадной реальностью. Нечто вроде гондолы, перевозящей мертвые души через реку Стикс. И пока я тут, пока я не ступила на проклятый берег царства Аида, у меня всё ещё есть путь назад. Просто достаточно крепко-накрепко зажмуриться, сильно-пресильно захотеть — и я смогу использовать эту гондолу в обратном направлении, повернуть время вспять! Вернуть тот решающий, роковой момент, в котором у меня всё еще был выбор!

Я действительно зажмурилась, мелко-мелко выдыхая воздух и цепляясь пальцами в кожаную обшивку сиденья…

— Пшла отсюда! — гаркнули мне в ухо, заставляя взвизгнуть. Развернувшись, я в ужасе уставилась в здоровенную, красную рожу одного их охранников, незаметно залезшего в салон с другой стороны. И вылетела из машины, чуть не падая Марату на руки.

Мой визг вызвал всеобщее веселье. Хохотали все — Марат, бандитского вида охранники у ворот, кто-то невидимый сверху, с балкона… Мне показалось, что даже собаки издевательски смеялись надо мной, подгавкивая хозяевам издевательским, хриплым лаем.

Подруги только мои предательские не смеялись — потому что их тут же, как только они вышли из машины, куда-то увели. Вот и пусть разделят мою судьбу — злобно порадовалась я, отбиваясь от рук мужлана, который, похоже, вознамерился взвалить меня к себе на плечо.

— Молчать! — неожиданно для всех вдруг рявкнул некто невидимый с балкона. Я подняла голову — рассмотреть, кто там орет — но, во-первых, уже висела вниз головой вдоль бока Марата, а во-вторых, находилась слишком близко к дому, фактически под балконом.

Ну ничего… обреченно подумала. Сейчас рассмотрю в деталях — к нему-то меня, судя по всему, и тащили.

Занеся меня в дом через порог, Марат ухнул и сбросил меня на пол, будто мешок с картошкой.

— Давай, топай сама, — тяжело выдохнув, он показал рукой в сторону широкой, деревянной лестницы, рядом с которой стоял еще один охранник. У обоих бицепсы так и рвались наружу из-под футболок, как бы говоря — пытаться убежать бесполезно и даже опасно для здоровья.

Подтянув джинсы, чтоб не выпал станок из-за пояса, я «потопала» — сначала к лестнице, с опаской обойдя очередного бугая с заткнутым за пояс пистолетом, потом наверх — по широким гладким ступенькам, вдоль дорогущих деревянных панелей. Неожиданно пришло в голову, что внутренний дизайн этого бандитского логова похож на тот, что в доме у моего декан — в отличие от его внешнего оформления, который был ничем не примечательным… Как будто дом купили, потому что удобно расположен, а потом уже изнутри поменяли дизайн на тот, что ближе по духу новым хозяевам.

Озираясь, я медленно шла по ступенькам наверху, и чем дольше шла, тем сильнее меня охватывало странное ощущение — будто я уже где-то видела это дом…

Может, меня тоже гипнотизировали и заставили что-нибудь забыть?

Поднявшись на второй этаж, я поняла, что ощущение усилилось, но меня отвлекли женские вопли и смех, доносящиеся из окна в конце длинного коридора. Не обращая внимание на застывшего наверху охранника, я бросилась к этому окну и, пока меня на оттянули, успела заметить убегающую куда-то вглубь двора Ренату, которую — о ужас! — преследовали две молчаливые овчарки и один ротвейлер. Рената, по всей видимости, и была источником воплей, остальные же с удовольствием хохотали над ней, улюлюкая и подбадривая собак.

Кира стояла тут же, неподалеку — вся белая, судорожно обхватив себя руками, будто пыталась сдержать дрожь. На плечи ей по-хозяйски бросил руку один их охранников в сером худи, другой же сунул пятерню ей под платье и усердно наминал задницу.

Господи, куда я попала? Мне вдруг стало так страшно, что ноги свело судорогой, и в кабинет к главному боссу всего этого ада меня притащили чуть ли ни волоком. Бросили на богатый, темно-бордовый ковер и так и оставили лежать, выйдя и притворив за собой тяжелые двери.

Первые секунды мне было плевать на то, что будет со мной — в ушах стоял вопль убегающей от грозных псов Ренаты, а перед глазами — побелевшее лицо Киры. Судьбе обеих сейчас явно не позавидуешь, и злорадствовать мне больше не хотелось. Да, оступились, да, предали меня — но ведь я не знала всего, что произошло «за кадром». Возможно, их вынудили, возможно, вообще посадили на иглу и использовали в темную… В любом, случае, никто не заслуживает быть разорванным собаками или изнасилованными кучей мужиков.

— Да уж… слабовата ты для больших игр, девочка. Слабовата.

Слегка подрагивающий голос, тонкий настолько, что его можно было назвать мужским с большой натяжкой, выкатился из-за письменного стола — вместе с инвалидной коляской, на которой восседала, прикрытая пледом, совершенно необъятная человеческая туша.

Мои глаза в страхе расширились — похоже, всё в этом доме было придумано, чтобы довести меня до инфаркта или безумия. Сидящий в кресле был не просто толст и неподвижен — он был… чудовищен. И весьма склонен к тому, чтобы потерять формы человеческого тела. На фоне элегантной, винтажной мебели, его очертания вызывали стойкое чувство несоответствия, эдакого сюрреалистичного диссонанса — будто мне снился дурной сон, в котором всё нелогично и перепутано, хотя вроде бы и довольно обыденно. Как, к примеру, это создание может передвигаться в своем кресле вокруг вооон той тумбочки с канделябром на тонкой ножке?!

— Подними ее, — приказал монструозный инвалид кому-то оставшемуся в кабинете, поняв, вероятно, что меня сковало страхом.

Меня тут же подняли, больно ухватив за подмышки и усадили в кресло напротив стола. Хотя, усадили было громко сказано — моё ослабшее тело в буквальном смысле растеклось по этому креслу, и непонятно было — я скорее лежу или скорее сижу.

— Ч-что вам от меня н-надо? — непонятно каким чудом умудрилась выдавить я, на каждом слове стуча зубами.

— Что мне надо, спрашиваешь? — продребезжал сквозь восемнадцать подбородков хозяин кабинета. — В идеале, повернуть время вспять.