Доктор Джонсон только и рад был скорее умчаться и, облегченно выдохнув, первым быстренько слинял. Мама и сестра отнеслись с пониманием и поспешили покинуть палату.

Хватило минуты, чтобы помещение освободилось от зрителей.

— Мия, ты точно нормально себя чувствуешь? Нам необязательно сейчас говорить. Можем вернуться к этом, когда тебе станет лучше. — то, какой нежностью был наполнен его голос, вызвало прилив эмоций, которые я была не в силах обуздать.

— Мне важно сделать это сейчас. — твердо заявила я.

— Хорошо. Как скажешь.

— Скажи, зачем ты привез мою семью в Нью-Йорк? — начала я с последних событий.

— Чтобы ты пошла со мной на контакт. Я хотел рассказать тебе все. Как же я скучал по тебе — прохрипел он, и через секунду мое тело уже было в его объятиях. Миллионы фейерверков сейчас взрывались во мне.

Мы простояли так пару минут. Когда эйфория немного утихала, я вспомнила о причине моего побега. Выстави ладони перед его грудью, я подалась назад. Он отклонился, но остался у края кровати.

— Что ты делаешь здесь? — прошипела я, осматривая его еще более нахмурившийся вид.

— Я приехал за тобой, Мия. — он говорил спокойно и уверенно, — я забираю тебя отсюда, как только ты восстановишься. И мы вернемся домой. — хоть мысленно я уже таяла как сливочное масло на сковородке, гормоны не позволили мне успокоиться, пока все не выясню. Его самоуверенность раздражала.

— Да что ты говоришь? — ну все, усаживаетесь поудобнее, истеричка начинает концерт, — Никуда ты меня не забираешь. Знаешь почему? — получилось громче, чем хотелось. Надеюсь, на крики не сьежится весь медперсонал.

— Мия, тише. Мне многое тебе нужно объяснить, — он попытался коснуться моего плеча, но меня дернуло как от ударно током, и Дэниел попятился назад.

— Да, Миллер. Ты мне расскажешь все! Но сначала скажу я! — вопила я уже во всю под действием гормонов, — Прежде всего ты редкостный засранец! Ты все знал. Скажи, это у вас с отцом семейный бизнес рушить чужие семьи? Продолжаешь его дело?

— Мия, что ты, черт возьми, несешь? Я никогда не хотел тебе сделать плохо! — он сжал руки в кулаки, сдерживая свои эмоции.

— Ах ты не хотел мне сделать плохо?! — было бы славно, если кто-то меня угомонил в этот момент, но увы, — Какого хрена ты тогда явился в мою жизнь? Почему играл роль принца, а сам молчал, что у тебя хранится целое портфолио моей семьи? Ой, подожди. Точно! Ты развлекался, пока одна идиотка рассказывала сопливые истории про свою первую любовь. Тебе же нравилось слушать про то какой ты замечательный и понимать, что я сама не ведала, что говорила о тебе? — от моей гневной тирады его глаза стали еще шире. Мужчина видимо не предполагал такой взрыв. А меня это еще больше задело, — ну и скажи, тебе весело было, Дэн?

Наступила пауза. Минуту он переваривал мой словесный понос, не шелохнувшись, пока мои всхлипы не вывели его из прострации.

— Малышка, прости. — прохрипел он, выравнивая плечи. — я знаю, что виноват, но ты должна знать, что ты запала мне в душу до чертиков с того момента, как ворвалась в мою палату. Когда увидел тебя снова, сразу понял — моя. Больше никуда не отпущу и никому не отдам. Устроил ужин для того, чтобы признаться в том, что ты моя первая и единственная любовь. А ты взбунтовалась и даже не хотела смотреть на меня. Я тоже был не прав и повел себя как мудак. Понял, что все запорол и решил отложить откровение. Спустя пару дней мне попала в руку эта конченная папка, и я не мог. Просто не мог тебе признаться. Возненавидел отца еще сильнее. Потом задался целью вернуть в тебе былые чувства. И когда ты стала моей, я еще больше испугался. Боялся потерять это. Так хорошо было, что боялся все испортить. Меня словно щелочью разъедало изнутри. Моя ошибка стоила дорого. Я потерял тебя. Хотел хоть как-то исправить, поэтому рассказал все твоей матери. Она у тебя такая хорошая, все приняла и захотела даже помочь. Очевидно, в кого ты. Я безумно скучал. И тогда и сейчас. — Дэниел, показалось, даже ни разу не моргнул, пока говорил. Мои слезы истерики постепенно перешли в слезы счастья.

— Но почему твой отец? Ведь, кажется, изначально она нравилась ему?

— Мой отец был козлом. Он не отличал любовь от одержимости. Когда-то в молодости твоя мать отказала ему, а этот больной ублюдок принялся мстить, отыгрываясь на ее семье. Она, как мне известно, сбежала и вышла замуж за твоего отца. А когда мой отец навещал меня в больнице, он сразу уловил ваше сходство. Разузнал все о твоей семье. После этого его переключил свой гнев на вас. Мия, я ненавижу его за то, что он не любил мою маму, и за то что он причинил столько горестей тебе и твоей семье. — его горячие ладони сжали мои ладони.

Внутри я ликовала, но тело оставалось ватным. Я смотрела в одну точку будто завороженная.

Теперь все кусочки пазла наконец сложились в картинку. Результат не был приятным, но осознание, что человек, которому я отдала свое сердце, меня любит, грело мою душу.

— Мне тоже нужно кое в чем признаться. — я продолжала дрожать от счастья и от дефицита сил. Дэниел напрягся, жилки начали играть на его шее. — Только не волнуйся. — вот кому эти слова хоть раз помогли? От них еще больше нервничаешь. И мужчины не исключение. Потому что я чувствовала уже, как мои ладони были сжаты в тиски.

— Мия, что случилось?

— Я …. Ну в общем я… — как же тяжело сообщать такую хорошую новость в тяжелой обстановке, — Дэниел, я сама только недавно узнала.

— Что узнала? Ты можешь сказать нормально? — с терпением у него явно проблемы, он уже потрясывал мои руки.

— Я беременна. Ты скоро станешь папой. — выдала и замерла в ожидании реакции.

По щелчку пальцев мрачное и угрюмое лицо превратилось в самое счастливое лицо на свете. Улыбка озарило его черты, а глаза начали блестеть так, что показалось, что вместо привычных темно-карих глаз, я увидела новые сияющие оттенки. А после его губы потянулись к моим, и тело утонуло в объятиях любимого мужчины.

Не выдержав, я расплакалась.

От обиды на себя. От переживаний. От всего, что мне пришлось пройти. Почему я так легко поверила, что Дэниел был неискренен со мной и хотел просто использовать для непонятных целый, которые я сама себе и на придумывала.

— Малышка, почему ты плачешь? — Дэниел растерянно прильнул ко мне. — Тебе плохо?

— Я такая дурочка. — корила я себя за свои ошибочные решения и опрометчивые поступки.

— Не плачь, пожалуйста. Твои слезы — моя слабость. Я так сильно люблю тебя. — горячие губы Дэниела обжигали щеки.

Впервые за долгое время я почувствовала себя счастливой. Когда наши губы соединились в поцелуй, Внутри меня появилась уверенность, что отныне все будет хорошо.

Пять лет спустя

— Мама, а тетя Аталин сколо плидет? — маленькая хитрюга ждет свою тетку, которая втихаря подкармливает ее сладостями, а мне потом приходится бороться и диатезом.

— Тетя Адалин в университете. У нее сегодня экзамен допоздна, поэтому она не успеет к нам приехать. Стелла, тебе нужно покушать. — дочь хмурится, пока я вытираю ненавистную кашу с ее запачканного лица.

— А мы с папочкой пойдем на каусели?

— Пойдете, как только папочка придет с работы. Но сначала нужно съесть кашу.

Моя белокурая девочка недовольно вздергивает носиком. Ей куда больше нравятся сладости как и ее маме. Но рисковать ее зубками и здоровьем я не могу. А характер весь в отца. Упрямая. Хотя ее отец утверждает, что эта черта малышке передалась от ее матери. В общем, чтобы покормить ребенка, нужно соглашаться на все ее условия. Уговаривать что-то сделать без какой-либо выгоды для нее просто бесполезно.

Что сказать, есть у кого учиться. С младенчества Стелла была окружена акулами бизнеса в лице моих мужа и мамы.

После нашей «скромной» свадьбы, где по меньшей мере присутствовала сотня людей, Дэниел подарил моей маме отель.

Вначале она отказывалась, однако вскоре она приняла этот дар и потихоньку начала осваиваться. Мы и моргнуть не успели, как в обычной скромной средних лет проснулась строптивая деловая дама.