– Предполагаемым убийцей, – поправил следователя блогер. – Он мог звонить по просьбе убийцы. Не факт, что это был сам убийца.

Токарев замер, глядя в одну точку, давая понять, что все еще ждет ответа.

– Звонок был в пять часов утра.

– Где вы были в тот момент?

– Дома, естественно. Всю ночь писал статью для сайта и снимал видео для Ютуба. Только закончил и пошел в туалет. Услышал звонок и вернулся к столу. Спросил: «Кому не спится в ночь глухую?» – а мне отвечают…

Пережогин нашел запись разговора и поставил на воспроизведение. Из динамика послышался мягкий баритон: «Винсент, надеюсь ты в форме. Высылаю тебе координаты. Это мой подарок матушке Земле. Хочешь стать знаменитым? Тогда поторопись, а то кто-то другой будет освещать сенсационный репортаж».

– Винсент – это ваш блогерский псевдоним?

– В том-то и дело, что нет. Винсентом меня называли в подростковом возрасте во дворе. Когда-то я был фанатом фильма «Баффало-66», где главную роль сыграл Винсент Галло. Пацаны говорили, что он на меня чем-то похож.

– Кто знал об этой кличке?

– Только те, кто жил со мной в одном доме в Калуге.

– Что было после звонка?

– Я засел в Сеть и стал искать инфу. Но ничего по этим местам не нашел. Тогда позвонил знакомым и попросил поднять сводки по районам.

– То есть сразу сюда не поехали? – уточнил Александр.

– Нет, я это за стеб принял. Грешил на Решетова. Даже сейчас так думаю.

– Почему?

Пережогин скривился, будто проглотил лимон.

– Это он меня все время подкалывал: «Хочешь стать знаменитым?» Когда я его здесь сегодня увидел, то утвердился в этой мысли. Знаете, он на все пойдет, чтобы прославиться. Презерватив штопанный.

– У вас был конфликт?

– У нас была война. Сначала победил я, потом – он, вернее, его папаша. – Руки у Пережогина дрожали, он еле справлялся с напряжением. Чуть приоткрыл окно и закурил. – Эту гниду я на дух не переношу. Ничего, я еще отыграюсь, – блогер выдул в окно тонкую струйку дыма и потер морщинистый лоб. – Я его с поличным взял на взятке.

Токарев присвистнул.

– И он еще на коне?

– Он на тройке с бубенцами. Папик отмазал и устроил на меня травлю.

– Кто у него папик?

– Прихвостень мэра. Ничего. Я подожду. Бойтесь гнева тихого человека.

Токарев решил дожать делишки Решетова.

– А что там с этой головой три года назад? Он же вел расследование?

– Так с этой головы все и началось, будь она неладна, – Пережогин опустил окно еще ниже, сплюнул и тут же закрыл. – Всем было понятно, что речь идет об убийстве. Так он не только отрицал этот факт, но и говорил всем, что голова женская.

– Он и сейчас так говорит.

– Серьезно? – блогер уставился на следователя. – Чудило огородное. Я за ним после найденной головы стал присматривать. Дергал постоянно на счет расследования. А когда узнал, что он даже дело не завел, то попробовал давить на следствие и будоражил общественность. Тогда-то аноним мне стуканул, что он взяточник. Да не как все, а застрял в девяностых. Я стал следить за ним и поймал на передаче дани от ночного клуба за эскорт. Урод. Из-за него я семью потерял. Меня потом год прессовали. Уволили из газеты, звонили моей жене и рассказывали байки про любовниц и левые заработки. Моя бы измену простила, но заначку – никогда. Алчность – ее второе имя.

Пережогин докурил и выбросил окурок в окно.

– Тут явная связь. Решетов – второе убийство в одном месте – Колотушкин.

– А Колотушкин какое отношение к голове имеет?

– Напрямую – никакое. Но Решетов постоянно со своими дружками у Колотушкина пасется. Друзья на век.

Токарев в задумчивости поскреб подбородок.

– Мы отвлеклись. Так ты позвонил друганам и попросил пробить по базе Никитское. Что потом?

– Получил порожняк, но меня не отпускало. Еще раз прослушал запись и все же решил проверить. Приехал сюда. Увидел толстяка и обмер. Его зачем привлекли? Он давно не при делах. Потом Колотушкин появился. Я его мельком видел три года назад. В толпе стоял с местными, когда убойный улики искал. Я фотографировал всех, поэтому лицо запомнил.

– Кто позвонил в полицию?

– Звонил я. Сказал, что получил анонимный звонок и сейчас нахожусь на месте убийства. Назвал координаты, описал местность и положение тела. Честно говоря, я слинять хотел. Знал, что сюда Решетов прибежит, когда мою фамилию услышит. Это его сфера влияния. Но тут толстяк начал брызгать слюной в сторону Колотушкина, мол, это он убийца, просто корчит из себя невинного. Решили, что я пойду за бородачом, а толстяк останется на месте и будет дожидаться полиции. Я повел Колотушкина. Тот в дом нырнул. Я за ним. Встал у окон и слушаю, а там крики, вопли. Думал, убивают кого. Заглянул, а там женщина, привязанная к кровати, мечется. Жуть.

– Привязанная?

– Ну да. Я решил навести справки, а уж потом тревогу поднимать. Пошел в магазин, там как раз товар разгружали. Спросил у грузчиков и водилы. У Колотушкина жена раком больна. От наркоты отказывается, поэтому от болей крыша поехала. Дважды хотела с жизнью покончить. Вот он и держит ее на привязи и следит днем и ночью.

– Можешь показать место, где голову нашли?

– Пацаны нашли голову на этой тропинке. А толстяк мне показал место ритуала. В двухстах метрах отсюда стоит раздвоенная береза, похожая на гигантскую рогатку, если свернуть к ручью и спуститься вниз, то увидишь старый раскидистый дуб. Жуткий такой. Не ошибешься. Вот под тем дубом были свечи, сушенные травы и какие-то знаки на земле.

– Вы фотографии делали?

– Конечно. Почту дайте. Я вышлю.

Токарев протянул визитку.

– Центр алтаря был пустой, но там точно что-то стояло.

– Как думаете, кто мог алтарь соорудить?

– Подростки, кто еще. Сейчас столько движений развелось. Делать им нечего. Пахать не хотят. Байду гоняют и от безделья с ума сходят.

– А местные? Вы же изучали всех.

С ответом Пережогин не спешил. Взвешивал.

– Скажу вам одно: они все друг друга покрывают. Надо другой подход искать. Чужакам они ничего не скажут.

Токарев выключил диктофон и сказал блогеру, что больше его не задерживает.

– Кстати, мой источник сообщил, что та голова пропала из вещдоков.

– Пропала?

– Мне сказали, что после экспертизы ее забрал Решетов, но в хранилище улик ее нет.

– Это точно?

– Может, ее нашли уже после моего отъезда, но три года назад Решетов забрал ее у экспертов, а до вещдоков не донес.

Токарев вышел из машины и поплелся в сторону временного штаба, где обнинский убойный натянул навес от дождя. Решетов отделился от толпы и пошел ему навстречу.

– Что, Москва, голову повесил? Езжай с напарником домой, с этими клоунами мы сами разберемся.

– Слышь? Ты мне не указ. У меня свое начальство есть, как я понял, дело наше. Так что ты ни к одному свидетелю на метр не приблизишься. А вот к тебе у нас много вопросов. Где голова, Решетов? Куда ты ее заныкал?

Улыбка сошла с лица, Решетов набычился.

– Зачем тебе голова?

– За надом. Чтобы завтра привез голову в нашу лабораторию. Понял?

Токарев сунул ему визитку с адресом отдела профайлинга.

– Ты сам сказал, Москва, у каждого есть свое начальство. Прикажут – привезу.

Токарев поразился, как спокойно держится Решетов. Он не чувствовал угрозы. Но нагнетать обстановку нельзя, Решетов мог замести следы, что концов не найдешь. Поэтому следователь решил переложить межведомственные вопросы на шефа.

Митяева припарковала машину у кромки леса, заглушила мотор и позвонила Ивану. После минутного разговора она повернулась к напарнику и уведомила:

– Взглянем на жертву и пойдем прочесывать лес. Некоторые части тела отсутствуют. Лимон хочет убедиться, что их нет в лесу.

– Какие части?

– Руки – точно. А нижняя часть тела скрыта в дереве.

Кира открыла багажник и вынула из коробки сапоги с высоким голенищем. Накинула на плечи дождевик, натянула капюшон и первой углубилась в лес.