— Да… Реши мы нырнуть в пустоту здесь, и где, чьи кости не определил бы даже Олдер. — согласился Оливер, который как и все смотрел на почти разрушенный спуск и торчащие острыми пиками обломки осей.
— Знаете… А ведь среди этих обломков есть камни. Те, которые нам нужны. Накопители. Я их слышу. — Даже улыбнулась Джейд.
— А Ярик видит! — ответила ей Алия.
— Неа, Ярик уже тащит! — засмеялся Тренк, выставляя руки вверх, чтобы Ярик со своим грузом мог приземлиться. — Добытчик наш!
Первый драгоценный камень для осей, упавший на ладонь переполошца, что-то изменил в самом воздухе. Исчезло давящее чувство возможной беды. Да, это могло бы быть, но уже не случилось. И обломки спуска перестали быть напоминанием об угрозе, они превратились в горку недостающих деталей.
Те из них, что не имели сколов и трещин, получали свой листок с обозначением и укладывались в ящики. Отдельно собирались все добытые камни. За день ребятам пришлось несколько раз возвращаться обратно в лагерь с тяжёлой добычей.
Спусков было несколько. Все расположены на разном расстоянии друг от друга. Между одними было всего полчаса ходьбы, между другими несколько часов. Почти все спуски были разрушены, только тот, который они собирались ремонтировать и ещё один, самый дальний, до которого они добрались за этот день, почти сохранились.
— Получается, что уходя отсюда, хозяева всё-таки оставляли себе возможность вернуться? — заинтересовалась Мадлен.
— Думаю, нет. Иначе оставили бы хоть один спуск исправным. — Возразил ей Влад. — Просто видимо в какой-то момент, чтобы ускорить процесс спуски начали просто обрушивать. Или те, как тот, по которому прошли мы, сразу вывели из работы, а по этим поднимались уходя. А потом уже их обрушили.
Следующий день посвятили установке уже найденных деталей. А вот Джейд, Алия, Ири и помогающий им Ланс закрепляли на осях найденные камни. Ири догадалась зарисовать расположение камней в тех местах, где их находили. Сейчас сделанные по наитию рисунки превратились в необходимые подсказки.
— Смотрите, камни определенного цвета, мы находили почти в одних и тех же местах. — Показала Ири. — Значит, их расположение на осях на всех спусках было одинаковым.
— Почти на всех спусках сохранились основания. А зелёные и синие камни мы находили и на сохранившихся осях, и на обломках. — Напомнила всем Алия. — Я думаю, что цвета повторялись. Вот смотрите по рисунку на осях… В центре большой камень от него в обе стороны плавные линии. Крупные камни, которые эти линии огибают, делят одну линию на три равных отрезка…
— Значит цветов три… Давайте выложим все камни одного цвета в линию, от самого тёмного к самому светлому оттенку. Так будет проще определить. — Предложила Ири. — Значит… Желтый, зеленый и синий.
— В вашу теорию не вписываются розовые и сиреневые камни. — Как всегда с удивительным спокойствием сказал Ланс.
— Правильно. — Задумалась Алия, пытаясь уловить какое-то воспоминание, знание из того времени, которое она не помнила. — Отрезков три, а цвета четыре! Жёлтый, зеленый, синий, красный и снова жёлтый! К этому цвету можно прийти, взяв за основу, зелёный или красный! Он начинает, и он же заканчивает градиент на оси!
— Солнце и пламя стоят на пороге,
Тепло берегут наших домов!
Жизни, любви и голодной свободе
Я предпочту зелёную синь Холмов! — вдруг пропел Ланс.
— Ого! Откуда это? — удивилась Джейд.
— Отец пел… Иногда. — Ответил Ланс.
— Ланс! Ты разгадал последовательность камней по цвету! — засмеялась Алия. — Вот смотрите. Солнце и пламя, это жёлтый и красный. Мы знаем, что от пола вверх идёт жёлтый, превращающийся в зелёный, значит сверху идёт жёлтый, который через оранжевый станет красным! Красный, через розовый и сиреневый станет синим. Ну а синий и зелёный родственные цвета!
— И как из старой песенки вы умудрились сделать такие выводы? — раздался хриплый голос из тени.
Все работы мгновенно прекратились, перед девчонками сразу выросла стена из спин парней. И только Ланс, с виду расслабленно, наблюдал, как из темной тени, подволакивая ногу, появляется высокий и худой мужчина в широкополой шляпе, скрывающей лицо и в плаще. Впрочем, черты лица этого человека Ланс мог представить и по памяти.
— Кени? — уточнил он, сомневаясь в том, что видит.
— Хм… Когда ты назвал меня отцом, мне понравилось больше. — Хмыкнул мужчина. Привет всем от квестора Лозера. Масочники и копатели под его присмотром и под мотивирующие уговоры сиров Ора и Паак, уже который день пытаются выкопать то, что сроду не закапывали. А старший Басар им обещает, потом сменить вид деятельности и до конца их дней заставить рубить то, что не сажали.
— От квестора? И передаёт нам этот привет Кени Голос? Палач и ужас криминального дна столицы? — усомнился в словах посланца, узнавший его по плакатам в управлении Торн.
— Так работа у меня такая, послания передавать. — Сверкнул клыками в улыбке Голос, протягивая вперёд свёрнутое в трубку письмо. — Хоть в почтовую службу нанимайся!
— На каторгу наняться не хотите? — не сдержался Торн.
— Нет. Я там был, мне не понравилось. — Отмахнулся Кени.
— Враньё! Я точно знаю, что тебя ни разу не смогли поймать и заставить предстать перед судом! — ответил ему волк.
— Ну, так я там и не вашими заботами был. — Достал сигареты Кени. — Мдаа… И не предложишь же никому…
— Позвольте… Болотная дурманица? — принюхался Эдвард Лиркас.
— Она самая. Особый сорт. Подкопченная. Будете? — довольный тем, что нашёл того, кто видимо разделяет его вкусы, Кени протянул старому артефактору портсигар.
— Эдвард! Тихоня ты наш кабинетный! А этому ты, где научился? — удивленно возмутился Берк.
— Я тоже был молод… — усмехнулся Берк. — Денег на все необходимые инструменты не хватало. Приходилось ходить в трущобы, на подпольные арены.
— Тыыыы? На аренах? — Чуть не подпрыгнул на месте Берк.
— Ну… Вряд ли кто сейчас помнит бойца по прозвищу Кицунэ. А ты думал у меня нос такой интересной формы из-за очков? — мечтательно улыбнулся Эдвард. — И вот там был лекарь. Старый панда с востока. Он вот такими сигаретками обезболивал.
— Сянь Хей? Я его ещё застал. — Умилился общим знакомым и воспоминаниям Кени. — Так вот, на каторге я родился. Мой старик, из родовитых вампиров красного крыла, заработал себе жизнь на гособеспечении. Но однажды шахта, где он добывал руду для переплавки, обвалилась. Он говорил, что внизу, в горе, его нашла и выхаживала женщина. Мои ранние воспоминания о детстве это пещеры, старик и две полоски металла, которыми он учил меня сражаться. Ну и ещё бесконечные нудные рассказы о крыльях. Потом однажды принёс вот эти ножи. А когда мне было семь, нас нашли во время бурения нового прохода шахты. Старик не дался, положил он тогда много народа, а меня отправили в приют. По дороге я сбежал и прижился в Лоусоне. Спиногрызом вон обзавёлся. Так что нет, не враньё.
— А здесь вы как оказались? Есть проход? — спросил Ирвин.
— Нет. Прохода нет. Квестор, Коган, Ора и Дорс докопались до старых карт этих мест. Ну и всяких разных слухов. Приехавший навестить дочурку мистер Амбер, рассказал очень похожую на мою историю. И мы предположили, как оказалось, абсолютно верно, что пройти сквозь эти стены сможет только вот такой странный полукровка как мисс Амбер, Ланс, ну или я. — Объяснил Кени. — Правда, никто не предупредил, что сразу за порогом начинается пропасть. Не будь я наполовину вампиром из красных, да ещё и выросшим в трущобах, оставил бы ребёнка сиротой.
— Вы второй раз говорите о том, что ваш отец из сиров красных, но я не помню ни одного, кто бы погиб на каторге. — Прищурился Салман Ора.
— Был. Близнец нашего деда. — Ответил ему Эндрю. — Риар Паак. Устроитель кровавой бани в Сторхеме.
— А вы… — уточнил Салман.
— Янкениар Паак. Привет племяннички, хоть и внучатые. — Помахал рукой вампирам Кени, вытягивая поврежденную при падении ногу. — Но это слишком вычурно. Просто Кени.
