— Ну, такие разговоры по академии идут. Да и в городе… Говорят конкурс в следующем году ожидается такой, что следствию и не снилось. — Продолжила девушка. — Сами подумайте, наследницы Лиркас и Томас-Фишер, дочь известного ювелира, наследник строительной компании… Да даже внук ректора и то, учится у вас. Чтобы такая женщина, как Малисента Квик и пустила бы внука учиться в какую-нибудь шарашкину контору? Разве пропустят такую, как я, на такой факультет?

— Этот вопрос, подпадает под определение "вопрос, касающийся внутренней жизни факультета, и не влияющий на жизнь академии в целом"? — уточнила Мадлен сразу у Ирвина и Сабрины.

— Полностью. Поэтому давайте решать, быть ли у нас двадцать восьмому студенту? — заверил Ирвин.

Решение было быстрым. Мало того, что саму Алондру ребята знали, хоть и не близко, и что за неё ручался мастер. Главным фактором стало то, что сами ребята прекрасно помнили, что такое получить шанс на исполнение мечты. И отказывать в этом шансе кому-то другому, они не стали. Ещё до выходов отрядов, засмущавшуюся девушку поздравляли с переходом на новый факультет.

А решить все вопросы с бумажной волокитой поручили Ирвину, заявив со смехом, что раз он теперь обзавелся связями в ректорате, то пусть и пользуется на благо факультета.

А вот с братьями Паак творилось что-то очень странное. Кожа у обоих побледнела и словно начала светится изнутри, крылья носа хищно раздувались. Брезгливая гримаса всё реже пробивалась на лицах. Мышцы напряглись, братья, словно приготовились к броску… И согнулись пополам, получив по удару поддых от Морта и Итона.

Быстро утянув потерявшихся на мгновение вампиров за ближайший угол, их обоих ещё и хорошо припечатали головой об стенку.

— Что с вами происходит? — злился Морт.

— Эндрю, тебе напомнить, что ты мне говорил о договоре, личных отношениях и ухаживаниях? — не в лучшем расположении духа был и Итон. — Молись зверю, крыльям и небесам, чтоб никто не заметил ваших изменений. Испортите мне отношения с переполошцами, сам порву? Понял? Ещё не хватало, чтобы вы мне свадьбу сорвали!

— Пусти, — вырвался Эндрю. — Эта их новенькая, наша невеста.

— В смысле? — остолбенели парни.

— Сами не знаем! — прохрипел Аарон. — Но на ней наша метка и она нас зовёт.

— Что-то я совсем не понимаю… Как это, она ваша невеста, но вы про это ни сном, ни духом? — удивился Итон.

— Невеста вампира, это не та девица, которую тебе мама с папой привели и пожелали счастья. — Огрызнулся Эндрю. — Вампиры не рождённые. Мы перерождаемся! Наши крылья состоят из сотен гнёзд-семей. И во главе всего наши сиры. Внутри крыльев жёсткая иерархия, построенная на силе и авторитете старших. В гнезде также. Веками это всё сохраняется благодаря нашим внутренним законам, которые просто не обсуждаются. Их соблюдение вбито на уровне инстинкта. И поверь, для любого вампира, всегда, при любых обстоятельствах, сначала закон крыла, только потом нашей страны.

— Но только не в тех случаях, когда появляется Невеста. — Запустил пальцы в волосы Аарон. — Каким-то непостижимым образом, в крови редких, уникальных самок, просыпается зов. Никто не знает, что это такое, как появляется, как его разбудить. Как определить, что вот в этой самке может "запеть" кровь, не знают даже старейшие из сиров. Но Невеста, это сокровище, ради которого развязывались войны крыльев, не то, что гнёзд. Во время последней такой войны, совет старейших вампиров ввёл закон о неприкосновенности Невест. После пробуждения зова, на теле девушки, от шеи к плечу проявляется вязь, дающая понять любому из нас, кто перед ним. Ни один волос не должен упасть с её головы. Любой, любой из вампиров, кто оказался рядом, обязан её защищать и охранять, даже ценой собственной жизни. Согласно летописям на одну зовущую приходится два-три самца-вампира, которые ощущают зов. И мы с братом его слышим.

— Так в чём проблема? — всё не понимал медведь.

— В том, что мы одинаково чувствуем и призыв, и отвращение. Страстное желание никогда не видеть, не слышать и не знать. И близко не подходить! А такого просто не может быть! — слетела с Эндрю его вечная маска спокойствия и самоуверенности.

— Это почему же? Девица внешне… Ну, скажем так, не самая привлекательная студентка академии. Это если мягко и из уважения к её новому факультету. — Высказался Морт.

— Ты идиот? Или так натурально притворяешься, что и не отличить? — зашипел разъяренной гадюкой Аарон. — Невеста может родить вампира! Понимаешь? Вампир, который сразу, как перестанет питаться молоком матери, пройдёт перерождение сам по себе, над которым не будет висеть топором палача кровавая жажда. Тот, кто от рождения будет силён, как не каждый сир. Такие гнёзда охраняются всем крылом. Их называют надеждой крыла. Мы год! Год проучились с ней в одних стенах и не почуяли? Не привлекли, не привязали к себе, не оградили от любого сквозняка и слишком темной тени? Да нас сочтут умалишенными! Испытывать отвращение к Невесте, это противоестественно! Это, как жрать самого себя! Это… Я даже не знаю с чем это сравнить!

— Как интереесно! — протянула Сабрина, которую в пылу обсуждений никто не заметил, а вот она странное поведение вампиров, один из которых участвовал в нападении на её однокурсниц, заметила и решила узнать, что происходит.

— Сабрина, стой! — попытался поймать её Итон, но лисичка проскользнула буквально сквозь пальцы.

Парни рванули за ней, но не успели. Она уже стояла возле Алондры.

— Привет, мы пока не знакомы, но успеешь ещё всех запомнить. — Девушка, рассмотрев эмблему "Переполоха" на форме Сабрины, смущённо улыбнулась. — У меня вопрос. Как ты относишься к вампирам?

Алондра чуть не шарахнулась в сторону, в её глазах чётко отразились паника и какое-то ещё, непонятное для Сабрины, чувство. Но надо отдать должное, девушка быстро взяла себя в руки.

— Никакого, и надеюсь, что так останется и впредь. — Выдала она четко и громко, не смотря на дрожащие губы.

— Да? Ну, тогда держи. — Сабрина отдала Алондре какую-то коробочку, отстегнув её от своего ремня.

— А что это? — заинтересовалась Алондра.

— Переводчик. Ну, знаешь, для тех случаев, когда ты говоришь парню: "пошёл к черту", а он почему-то слышит: "люблю, не могу, твоя навеки, делай со мной всё, что только взбредёт в твою больную голову". И не благодари. Это Ирвин изобрёл. — Объяснила лисица. — Если что, применяй не задумываясь.

— Спасибо. — Девушка уверенно кивнула головой и пристегнула коробочку к оплетающему её руку под широким рукавом платья ремню.

Увидев ремень-крепёж на руке новоявленной студентки, многие присвистнули.

— Ого! А ты оказывается, не так проста! — засмеялась Сабрина.

— Иногда приходится усложняться, даже если ты этого не хочешь. — С тяжёлым вздохом ответила девушка.

— Ригос! Ну, вот куда твоя хвостатая лезет? Кто её просил? — почти простонал Эндрю, который казалось, еле сдерживает тошноту, но при этом словно не в силах оторваться и перестать смотреть на Тихоню.

— Да если бы моя! А то только подкармливает и хвостом вертит! — печально ответил Эл.

— Ладно. Мы хоть и не из белого крыла, но неужели не сможем очаровать одну единственную зашуганную серую мышь? — словно сам себя убеждал Аарон.

— Как? — простонал Эндрю. — Я смотреть на неё без содрогания не могу!

— Вот через самое это не могу, и очаруем, и расположим к себе. В конце концов, артефакты, меняющие внешность, ещё никто не отменял! — встряхнул брата Аарон. — Вот это выражение "кто нагадил у меня под носом" убрал и улыбаемся. Не скалимся, а улыбаемся, мягко и приветливо! Метку же мы ей как-то поставили?

— Я не помню, вот ты хоть убей, а я не помню, как мы это смогли? — не понимал Эндрю. — Метку поставили, а зов не почувствовали? Зов проснулся из-за метки? И в каком мы были состоянии, что оба не помним ни её, ни этого события?