За эти деньги можно было снять отдельную комнату в каком-нибудь придорожном трактире на несколько дней, но деваться было некуда.

Вскоре в котле на кухне грелся котел с водой. Ана достала небольшую лохань, и женщины по очереди вымылись.

Мужчины тем временем решили пройтись по деревне и что-нибудь узнать.

Виола с наслаждением смыла с себя дорожную грязь и постирала одежду. Она стала сушить волосы, которые волной спадали ниже пояса.

— Какие у тебя волосы, чистое золото, — сказала Тальда, укутывая ребенка. Она тоже помылась и заплела косу. Без платка, в котором привыкла видеть ее Виола, Тальда оказалась очень миловидной.

Хлопнула дверь, и в дом вошли Равьер со Стордом.

Равьер потрясенно уставился на Виолу. Порозовевшая после купания, она, как покрывалом, была окутана медно-золотистыми локонами. На них вспыхивали искорками отсветы горевшей свечи.

«Наверно, такие роскошные волосы приятно было бы перебирать», —подумалось ему, но он постарался прогнать от себя опасные мысли. Он почувствовал себя подростком, который не может отвести взгляд от понравившейся женщины

Девушка, смутившись, торопливо стала заплетать косу.

— Мы тут поспрашивали в деревне, — заговорил Равьер, наконец отведя взгляд от Виолы.

— Несколько раз в год жрецы приглашают людей в храм Эри, — перебил его Дайнис. — Говорят, что скоро снова позовут пилигримов.

— А как это узнать, что они приглашают людей? — спросила Тальда.

— Вот как появится в небе зеленый дымок, значит, можно смело идти к мосту, — сказала Ана. — Они там костер разводят на своей стороне ущелья и мост перебрасывают к нам. Это означает, что жрецы готовы принять желающих в храме.

— А где сам храм? — с любопытством поинтересовалась Виола.

— Идите через всю деревню к ущелью. Там увидите большие столбы. На той стороне и будет храм Эри, да только из-за тумана его редко видно, — сказала Ана. — Но лучше туда не ходить, пока туман, —добавила она.

В это время мальчик заплакал.

Тальда стала укачивать Раэля, держа на руках, а он горько всхлипывал.

— Молока бы ему, — сказала Ана. — Сходите к соседям через дом, у них козы есть, может продадут кувшин молочка. Но уж больно жадные они. На деньги пилигримов и дом новый отстроили, и лавку открыли, и все им мало…

— Я схожу, — вызвался Сторд.

Виола и Равьер вышли на улицу.

Вскоре вернулся Сторд, ведя на веревке блеющую упирающуюся козу.

— А где наша лошадь? — удивленно спросил его Равьер.

— Пришлось обменять на козу, — пожал плечами Дайнис. — Хозяева уперлись, не захотели деньги брать. Видели они, что у нас лошадь была.

— Хорошо, что ты не торговец в лавке, иначе быстро остался бы в одних портках, — проворчал Равьер.

В это время коза вдруг вырвалась и стала бегать по двору, волоча за собой веревку. Дайнис с Равьером стали гоняться за ней, но коза ловко укорачивалась от преследователей, норовя при этом боднуть.

Равьер вдруг услышал сзади мелодичный смех и с удивлением обернулся.

Виола смеялась, стоя на крыльце, и он тоже невольно улыбнулся в ответ.

Коза, воспользовавшись моментом, пронеслась рядом, но Сторд наконец ухватил веревку и потащил привязывать беспококйное животное к забору.

Смех девушки напоминал звонкий колокольчик, и он с удивлением понял, что впервые слышит, как она смеется. На сердце вдруг стало тепло. Ради улыбки и смеха Виолы он готов был смириться и с бодливой козой.

Раэль, попив теплого козьего молока, заснул.

— Храм Эри там, за этим туманом, — Равьер показал вперед.

Тальда и Дайнис осталась в доме Аны, а они вдвоем с Виолой решили немного прогуляться по деревне, состоявшей всего из одной короткой улицы.

Девушка стояла, завороженно глядя по сторонам. Внизу была пропасть, из которой поднимался клубящийся густой туман, скрывая все, что было за ним. Туман был таким плотным, что, казалось, его можно взять в руки, как тесто.

По краям пропасти лежали большие черные булыжники, словно предупреждая невнимательных путников об опасности. В землю были врыты два высоких крепких деревянных столба.

Это место показалось Виоле завораживающим, как красивый, но ядовитый цветок. От него хотелось бежать, и в то же время плотный туман необъяснимо манил ее к себе. Хотелось сделать несколько шагов вперед и лечь на него, как на мягкую перину. Кажется, она даже сделала шажок вперед, но Амьер крепко схватил ее за руку.

— Пойдемте отсюда, госпожа Виола. Это место…оно действительно странное.

Вечером путники поужинали вкусной куриной похлебкой, сваренной Аной.

Пока хозяйка стелила соломенные тюфяки для женщин на полу в единственной комнате, Виола с Тальдой вышли на улицу.

Быстро темнело, и горы, окружавшие деревню со всех сторон, словно растворялись в ночи.

На руках у Тальды всхлипнул малыш, и мать тут же стала тихонько что-то шептать, успокаивая. Мальчик затих.

— Разве тебе было не страшно одной отправляться в путь к храму Эри? — спросила Виола.

— А как же иначе? Раэль все, что у меня есть,— Тальда поцеловала мальчика в бледную щечку. Затем она добавила:

— Тебе повезло, Виола, что тебя сопровождают такие сильные мужчины, которые не дадут в обиду. Один из них к тому же не сводит с тебя глаз, и это не Дайнис.

Тальда подмигнула, а Виола смутилась.

— Ты думаешь, с таким лицом я могу нравиться мужчине?

— Не все мужчины любят за красоту. А ночью в постели лица вообще не видно, — фыркнула Тальда. — Помню, была у нас в деревне была одна рябая девица…

За ночь выпал снег, он накрыл мерзлую землю тонким покровом.

После завтрака Ана открыла большой деревянный сундук и протянула Тальде несколько детских рубашек:

— Посмотри, может быть, подойдет твоему ребенку? У меня осталось от сыновей. Или что-то можно перешить?

Женщины вооружились иголками и нитками, а Дайнис с Равьером решили пройтись по деревне.

По короткой улочке прохаживались люди. Они с любопытством поглядывали на незнакомых рослых мужчин.

Оказалось, что почти в каждом доме живут пилигримы, ожидая, когда жрецы храма перебросят мост через ущелье…

Ближе к вечеру в дом Аны постучали.

Сторд отворил дверь и увидел на крыльце старика в ветхом плаще с нашитыми кое-как заплатами. Его темное лицо было изборождено глубокими морщинами и напоминало кору дерева. Заиндевевшие седые брови забавно топорщились.

— Пресветлые господа, не накормите ли странника? — спросил он.— Я долго шел сюда. Может, дозволите мне немного обогреться, и я пойду дальше?

— У меня больше места нету, иди прочь, попрошайка, насмотрелась я на вас, — проворчала Ана.

— Госпожа Ана, давайте покормим дедушку, — сказала Тальда.

— Ну, за постой и харчи не он платил, — возразила хозяйка.

— Мы потеснимся, госпожа Ана, — поддержал Сторд. — И доплатим вам, если надо, — он протянул женщине монетку. Та милостиво кивнула.

— Только я смотреть в оба буду, чтобы тут ничего не пропало у меня, — проворчала она.

Старик прошел на маленькую кухню, шаркая ногами и оставляя за собой мокрые следы, на которые неодобрительно покосилась Ана. Он поставил в угол свою крючковатую палку.

Тальда налила ему похлебку в глиняную плошку, а Виола подвинула испеченные с утра пшеничные лепешки.

— Спасибо, красавицы, пусть благословит вас светлая богиня, — поблагодарил старик.

Он степенно доел похлебку и аккуратно подобрал хлебные крошки.

— Вы, стало быть, не просто так приехали к храму Эри? — спросил старик, оглядывая по очереди сидевших за столом.

— Я хочу, чтобы исцелился мой ребенок, — кивнула Тальда.

— А вы, госпожа, стало быть, надеетесь красоту вернуть? — старик, казалось, глядел в самую душу Виолы. В его голосе не было насмешки, только сочувствие.

Девушка смущенно кивнула.

— Тебя я даже спрашивать не буду, парень, — незнакомец повернулся к Равьеру.