— Вас кто-то ждет в Шимаруте, госпожа Виола?

— Только отец…

И, помолчав, она решилась рассказать Амьеру о том, что уже казалось далеким прошлым:

— У меня был жених. Он, как и вы, был родом из Алтуэзии. Но вечером после помолвки со мной случилось это, — она дотронулась пальцами до своего лица и заставила себя посмотреть мужчине прямо в глаза.

Зелень майских трав и теплота летнего моря, в которое хочется погрузиться, — вот что она увидела в его взгляде, и у нее сжалось сердце.

Амьер осторожно коснулся ее руки и тут же отдернул пальцы.

— Мне больно от того, что вам пришлось пережить такое. Я знаю, каково это — стать таким, что от тебя отворачиваются другие. Мой собственный отец…он не смог принять того, что со мной случилось…

Помолчав, он спросил:

— Как звали вашего жениха, если не секрет?

— Лейнар Эрдорт, — ответила Виола.

Когда-то это имя казалось ей дивной музыкой, и она могла повторять его много раз, оставаясь одна в своей комнате. А теперь Виола не почувствовала никакого отклика в своей душе, произнеся его вслух.

— Возможно, это один из сыновей графа Вергуса Эрдорта, — начал было Амьер, но в этот момент повозка остановилась возле придорожного трактира «Золотой гусь». Рядом с ним стояла большая деревянная конюшня. По двору, огороженному забором, сновали люди — слуги, странствующие жрецы в серых плащах, несколько солдат в темных мундирах с вышитым спереди зеленым листом папоротника.

В лицо ударил резкий порыв холодного ветра, осыпав ледяной крупой. Погода портилась.

— Заночуем здесь,— сказал Сторд. — Лошади устали.

Равьер вошел в трактир первым, пока Дайнис договаривался насчет конюшни.

Он поморщился, почувствовав запах пережаренного лука, пота, подгоревшего мяса и кислого пива. Шум внутри немного стих, сидевшие за ближними столами с любопытством поглядывали на высокого мужчину с обожженным лицом и девушку за его спиной, но быстро отводили взгляд.

— Светлого дня, мне нужен хозяин и ужин на троих! — Равьер повысил голос, чтобы перекричать царивший здесь шум.

Подскочивший слуга показал им с Виолой на стол в темном углу и наспех смахнул тряпкой крошки с липкой поверхности.

Равьер поморщился и осмотрелся вокруг.

Купцы, крестьяне, даже два жреца поглощали еду, смеялись, кричали. В углу слышался женский смех.

За соседним столом сидело четверо стражников в черных мундирах с вышитым спереди зеленым листом папоротника.

Вскоре появился хозяин — одутловатый мужик в коричневом бархатном кафтане, заляпанном пятнами жира. Он то и дело утирал пот с блестящей лысины, при этом постоянно оглядывался по сторонам.

За две свободные комнаты хозяин запросил слишком высокую цену, по мнению Равьера, но тот клялся, что это единственные незанятые покои, к тому же в них имеются настоящие перины на гусином пуху, а не соломенные тюфяки.

К ним подошла рябая служанка с деревянным подносом. Она расставила на столе глиняные миски с горячей похлебкой.

— Не нравится мне здесь, но это лучше, чем ночевать под открытым небом,— проворчал Сторд. — Госпожа Виола, запритесь сразу после ужина на засов и никому не открывайте.

Виола кивнула. Дорога утомила ее, глаза предательски слипались, она то и дело зевала. После ужина Амьер проводил ее до комнаты, предварительно осмотрев и убедившись, что засов крепкий.

— Мы будем рядом, никому не открывайте, — сказал он. — А пока потолкуем с людьми внизу, узнаем, какая дорога лучше.

Спустившись, Равьер сел за стол к Дайнису. Служанка принесла им большой кувшин с элем и пару глиняных чашек. Руки женщины тряслись, когда она разливала напиток, и Сторд сказал:

— Дорогуша, давай я сам.

Служанка с облегчением поставила кувшин и направилась вглубь трактира.

Равьер заметил, что стражники, сидящие неподалеку, то и дело бросают на них с Дайнисом быстрые взгляды, и легонько толкнул Сторда плечом. Тот понял его правильно.

— Дрянная сегодня погода, господа, — громко обратился к стражникам Сторд и закричал вглубь трактира:

— Эй, хозяин, принеси-ка служивым от нас эля и еще мяса!

Те повеселели, и Равьер со Стордом перебрались за их стол.

— Мы пилигримы, направляемся в Красный Ручей, а оттуда в храм Эри, — добродушно сказал Дайнис.

— Не похожи вы, парни, на тех пилигримов, кто бормочет молитвы с утра до вечера, — сказал старший из солдат. На его щеке был старый шрам от сабельного удара.

— Мой кузен сильно пострадал после пожара, вот и хочет попасть в храм Эри, попросить милости у богов, — Дайнис кивнул на Равьера.

— Сейчас многие туда стремятся, да не все попадут, — флегматично заметил черноусый крепыш, вонзаясь крепкими зубами в куриную ножку. — По всем приметам, в этом году на перевалах рано снег выпадет. Да и разбойники шалят.

— Разве здесь есть разбойники? — изумился Дайнис, подливая эль собеседнику. Тот важно кивнул.

— Мы сейчас поужинаем и двинемся к Серому Источнику, говорят, видели там недавно банду Кривого Мехаса. Гоняемся за ними второй год, только они тут все горные тропки знают, чуть что, уходят в соседний Ронган. Половина банды у него, говорят, оттуда, а там их прячут в любой деревне.

— Так, хватит болтать языками, как бабы! — черноусый крепыш встал. — Выезжаем.

— Так ведь это не секрет, господин сержант, — пробормотал один из солдат.

Стражники быстро вскочили, с сожалением глядя на остатки ужина.

— Храни вас светлая богиня, — сказал им Дайнис напоследок, и те коротким жестом подняли ладони вверх. Здесь многие почитали Кайниэль, хотя молились и другим богам. Дверь за солдатами закрылась, и Сторд с Равьером пересели за свой стол.

Подошедшая служанка принесла им пирог с зайчатиной. Неловко повернувшись, она опрокинула кувшин с элем. Дайнис успел отскочить, сказалась многолетняя боевая выучка, но часть содержимого все же попала на Равьера.

— Ты что, Анта, совсем криворукая! — заорал подошедший хозяин.

— Работает у меня всего неделю, господа пресветлые, — извиняясь, обратился трактирщик к Равьеру и Дайнису. — У меня тут служанки не задерживаются, чуть приметят смазливого торговца или стражника, так и готовы задрать юбки повыше, — он скривился, точно от зубной боли. — Думал, на эту не позарятся, так у нее руки не из того места растут.

— Анта, принеси–ка бутылочку вина от меня нашим гостям в подарок, — велел он, и женщина неуклюже поклонилась.

Равьер стал отказываться, но хозяин не унимался:

— Оно совсем легкое, господа пресветлые, как виноградный сок, и голова поутру не болит, мне зять из самого Кхеса присылает, — похвалился трактирщик и отошел, утирая лоб.

Вскоре служанка принесла откупоренную бутылку вина и, поклонившись, поставила ее на стол.

— Не стоит нам, наверно, пить, — с сомнением покачал головой Равьер, но Дайнис уже разливал темную жидкость.

Махнув рукой, Равьер взял в руки глиняную кружку и сделал глоток.

Вино действительно оказалось довольно хорошим на вкус, и по телу пошло приятное тепло.

Вскоре Равьер почувствовал, что голова закружилась. Должно быть, он слишком устал с дороги, если пара кружек вина так подействовали на него.

Кажется, Дайнис тоже захмелел, потому что скоро стал голосить песню про прекрасную мельничиху. Припев там был совсем уже неприличным, но многие гости с воодушевлением стали подтягивать.

— Идите уже отдыхать, пресветлые господа, — чей-то голос, кажется, хозяина, раздавался словно издалека.

— Позвольте, я вас провожу до ваших комнат.

Равьер, пошатываясь и цепляясь за хлипкие перила и Дайниса, поднялся на второй этаж, и хозяин отворил ключом дверь их комнаты.

— Извольте отдыхать, пресветлые господа.

— Сейчас наконец выспимся, — блаженно улыбнулся Сторд и начал стягивать сапоги.

Но Равьер вдруг вспомнил одну очень важную вещь.

Он, пошатываясь, побрел к двери соседней комнаты и забарабанил в нее кулаком.