Мишель прижал к себе Светлану, жаркий после бега.

— Девочка моя… Кто же танцует в полдень на поле… Солнышко, любовь моя, жизнь моя… Напугала до чертиков!

Светлана промолчала, хоть в груди и кипела злость на Волкова. Два года… Два долгих года он водил её за нос и лгал, лгал, что работает не покладая рук, а сам наслаждался отдыхом дома, пока она дежурила вместо него в управе. Вот же тварь! До полудницы ему далеко — та хотя бы не лжет, не скрывает, что тварь. Волков лгал и ради чего⁈ Ради пары дней отдыха дома.

До имения, расположенного за Волчанском, ехали почти в тишине.

Светлана молчала, потому что злилась на Волкова, но понимала: сейчас не время портить с ним отношения. То, что он не ночевал в полях, охраняя урожай, не значит, что он был в Сосновском, как и не значит, что его там не было. Стоит точно узнать, где же он провел ту ночь — Громову для его расследования это важно.

Почему молчал Волков, Светлана не знала, но так даже лучше — меньше шансов вспылить и все испортить.

Волчанск начался внезапно. Холмы чуть расступились долиной речки Перы́ницы, и среди полей выросли каменные двух- и трехэтажные дома. Когда-то Волчанск был небольшим селом, но об этом давно забыл. Княжич снизил скорость, и магомобиль еле-еле поплелся по залитым солнцем узким улочкам в узорчатых тенях от золотых берез и осин. Редкие тополя уже стояли голые, стыдливо прячась в глубинах дворов. По тротуарам медленно прогуливались нарядно одетые горожане — праздник еще продолжался.

Жизнь в городке кипела. Работали лавки и магазины, еще не убрали открытые террасы кафе на площади, в синематограф на первый сеанс спешили люди. Светлана заметила в толпе мальчишку с кипой газет и попросила Мишеля остановиться. Он проследил за её взглядом и с грустной улыбкой спросил:

— Ты уверена, свет души моей?

Она прямо его спросила:

— Лучше оставаться в неведении? Прятать голову в песок, как страус? Я хочу знать: пророчил юродивый или нет.

Светлана смутно помнила великого князя Василия Федоровича Рюриковича-Романова. Он делал карьеру по военной части, и был весьма популярен в армии. Когда ему предложили участвовать в заговоре против императрицы, он лишь сказал: «Я ненавижу Катьку всей душой, но она моя кузина. Я не пойду против неё!» Заговор раскрыли кромешники, тогда ещё послушные императорской воле. Главных заговорщиков отправили в Сибирь, а самого князя лишь в ссылку в имение где-то под Рязанью. Ссылка, естественно, закончилась со смертью Екатерины Третьей. От венчания на царство великий князь снова отказался. Быть послушным болванчиком при Государственной думе он не захотел. Вот все, что Светлана помнила о князе.

Пальцы Мишеля побелели на руле, но магомобиль он все же припарковал у тротуара безропотно. Княжич громко свистнул, привлекая внимание мальчишки-газетчика и кучи лоточников с товарами, и вышел из магомобиля, спрашивая напоследок:

— Разве в Сосновском великую княжну Елизавету убили?

Пока Светлана думала, что же ему ответить, он сам все понял:

— Ясно. Громов хоть жандармам сообщил об этом?

— Он вызвал кромешников.

— Ясно, — вновь повторился Мишель и пошел прочь. Его узнавали, с ним здоровались и даже что-то спрашивали — он останавливался и о чем-то переговаривался. Его не потерять в толпе одинаково серых праздничных костюмов и шляп — он на полголовы, а то и на голову был выше всех на площади. Точно медведь — волчья стать не такая. Светлана с болью в сердце подумала: а если это он в Сосновском убил? Если все же допустить такое? Алиби пока нет, на берендея похож, к тому же маг. При дворе Мишель бывал вместе с отцом, великих княжон в лицо должен был знать. Светлана поморщилась: не сходится. Никак та убитая в Сосновском не походила на княжон, во всяком случае на старших. Да и зачем ему марать руки в крови? Для чего? Вспомнилась фраза юродивого: «Люди боятся повторения десятилетней трагедии». Дело в этом? Дело в страхе? И потому сейчас всяк искал императорскую кровь и готов был её проливать? Маги, в принципе своем, рациональные твари, и разделы с жертвоприношениями даже Светлана изучала на своих магических курсах, но… Воспроизводить неизвестный ритуал на языческом капище для предотвращения еще непонятно повторной ли трагедии как-то слишком для мага, особенно если попытаться представить на капище Мишеля. Таким только кромешники промышляют. Или все же… «Катькина истерика» так всех напугала, что любой готов пролить императорскую кровь, окажись она под рукой?

Мишель тем временем купил газету, потом еще и пару калачей у лоточников и какую-то мелочь. Светлана замерла: неужели небо обрушилось на землю, и оглодавший Мишель готов был есть простую уличную выпечку? Время уже перевалило за обеденное, и сейчас Светлана сама бы не отказалась от калача или даже сытной калитки. Мишель один из калачей вручил газетчику, второй какой-то маленькой девочке, гулявшей в сопровождении гувернантки, тут же раскрасневшейся от княжеского внимания, остальную мелочевку раздал споро окружившей его толпе мальчишек. Нет, небо не рухнуло на землю, Мишель привычно игнорировал уличную еду. Невместно. Живот Светланы заурчал, напоминая, что яичница была уже давно. Придется терпеть до вечера. До обеда.

Мишель все же умудрился затеряться в образовавшейся толпе — Светлана потеряла его из виду. Самой, что ли, купить калач? Пока она размышляла, вернулся Мишель с газетой в руках. Он сел за руль, протянул свернутую газету Светлане и быстро отчитался:

— Никаких упоминаний о великой княжне Марии Павловне нет. Великий князь Василий Федорович Рюрикович-Романов найден вчера мертвым в своем доме на Тверской. Предположительная причина смерти — проблемы с сердцем.

Светлана не сдержала нелепого смешка: так и у убитой в Сосновском тоже были проблемы с сердцем из-за встречи с ритуальным ножом.

— Расскажешь об убийстве в Сосновском? — спросил Мишель. Магомобиль окутала тишина — княжич возвел защищающий от прослушки щит.

— Я не могу, Мишель. — Последнее дело рассказывать что-то одному из подозреваемых. — Это дело ведет Громов.

Мишель криво улыбнулся:

— В обход судейского следователя и прокурора? Ничему его жизнь не учит.

— Поехали, Мишель… — попросила его Светлана, но тут к магомобилю подошел официант из кафе с подносом в руках. На подносе стояли две чашки с кофе и тарелочка с нежными профитролями.

Княжич поблагодарил официанта и перехватил поднос:

— Что по поводу второго завтрака, Светлана Алексеевна?

— Я не против, — согласилась она, беря невесомую чашечку с кофе. Мишель из тех, кто уверен, что барышни питаются исключительно нектаром и эфиром. И порхают, как бабочки…

Официант удалился прочь, чтобы не мешать. Жизнь на площади текла своим чередом. Светлану, как и княжича, рассматривали с любопытством, но любопытством скрытым и старательно ненавязчивым.

Мишель первым разбил тишину:

— Значит, все же в Сосновском убили Елизавету Павловну? Так думает Громов, да?

— Я ничего по этому поводу не знаю, — твердо сказала Светлана. Она поменяла тему разговора: — а ты знаешь, как Громов оказался в Суходольске?

— Случайно знаю. — Ради рассказа Мишель даже залпом выпил кофе и оставил все профитроли Светлане. — Нехорошая история. Весьма прогремевшая в узких кругах и замятая для всех остальных. Отец рассказывал — он как раз этой весной в Москве делами занимался… Громов служил в Московском сыске чиновником по поручениям в чине статского советника, если это важно для тебя, Светлана.

Она нахмурилась: всего одна ступенька до потомственного дворянства. Надо же. Пятый чин. Больно ему было падать.

— Ему поручили одно весьма гиблое расследование: на квартирах в разных районах были найдены убитыми, весьма жестоко причем, бланковые.

Бланковыми называли проституток, неприкрепленных к борделям, это Светлана знала.

— Свидетелей не было. До объединения дел в одно, расследования вели спустя рукава — кому интересны падшие? Громов в дело вцепился хватко, и уже через два месяца вышел на убийцу. Имя убийцы я не знаю. Знаю только, что это был весьма и весьма важный юноша, из подающих надежду, кого даже заподозрить в таком невозможно.