— Растворимый совсем не то, — ответил он, тут же добавил: — А вообще я удивлён, что у дочери такого богатого человека такой минимальный набор продуктов, да и повара нет.

— А у тебя есть повар? — парировала я.

— Нет.

— Но ведь ты тоже человек небедный.

— Э-э-эм-м, — замялся он. — Это всеобщее заблуждение, что актёры миллионами ворочают. Нет, про всех не говорю, ведущие актёры, играющие главных героев, может и зарабатывают, но не такие, как я, всю жизнь на второстепенных ролях.

— Хм, значит ты живёшь в Москве, но в простой старенькой хрущёвке или в сталинке, — сделала я вывод, ставя наполненный водой чайник на плиту.

— Нет. Живу в загородном доме, который построили по моему заказу, но в кредит. Пока с выплатами справляюсь, хоть мне и не везёт в последнее время с ролями, но корпоративы и свадьбы спасают.

Понятно, вот почему он согласился на ужин со мной — финансовые трудности. Мне тоже было удивительно узнать, что известные актёры не так много зарабатывают, как привыкли считать простые люди. Было время, и я хотела в театральный поступать, но мама отговорила, поэтому пошла учиться на юриста.

Пока Глеб выкладывал готовую яичницу в две тарелки, я заварила себе кофе, а он пускай свой натуральный ждёт. Только мы уселись завтракать, хотя, судя по времени, это скорей всего был уже ужин, зажужжал телефон «подарка». Посмотрев на монитор, Глеб немного смутился и ушёл со своим гаджетом из кухни.

Хоть он и старался говорить тихо, но я всё равно слышала, так как двери у меня из кухни в коридор не было.

— Да. Ну что ты опять истеришь? Говорю же, задержался по работе. Только завтра. Да нет потому что больше рейсов сегодня! Всё, не могу больше говорить. Пока.

Глеб вернулся, судя по лицу, явно недовольным. Сел обратно за стол, положил телефон рядом с собой и продолжил трапезу.

— Девушка беспокоится? — зачем-то спросила я, ведь это, конечно же, не моё дело.

Мужчина перестал жевать, проглотил кусок, запил простой водой, после ответил:

— Хуже, жена.

Теперь я перестала жевать. Ничего себе! Так я ещё и с женатиком ночь провела! Ай-яй-яй, лучше бы мне было об этом не знать. Вот зачем спросила? Съем же себя потом! Мама с отчимом привили мне правильные жизненные ориентиры. Теперь даже не знаю, что делать. Исповедаться что ли?

Мне бы на этом остановиться, но нет! Вместо этого я решила поиздеваться над изменником, чтобы понять, испытывает ли он хоть малейшие угрызения совести. А то уж больно спокойным выглядит, наверняка не впервой. Терпеть не могу кобелей!

— И часто ты жене изменяешь?

Глеб снова перестал жевать, положив столовые приборы у тарелки, ответил:

— Тебе это зачем?

Я пожала плечами и сказала правду:

— Неприятно было узнать, что ты женат.

— Мне тоже неприятна эта ситуация, поверь. И жене я не изменяю, то есть, не изменял, это впервые.

— Да ладно! — воскликнула я и засмеялась.

Это явно не понравилось моему «подарку». У него было такое лицо, как будто его несправедливо обвинили в страшном преступлении.

— Что смешного? — в его голосе сквозили нотки обиды, и мне стало не по себе.

Может и правда не изменял, а я его высмеяла. И, вообще, не должна я так себя вести. Пусть жена его об этом переживает и допрос ему устраивает, а я ему никто, сегодняшняя ночь не в счёт — это нелепая случайность, о которой надо забыть.

— Извини, просто ты таким спокойным выглядишь, как будто для тебя это обычное дело.

— А что я головой об стол должен биться, истерично рыдая, какой я плохой? Ну да, случилось, перебрал, потерял голову от красивой девушки, — пристально посмотрев на меня, прищурившись, добавил: — К тому же, девушка сама была не против. Если бы ты первой на меня не набросилась, ничего бы не было.

От услышанного я поперхнулась кофе. Прокашлявшись, строго посмотрела на этого наглеца. Эх, жаль, что взглядом нельзя убить, а то бы он уже давно мёртвый лежал. Ну ведь точно врёт! Не могла я на него наброситься. Я ведь знаю себя!

— И не стыдно врать? — произнесла я, наивно надеясь, что он одумается и извинится.

Но нахал только нагло усмехнулся.

— Ты что, ничего не помнишь?

Я опешила, что он так легко меня раскусил, но постаралась не выдать себя ещё больше:

— Вовсе нет! Помню… урывками.

— Что конкретно ты помнишь? — ещё сильней прищурившись продолжил он меня допытывать.

Ну вот, всё-таки ему удалось вогнать меня в краску: я отлично ощущала, как «горят» мои щёки. Даже холодной водой умыться захотелось.

Мужчина почему-то по-доброму улыбнулся и произнёс:

— Смущение тебе к лицу.

Очень захотелось послать его куда подальше, но сдержалась. Всё-таки я воспитанная девушка, в отличие от него.

— О чём ты? Здесь просто жарко и кофе горячий. А ты врёшь, не могла я на тебя наброситься. И вообще, ты не в моём вкусе!

— Да ладно! — рассмеялся он. — А ночью совершенно другое мне говорила.

Не выдержав, я выплеснула остатки кофе из моей кружки на него. Горячий напиток попал ему на грудь. Взявшись за ткань рубашки двумя пальцами, Глеб оттянул её от своей кожи, чтобы меньше жгло.

— С ума сошла?! — рассерженно спросил он, злобно сверкнув на меня глазами. — Кофе, вообще-то, горячий!

Испугавшись, что причинила гостю увечье в виде ожога, я быстро вскочила из-за стола и бросилась к холодильнику, доставать лёд. “Подарок” тем временем начал осторожно снимать с себя верхнюю часть одежды. Я засунула кубики льда для коктейлей в полиэтиленовый пакет, обернула его кухонным полотенцем и приложила к красному пятну на груди гостя.

— Прости, я вспылила, — промямлила я, мысленно представляя строгий взгляд отца, которому придётся выплачивать “подарку” компенсацию за причинённый мною физический и моральный вред.

— Это ты прости, я тоже психанул, — улыбнувшись, ответил он. — Ты ведь и правда ничего не помнишь, мне, как мужчине, это обидно.

— А ты, значит, всё помнишь. Но при этом почему-то испугался, когда утром меня увидел.

— Поэтому и испугался, что вспомнил всё, что мы с тобой творили. Ночью я был на кураже, без тормозов то есть, а утром осознал, что поступил неправильно. Теперь придётся с твоим отцом объясняться и с женой.

— Мне тоже придётся объясняться, — тяжело вздохнула я.

— С парнем? — зачем-то спросил он.

— С отцом.

— Значит парня у тебя нет?

— Тебе зачем это знать?

— Просто любопытно, — пожал Глеб плечами, ухмыльнувшись.

— Парень есть, учится в Лондоне. Я тоже впервые ему изменила, поэтому очень хорошо, что ничего не помню. Такое лучше не запоминать!

Глаза гостя сделались грустными, даже ухмылка сошла с лица. Немного подумав, Глеб ответил:

— Ты права. Давай забудем об этом. — В дверь позвонили. — Наверное доставка кофе, — решил “подарок”.

Я пошла открывать и в буквальном смысле ненадолго потеряла дар речи, потому что вошёл мой отец.

— Доброе утро! — сказал он мне. — Или, скорее, день, — добавил, посмотрев на моего гостя.

Гость ответил ему кивком, а я готова была убежать в ванную, закрыться и сидеть там до тех пор, пока родитель не уйдёт. По его ухмыляющемуся взгляду сразу стало ясно, что он обо всём знает и теперь неизвестно, чем всё закончится.

Когда мой отец прошёл вглубь столовой, приближаясь к “подарку”, я испуганно воскликнула:

— Пап, Глеб уже уходит!

Родитель остановился, повернулся ко мне и спокойно произнёс:

— Конечно уходит. Я вообще удивлён, что он до сих пор здесь, — повернувшись к гостю, добавил: — Надеюсь, ты не рассчитываешь на доплату?

От этой фразы не только у меня, но и у Глеба нижняя челюсть отвисла. То есть отцу всё равно, что “подарок” у меня ночевал? Его только расчёт беспокоит!

— Нет, — немного растерянно ответил Глеб.

— Вот и славно, — вымолвил родитель и, легко кивнув на пятно от кофе на рубашке гостя, спросил: — Ожога нет?