В общем, странная семейка, но я решила отступить. Предупредить я попыталась, моя совесть чиста, а там, пусть только на себя обижается, если что.

Вечер вроде бы прошёл хорошо. Эдуард Игнатьевич отдохнул, даже присутствовал с нами на ужине.

Лаура как всегда приготовила замечательные блюда и напитки. Алкоголя не было, так как отцу Марка нельзя пить, а мы не пили из солидарности.

Мы сидели, по-семейному общались, отцы спорили о том, когда именно нам регистрироваться.

— Надо с астрологами посоветоваться, — вымолвил Эдуард Игнатьевич.

— Ну да, ещё с магами не забудь посоветоваться, — усмехнулся мой отец. — Хватит верить шарлатанам!

— Когда будешь медленно умирать, тоже во всё и всех поверишь, — огрызнулся ему старый друг.

Мой отец недовольно скривился, но отвечать не стал. Понятно, что сейчас не время и не место говорить о плохом и лучше отнестись с пониманием к больному человеку.

Полина не смогла долго с нами сидеть и отпросилась у Эдуарда Игнатьевича погулять возле дома. Тот попросил её накинуть на себя кофточку, чтобы не простудилась.

— Лето же! — усмехнулась она и быстро отправилась к выходу.

— К ночи похолодает! — громко проговорил он ей вслед, пытаясь “достучаться”, но девушка уже убежала. Пожилой мужчина тяжело вздохнул и с досадой подметил, глядя на меня и сына: — Вот так всегда, молодые не берегут здоровье, считают себя неуязвимыми, а в старости каются.

— Ну что ты в самом деле так беспокоишься о ней? — пожурил его друг. — Замёрзнет, домой зайдёт. Не маленькая ведь.

Но Эдуард Игнатьевич лишь отмахнулся.

Приехали нотариус с охраной, их заботливая лаура разместила по разным гостевым комнатам, благо их в доме, хоть отбавляй.

Меня всегда удивляло, зачем богачи покупают себе огромные дома? Ладно бы семья большая была, из десяти человек минимум, так нет, как правило живут в одиночестве или максимум плюс три-четыре члена семьи, а прислуга мается, убирается во всех этих многочисленных комнатах, которые нафиг никому не нужны. Если только пару раз кого-то из гостей приютить, но не ради же гостей же такой домино приобретать?!

— Что-то скучно стало, давайте всё-таки вино откроем! — предложил Марк.

— Отлично! — неожиданно согласился его отец, чем очень нас удивил. — Тем более повод есть, вы нас помолвкой порадовали. Кольцо хоть успел подарить, а, сын?

— Эм-м-м-м-м, — замялся недо-жених, — так, к чему эти условности? Перед свадьбой и подарю, Светик сама себе выберет, — выкрутился он, подмигнув мне.

— Так дело не пойдёт, традиции надо соблюдать, — ответил Эдуард Игнатьевич. — Завтра же что б купил кольцо и сделал предложение Светлане, как полагается. А я Вам завещание в качестве предсвадебного подарка составлю. Боюсь до свадьбы Вашей не дотяну.

При слове “завещание” у Марка алчно загорелись глаза.

— Пап, н учто ты такое говоришь? Кончено же дотянешь! — заискивающе заговорил он с отцом.

— Тогда женитесь быстрее, нечего тянуть до двух месяцев. Двух недель вполне хватит на подготовку торжества, наймите профессионалов, деньги ведь есть в конце-то концов.

Марк посмотрел на меня. У него было такое жалостливое лицо, словно умолял меня согласиться! Но во мне взыграл протест.

— Зачем же быстро? Наспех ничего хорошего не получится, — вымолвила я и в буквальном смысле ощутила пронизывающие осуждающие взгляды моего отца и “жениха”.

Если бы взглядом можно было убивать, то… в общем понятно, что меня бы уже не было.

— Я не в праве Вас торопить, дело Ваше, — вздохнув ответил отец Марка. — Надеюсь, с рождением ребёнка так тянуть не будете. О! У меня идея! — вдруг воскликнул он, подняв указательный палец вверх. — Позови-ка моего нотариуса, — попросил сына.

Марк мигом сбегал за гостем, который появился вместе с ним незамедлительно.

— Оформи-ка к завтрашнему дню завещание, я наконец-то придумал, как его составить, — обратился к нему Эдуард Игнатьевич и начал прямо тут, при нас, говорить свои пожелания.

Услышав условия, при которых его сын получит наследство, у меня внутри всё похолодело. В течении трёх лет после регистрации брака мы должны будем зачать и родить наследника, иначе, ни Марк, ни я, не получим ни гроша.

— Пап, ты это серьёзно? — высказал недовольство сын. — А если Светик не сможет родить за этот период?

— Так суррогатное материнство Вам в помощь! — ответил Эдуард Игнатьевич. — И да, четвёртую часть доходов от моего предприятия будет ежемесячно получать Полина.

— Чё-о-о-о-о?! Ей-то за что?! — возмутился Марк.

— Она на что-то должна жить и воспитывать ребёнка.

— Какого нахрен ребёнка?! Нет никакого ребёнка! Когда ты уже прозреешь?! — заорал на пожилого отца сын.

— Это неважно, — вдруг ответил Эдуард Игнатьевич, чем снова нас огорошил.

— Чё-о-о-о? — снова протянул Марк, нахмурившись. — Пап, ты в своём уме?

— В своём, не сомневайся. Если захочешь провести со мной медицинскую экспертизу, то сильно удивишься, в каком я добром уме и крепкой памяти. Девчонка заслужила эти деньги, она столько радости мне принесла в последние месяцы, сколько ни одна не приносила, даже твоя мать никогда не дарила мне столько нежности.

— Фу-у-у-у, меня щас стошнит, — проговорил сквозь зубы Марк.

— Умерь свой пыл и лучше постарайся наладить контакт с Полиной, Вы всё-таки будущие родственники.

— Чё-о-о-о?! — ещё больше возмутился мой “жених”.

— Ну да, я тоже намерен жениться, — улыбнулся Эдуард Игнатьевич. — Хоть умру счастливым семейным человеком.

Марк при всех грязно выругался и тут же поднялся из-за стола.

— Я за вином, скоро буду! — бросил он уходя.

Как только удалился, его отец принялся смеяться.

— Ну зачем ты его триггеришь? — спросил друг.

— Пусть понервничает, ему полезно. Ему всё легко всегда по жизни доставалось, а теперь пусть постарается заслужить наследство. Правильно я говорю, Светлана? — неожиданно обратился ко мне Эдуард Игнатьевич.

— Лишь бы девушке не досталось от Ваших игр, — ответила я.

— Какая добрая у тебя дочь, — улыбнулся друг моего отца.

— Ага, даже слишком, — в который раз одарил меня папаня убийственным взглядом.

— Так это ж хорошо! В наше время это большая редкость. Ценить и беречь надо такого ангелочка, — подмигнул мне будущий “свёкор”.

Мне очень не понравилось, что Полину попросту используют, чтобы позлить Марка. Как-то это по-свински, поступать так с живым человеком. Пусть она и не ангел, но всё равно не заслуживает такого обращения.

— Зачем Вы так с ней? Она ведь тоже на что-то надеется. Отпустите её лучше домой, — вымолвила я, надеясь на благоразумие взрослого, хоть и больного мужчины.

Эдуард Игнатьевич посмотрел на меня с нежностью, как, пожалуй, любящие отцы смотрят на дочек.

— Не переживая, Светочка, я её не обижу, обещаю тебе.

С улицы послышался Полин задорный смех. Я и мужчины вопросительно переглянулись.

— Похоже твой сын с “мачехой” контакт налаживает, — усмехнулся мой отец.

Не знаю зачем я отправилась во двор. Наверное, папаши решили, что во мне взыграла ревность. Ну и пусть так думают! На самом деле я переживала за Полину. Вот не знаю, почему я так к ней прониклась. Может увидела в ней себя? Девушка тоже стремится стать богатой и старается, как может.

Мне-то сделать это проще — у меня появился богатый отец, а вот у неё, скорей всего отец бедный или вообще, нет его. В принципе это неважно, но то, что она из бедного сословия — сильно заметно. Уж очень она восхищается даже мелкими дорогими штучками.

Я нисколько не осуждаю желания Полины улучшить материальное положение, просто чувствую, что Марк что-то задумал плохое против неё. Я потом жить спокойно не смогу, если позволю ему навредить дурёхе.

Во дворе, расположившись в беседке, мой «жених» сидел, приобняв «мачеху», и что-то рассказывал ей на ухо. На столике перед ними стояла початая бутылка вина и два пустых бокала.