Тем временем, Салиан выхватил кинжал и повернулся к уже подходящим к нему с тыла соратникам бородача, но сражению так и не суждено было случиться, потому что таверну пронзил громкий хохот. Светлый повернулся и увидел яркие желтые глаза, смотрящие на него. Прямо около лежавшего и смеющегося бородача сидел огромный белоснежный волк, покрытый шрамами.

— Полно, народ, уберите оружие, не стоит проливать кровь из-за драки в корчме, — утирая слезы, проговорил бородач. — А ты, парень, неплохо дерешься. Выпей с нами. Но помни, никогда не поворачивайся к живому сопернику спиной.

Бородач потрепал волка по холке.

— И ты тоже неплох в драке, — сказал он. — Я и не собирался тебя убивать, я всего лишь пришел поговорить.

— Мое имя Салиан Сивалин, посол доброй воли дома, — пожав плечами ответил Сал.

Салиан не успел договорить, как его шеи коснулось лезвие непонятно откуда возникшего клинка.

Рагнар

Рагнар открыл глаза, одно из светил слепило взор. Он не понимал, где находится, но под спиной явно ощущался мокрый песок, а правую руку омывало морским прибоем. Рагнар попытался приподнять голову, и все его тело пронзила адская боль.

Тьма…

Рагнар очнулся, чувствуя, что лежит на телеге. На грудь давило что-то тяжелое. Он разлепил глаза и вскрикнул, но из его груди вырвался только тихий хрип. Прямо на нем лежал Фринки, младший матрос с его драккара. Глаза Фринки были открыты, но жизнь давно их покинула. Пока Рагнар с надеждой всматривался в глаза матроса, его щека забугрилась, и из нее показался гнойный червь. Рагнара стошнило. Он смог повернуть голову чуть вправо и только благодаря этому не захлебнулся в собственной рвоте.

И снова тьма…

Рагнар снова открыл глаза. Он все еще лежал в телеге, но сейчас уже ничто не давило на него. Его взору предстало чистое сиреневое небо, а чуть голубоватое свечение Винира слепило глаза. Он глухо застонал.

— Клинт! Один живой, стонет еще! — крикнул какой-то мужчина.

— Добей его, незачем нам эти проблемы, лечить его еще, — прозвучал ответ.

— Не-не-не, давно хотел себе раба, будет за свиньями прибирать.

Грубые крестьянские руки схватили Рагнара под плечи и стащили с телеги. Все тело снова пронзила боль, и он отключился.

Он воин, его жизнь — набег, его судьба — умереть в бою. Тьма сгустилась…

Следующее пробуждение Рагнар помнил плохо, но в памяти отложились прикосновения нежных женских рук, перевязывавших его. Он приоткрыл глаза и увидел лицо молодой девушки в ореоле света, и его разум снова потускнел.

Двенадцать лет он был одним из лучших, с самой инициации в мужчины, а теперь он раб. Это его судьба? Умереть в хлеву со свиньями? Не верю.

Очередное пробуждение Рагнар не забудет никогда. Волчий вой. Сотни волков. Воин распахнул глаза. Вой доносился со всех сторон; дверь в его сарай распахнулась, и в нее ворвался мужчина с мечом в руках.

— Вставай, раб, если жить охота, — он бросил в сторону Рагнара какую-то палку и, развернувшись, выскочил обратно в проход.

Рагнар приподнялся на локтях; все его тело болело, но раны начали подживать. Левая рука все еще плохо слушалась, но несмотря на это он смог подняться. Брошенное ему «копье» оказалось просто черенком от лопаты или метлы, срубленным под углом на манер копья.

Рагнар, ковыляя, вышел из двери и окунулся в суматоху, происходящую вокруг. Люди бегали по ферме, наскоро сваливая баррикады из всего, что попадалось под руки. Воин перехватил свое импровизированное оружие обеими руками. Но тут его мыслей коснулось что-то непонятное.

Рагнар встряхнул головой, прогоняя наваждение, но странное ощущение не ушло. Он чувствовал какую-то первобытную ярость.

«МЫ ПРИШЛИ ЗА ТОБОЙ» — вдруг прозвучал голос в его голове.

Рагнар резко обернулся на месте, но рядом никого не оказалось.

«ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ… ТЫ… ИЗБРАН…»

Воин схватился за голову и упал на колени, выронив палку.

«УБЕЙ ИХ… УБЕЙ ИХ ВСЕХ!.. ДОКАЖИ СВОЮ СИЛУ!!!»

Рагнар закричал; в его голове начали мелькать видения. Он видел конец всего, разорванные небеса, увидел смерть своей семьи. Его сестренка висела распятая на стене его родного дома. У ног лежала мать и братья Рагнара, а в их внутренностях, торчавших наружу, копошились жирные зеленые черви.

«СПАСИ ИХ, СПАСИ ВЕСЬ МИР… ДОКАЖИ СВОЮ СИЛУ!»

Рагнар встал, его глаза налились кровью. Он покрепче перехватил древко «копья» и двинулся в сторону воздвигающихся баррикад. Следующие сорок минут превратились в кровавую бойню. Воин методично вырезал обитателей фермы, переходя от дома к дому. Взор Рагнара застилала кровавая пелена. Он не различал, кто умирает у его ног: мужчины, женщины, дети, старики — он не разбирался, просто разил всех, кто попадался под руку. Сначала он использовал «копье», а когда оно сломалось, то взял меч, подобранный с одного из убитых.

У него была цель, и для достижения этой цели он был готов стать кем угодно: мясником, убийцей детей, кем угодно.

Кровавая пелена спала с глаз Рагнара только когда он вошел в крайний дом селения. Он знал этот дом, даже не осматриваясь, он знал, кто его встретит здесь. Единственная, кому была небезразлична его судьба, после того как его приволокли на телеге, была эта девушка. Рагнар не знал её имени, но он точно знал, что она рисковала ради его спасения, возможно не своей жизнью, но рисковала.

Воин повернул голову, девушка стояла в центре комнаты.

— Сделай то, зачем пришел, убийца, — сказала ученица знахарки, опускаясь перед Рагнаром на колени и приподнимая голову, подставив горло. — Я не боюсь смерти.

— Нет, — непонимающе промямлил Рагнар. — Я не…

«Убей её, покажи, что ты достоин вести нас!» — прозвучал голос в его голове.

Рагнар опустил голову и выронил меч. Все его тело покрывала кровь. Она капала с кончиков его пальцев, стекала по груди и ногам.

— Нет, нет, нет, нет, нет — воин схватился за голову и упал на колени. — Убирайся из моей головы! Зачем вы заставили меня?

«Мы не заставляли, ты всё сделал сам, но ты не достоин стать… Мы найдём другого… Живи с этим, мясник»

Рагнар закричал так, как никогда не кричал. Он вскочил на ноги и начал крушить всё, что было вокруг. Мебель, посуда — он бился о стены, вышиб дверь с такой силой, что она сорвалась с петель. Воин не знал, как долго это продолжалось, но, когда буря стихла, он осмотрелся по сторонам. Вся комната была разрушена, кроме одного угла, в котором, сжавшись и закрыв лицо руками, сидела девушка. Всё её тело содрогалось от безмолвных рыданий.

Рагнар уничтожил в комнате абсолютно всё, кроме тумбы, к которой левым боком прижималась девушка, и тотема местного божка, стоявшего на этой тумбе. Воин приблизился к последней выжившей из деревни.

— Мне нет прощения, — сказал он. — Я уничтожил всю твою жизнь. Я убил всех, кого ты знала. Но не смог убить тебя. Почему?

Кен-ши

Тьма сгущалась вокруг Искателя, сегодня была его очередь дежурить у северной башни академии. Был последний из трех дней, данных молодой магичке, чтобы присоединиться к их миссии. Джон и Ульги уже отчаялись завербовать девушку, а Кен-ши говорил, что ему по большей части все равно, но в тайне он надеялся, что молодая чародейка присоединится к ним.

Искатель не мог объяснить даже себе, что в ней было особенного, но он чувствовал, что она должна отправиться с ними. Было в ней что-то особенное.

Вдруг Кен-ши почувствовал чье-то приближение. Он натянул маску и капюшон и, сделав шаг в сторону от масляного фонаря, растворился во тьме. Спустя пару минут в круг света вступил силуэт, закутанный в плащ.

Кен-ши аккуратно вытянул из-за спины один из изогнутых клинков и бесшумно двинулся по краю освещенной поляны.

. . .

Рэй медленно двигалась в темноте, кутаясь в плотный шерстяной плащ. Она два дня не могла решиться на этот шаг, потому что в её голове боролись две навязчивые мысли. Первая напоминала девушке, что она младшая дочь древнего рода магов и что последние десять поколений ее семьи закончили ту самую академию, вдоль стены которой она шла. Её мать и бабушка были «неодаренными», но Круг Чародеев позволил и им обучаться в академии благодаря заслугам их предков.