Вспомнив куратора вслух, я заметил, что Юля тут же стала успокаиваться. И правда: за нами все время следил дрон, а значит скоро прибудет группа быстрого реагирования академии и вытащит нас. Или точнее академия вызовет службу спасения.

Дрон.

А с чего я вообще решил, что дрон принадлежал АПИКу? Браконьеры явно ждали меня, когда я ворвался в портал. Притом меня одного ждал десяток боевиков с готовым к бою оружием. С чего бы против одного оценщика столько сил, если они не знали, что я фактически командовал детишками и использовал рунный кркуг? И буйным меня назвали, отправив в одиночную клетку в отдельном шатре.

А что если это не браконьеры, а работорговцы? Или и то, и другое одновременно. У меня еще пока не было возможности разузнать о современных криминальных денденциях, а прошлые, с которыми я был плотно знаком, явно устарели.

Дрон пас нас с самого начала, стоило нашей группе зайти на территорию вступительного испытания. Вероятность, что он мог принадлежать браконьерам, минимальна. И не могли нас пасти все это время. Как минимум потому, что искать излом был мой план! А я уж к этим тварям точно никакого отношения не имел.

— Эй, ты чего там? — опасливо спросила Юля, а я оглянулся и прислушался, не шел ли кто-то к нам. Ей было страшно, и она наконец начала хоть немного думать своей головой и не устраивать сцен.

— Нас пасли какое-то время. И про кружку мою знали, и о том, что я умею пользоваться рунами. Насчет второго не уверен, но предусматриваю такую вероятность.

Если я прав, и мы попали в зеленый или даже в уже черный излом, то никакая техника связи не работала ни здесь, ни как минимум в десяти километрах от портала снаружи. Тогда как они вели слежку? По рации? Тогда почему Таня не почувствовала никаких посторонних во время сеансов усиления?

Если бы браконьеры не бы ли вооружены огнестрелом, то я бы нашел способ с ними разобраться. Мог бы даже подорвать их, создав подобие гранат из обломков металлических прутьев клетки с нанесенными рунами. Такой фокус провернуть для меня, вернувшего себе бездну, не проблема. Но эти действительно хорошо вооружены, а от детишек помощи ждать смысла никакого не было. Здесь был только я один.

— О чем ты думаешь?

— О том, что против лома нет приема. Точнее против огнестрела. Остается только ждать помощи от академии.

Идея создания мини-гранат не выходила из моей головы, но на глазах Юли я точно ничего подобного делать не стану. Если бы нас собирались убить, то уже бы хоть кого да убили. Я же так и не слышал ни одного выстрела даже в воздух.

Девушка теребила рабский ошейник, и решил убедиться в еще одной догадке.

— Юля. Такие ошейники на всех надели или только на нас двоих? И сколько вообще у них ошейников было.

— На всех. А сколько... не знаю даже. Много. Их из мешка доставали.

— Большого мешка?

— Размером с рюкзак.

— Двадцать литров? Тридцать? — Я показывал руками, какой это примерно размер. — Пятьдесят?

— Двадцать или тридцать. Ну, рюкзак. Обычный школьный рюкзак. Никогда не носил что ли?.. Это очень плохо?

— Есть новость хорошая, а есть очень плохая. Хорошая состоит в том, что убивать или даже бить нас просто так не станут. Только в крайнем случае. А плохая... нас продадут как рабов, и совершенно непонятно кому и куда. И когда. Скорее всего еще до завершения испытания, а там уж все концы в воду. Потерялись детишки в тайге. Сгинули. Не зря же мы согласие после инструктажа подписывали, что за свою жизнь несем ответственность сами и все такое прочее.

Паршивая ситуация. А хуже всего то, что я мог рассчитывать только на дрон, через которого академия могла получить сведения насчет работорговцев и пленения нашей группы. Из-за излучения эманаций излома прямой связи между дроном и академией не было, но если дрон вернулся на базу, а не был уничтожен работорговцами... И главное разрыв связи должен был произойти не позднее сегодняшнего обеда, а после должна была выдвинуться группа быстрого реагирования для проверки...

Я сам потерялся в своих мыслях: еще ни разу мне не приходилось в одиночку вытаскивать одиннадцать человек из реальной жопы, уж прости меня мой прежний баронский титул за лексикон.

Работорговец в балаклаве цвета хаки вошел в шатер один и молча открыл клетку Юли. Я нахмурился, смотря на это действо, ведь притащили ее, бессознательную, двое. А за пришедшей в сознание явился один?

— Прости. Правда, прости. — Юля кокетливо улыбнулась мне и отвела взгляд. — Меня отпустят, как только я выведаю твои планы. Как ты говорил, своя шкурка ближе к телу? Так что не обижайся на меня, ладно?

— Ты не забыла, что ты девушка? — хмыкнул я, в чем-то даже порадовавшись, что не стал показывать Юле ничего из своего доступного прямо сейчас арсенала. — Красивая девушка, Юля.

— Живо к боссу! — рявкнул работорговец, схватив Юлю за предплечье. Он явно понял к чему я клоню и поспешил забрать блондинку с собой, пока до нее не дошел мой жирный-прежирный намек.

— Ой, спасибочки, что заметил! Но уже слишком поздно! Аривидерчи!

Я закрыл глаза, не желая видеть судьбу этой дуры и беспокоясь за Таню. В нашей группе всего две девчонки, и что будет со второй еще неизвестно. Мне бы дождаться ночи, чтобы большая часть работорговцев легла спать, а смартфон совсем недавно показал двадцать три часа.

Кто-то будет охранять пленников. Меня максимум будут проверять один-два раза в час. Не зря же меня отделили от остальных, чтобы я не мог ни скоординировать действия, ни успокоить остальных. Оставалось надеяться, что хотя бы с успокоением Гумилев справится без моей помощи.

Невозможность открыть портал хотя бы внутри излома меня напрягала. Не меньше напрягал зелено-черный уровень опасности излома, пускай и выпитого досуха. То есть кто-то его зачистил и оставил доить. Плюс шатры. Плюс состояние флоры и полное отсутствие фауны. Все вместе это означало, что доится этот излом уже давно. И оценщик был здесь очень давно, поскольку не увидел процесс трансформации.

Далеко не каждый отряд способен зачистить зеленый растущий излом. Потом надо будет проверить, кто зачищал в этой местности не только зеленые, а также уровнем ниже — синие — изломы. Или даже еще ниже — красные. Синие изломы считались уже достаточно опасными, чтобы их зачистку контролировали СКИты. Спереть излом на доение у них под носом — задача нетривиальная.

Юлю увели, а я задумался, как мне спасти эту дуру и самому не подставиться, а главное — не подставить других. На планирование у меня было максимум полчаса, а на реализацию и того меньше.

Я мог думать до посинения, но любую мою идею крыло наличие огнестрельного оружия у работорговцев. Если бы только они не использовали усовершенствованные мосинки... Зато я не замечал практически ни у кого из подчиненных (в темно-зеленых балаклавах) местного босса (в черной балаклаве?) холодного оружия. Только у «черного» был с собой широкий нож.

Возникший в моей голове план мог бы стать настоящим самоубийством, если бы не гипотеза, что рабский ошейник мог любого человека сделать монстром «в глазах» не только портального барьера, но и настоящих монстров, кем бы они ни были.

Я мог... я мог спустить всю поглощенную моей бездной энергию ядер изломов и напитать ею ядра этого излома. Вряд ли работорговцы способны справиться даже с ослабевшими монстрами зелено-черного излома, а они будут спавниться до тех пор, пока оба ядра не будут уничтожены.

Это мог бы быть идеальный план, если бы не одиннадцать детишек, притащенных в излом в качестве будущих рабов. Я опасался, что незадокументированное свойство рабского ошейника могло не сработать. Это была всего лишь моя ничем не подтвержденная гипотеза.