— Врешь!

— А вот это было обидно.

В отместку я экспроприировал блюдо с оставшимися бутербродами: да не доставайтесь вы никому, кроме меня! Особенно всяким мелким блондинистым дурочкам. Вроде врослая девушка двадцати лет (или двадцати одного), а рост в лучшем случае сто шестьдесят.

— Эй, мои бутерброды! — воскликнула Светланочка, обнаружив пропажу. Я ей назло засунул в рот сразу два последних и откусил. — Я тебе это припомню!!!

— И мстя твоя будет страшна?

Светланочка явно затаила на меня обиду, а я не стал иронизировать дальше — не хотелось бы, чтобы вмешались телохранители, если я заиграюсь и перейду черту между шуткой и оскорблением.

— В большой семье клювом не щелкай, да? — хмыкнула Светлана, явно довольная своей шуткой.

— Меня бросила мать как только родила, а отец помер еще до моего рождения.

Лисовская заткнулась, обратив все свое внимание на тарелку с чуть остывшим борщом. К моменту, когда я приговорил голубцы, наконец подали обещанный пирог с пылу с жару. Ради мира во всем мире я оставил Светлане один кусочек пирога... из восьми.

— И как в тебя все влезло? — осмелилась Светлана снова открыть рот.

— Я месяц ел физраствор. Надо массу набирать. Так что полезная еда, тренировки и медитации. Надеюсь, за эту неделю килограмм пять набрать. И не отравиться ничем.

Это была шпилька в чужой огород: Светлана вообще не умела разговаривать с людьми, как дворянка, и в будущем это принесет ей немало проблем. Подтянуть бы ей красноречие и дипломатию, чтобы не запиналась за каждую речевую ловушку собеседника.

— После сытного обеда полагается...

— Поспать?

— Помедитировать!

В «Цветочном доме» я словно в пятизвездочном отеле: и кормят, и поят, и спать укладывают, одежду стирают (скорее обыскивают). И ко всему прочему меня еще «обеспечили» энергией ядра излома, чтобы я покормил бездну.

Утром я думал, что мне хватит суток-двух, чтобы поглотить все имеющееся, но был вынужден откорректировать планы. Скорость поглощения энергии была до того низкой, что мне понадобится как минимум четыре дня.

По завершению обеда я в сопровождении двух конвоиров вернулся в подвал, где переоделся в спортивную форму и попросил подготовить вещи для посещения бассейна. Я уже привык, что в ЖК покоритель есть бассейн и не собирался изменять своим привычкам.

В комнате для медитаций меня ждала Светлана Лисовская. Она выглядела излишне задумчивой и мрачной.

— Ты ненавидишь моего дедушку?

— Когда понял, что отравился, злился. Когда бежал за помощью, матерился и ненавидел себя за наивность. Как очнулся... признал, что старый великий князь не мог знать о моей аллергии, о которой даже я не знал. Это роковая случайность. Не более того. А отказался я от вознаграждения, потому что мне нечего просить. Я хотел переехать в Красноярск из Шахтинского, и получил квартиру и деньги в качестве компенсации за покушение. Ну, за то, в «лунном» изломе.

— Совсем нет никаких желаний или целей?

— Своих целей я должен достигнуть самостоятельно, а желаний... — я задумался ненадолго. — Пока нет.

Не мог же я сказать, что хочу подтвердить свой дворянский титул светлейшего князя. Во-первых, мне РИЦик достаточно понятно объяснил, что это мое исключительное дело, и других вмешивать не стоило.

Во-вторых, титул великого князя на одну ступеньку выше, чем титул светлейшего князя. Так что мы со Светланой (великой княжной) сейчас примерно на одном уровне. То есть любой из Лисовских имеет право вызвать меня на дуэль на саблях и за победу потребовать любых объяснений. К дуэли в своем нынешнем состоянии я еще не готов.

Мысль о дворянской дуэли навела меня на мысль, что своими натренированными навыками фехтования на саблях я так ни разу не похвастался, а потратил на изучение оружия времени целую прорву. Это было совершенно бесполезное, исключительно статусное безобразие.

Драться с кортиком (а лучше — двумя) было гораздо проще и функциональнее в быту и в изломе. А вот во время катастрофы эффективнее использовать саблю, но я никогда не выходил на передовую, охраняя секрет имеющегося у меня активного дара открытия порталов.

— Понятно. Спасибо, что объяснил.

— Светлана, — позвал я девушку, уже сделавшую несколько шагов в сторону выхода. — Прекращай приклеивать ценники к людям.

— Что? О чем ты?

— Ты меня прекрасно поняла. А если нет, то... не важно.

Я отвернулся и направился к центру зала устраиваться для медитации. Светлана задумчиво ушла, а затем мои конвоиры закрыли из коридора дверь и ушли в соседнее помещение, чтобы не мешать моей медитации. Я был уверен на все сто процентов, что комната просматривается через видеонаблюдение, так что ничего особенного делать не планировал.

Потребовать вознаграждение за спасение Ани Лисовской? Я даже не пострадал. Какой же мразью я выгляжу в их глазах?

В то же самое время я не мог не согласиться, что встреча на кладбище для меня чуть ли не судьбоносна, ведь без специального оборудования мои шансы выйти на второй уровень зрячести в ближайшее время болтались где-то около нуля. Абсолютного. И не стоило забывать о несчастье Лисовских (заминированный дом), обернувшимся для меня огромным подарком.

Очень важно появляться в нужном месте в нужное время. Очень.

В воскресение отсутствие какой-либо информации и в целом подвижек в расследовании похищения начинало меня неслабо напрягать. Если бы похитителей нашли (или хотя бы выяснили, кто виноват), то меня бы уже «попросили» вернуться к себе домой, но меня до сих пор стерегут.

Это напрягало. Сильно. Настолько сильно, что мне тяжело было справиться с волнениями насчет своевременного прибытия на испытание в АПИК. Притом жаловаться мне было банально стыдно: меня кормили на убой, я тренировался в профессиональном комплексе и каждый день дважды посещал крытый бассейн.

Я набрал семь килограмм вместо пяти запланированных изначально и практически вернул себе прежнюю форму. То есть в еду явно какие-то лечебные травки добавлены без эмульсий, на которые у меня обнаружилась неадекватная реакция.

Каждый день ко мне приходила Светлана и помогала мне с тренировками, став моим спарринг-партнером. Используя деревянное тренировочное оружие, я хотя бы перед девушкой похвастался своими теоретическими знаниями фехтования на саблях и немного подтянул физику. Все удары и уколы еще требовалось отработать и довести до совершенства, поскольку до «пробуждения» я во второй жизни не обучался ни использованию холодного оружия, ни боевым искусствам.

Навыки владения кортиком я показывать не стал. Пусть это будет моим тузом в рукаве. Начинало напрягать видеонаблюдение и полная лажа в расследовании СБ Лисовских. Все вкупе наводило на некоторые очень нехорошие мысли, а жизненный опыт говорил о моей правоте. Мне бы не хотелось прорываться с боем, чтобы успеть на испытание завтра утром.

Все бомбы я уже разминировал. Буквально вчера закончил. Так что в «Цветочном доме» мне было делать больше нечего. Взять вторую стадию зрячести мне не удалось. Сама мысль, что я задумывался взять эту вершину, всего лишь используя достойное оборудование, сейчас вызывало у меня смех. Без реального опыта в изломах мне стоило попридержать коней.

Очередной ужин на террасе (всю неделю стояла приятная теплая погода без дождя) был похож на все предыдущие, но я почувствовал приближение еще одного заряда. Плохо. Всю неделю я, поглощая энергию ядер излома, отправлял ее на расширение пространства бездны, полностью игнорируя повышение плотности, влияющее на скорость поглощения. Плотность на начальных этапах развития практически бесполезна, но только не в моменты с ограничением времени, как сейчас.

— Как много людей здесь? — спросил я у Светланы, решившей провести последний месяц летних каникул в «Цветочном доме».