Ребята из КГБ носили черную форму, а боевые подразделения РИЦа – зеленую цвета хаки. Религиозная часть РИЦа облачалась в белые наряды с зеленой, словно молодая зелень, отделкой, но передо мной стояли не те церковники. С этими я никогда не хотел иметь дел.

– Доброе утро, Виктор Олегович, – поздоровался со мной тощий, как жердь, РИЦик. Эти ребята были настолько суровы, что в их присутствии меня никогда не тянуло пошутить, потому что дошутиться можно было и до расстрела. – Зовите меня Агент-пять, а моего коллегу Агент-семь.

Имена всех РИЦиков сокращались до первой цифры их многозначного табельного номера. Притом я понятия не имел, как много цифр в их табельных номерах. Этого наверное никто не знал за пределами организации за исключением императора. А может быть даже и включая Его. То есть агентов с одинаковым "именем" было по всей империи несколько тысяч, а то и десятков тысяч.

– Здравствуйте. Вы, наверное, из-за ошейника? Профессор Заболоцкий сказал, что такие используют для содержания противозаконных рабских шахт в изломах. Или что-то такое... что-то вроде того.

Я замедлился, словно пытался вспомнить, о чем-там говорил профессор. Но в тот момент меня интересовало только свойство, запрещающее мне выходить из излома.

– Мы принесли вещь, чтобы срезать ошейник с вашей шеи, – Агент-пять говорил максимально вежливо, от чего меня даже передернуло. Мне доводилось видеть, насколько они вежливые и чуткие во время допросов. – Заодно мы с Агентом-семь хотели бы послушать вашу историю, как ошейник оказался на вас.

Испугался ли я? Нет. Я рассказал ему все, начиная с момента, как лег в кровать со смартфоном в руках в субботу вечером и заканчивая тем, как рубанул себе энергетические каналы, напрямую связанные с ядром. Так мне и удалось "отключить" ошейник и спастись от волны муравьев.

К этому я добавил немного своих размышлений о том, что активированный ошейник – возможно – менял какие-то энергетические характеристики человека, заставляя порталы в изломы распознавать человека как монстра. И что в случае катастрофы ошейник бы выпустил человека из излома...

Вот про катастрофы я зря заговорил. Увидев, как изменилось выражения лица Агента-пять буквально на пару секунд, я заткнулся и слабенько прикусил себе язык. Последняя катастрофа была в две тысячи третьем году еще до дня рождения Виктора Теневского, так что я знать про катастрофы как бы не мог.

– Я в интернете читал, что катастрофы – это когда монстры выходят из изломов в наш мир...

– Вам не стоит распространятся о непроветренной информации и о событиях последних дней, – слащаво пригрозил Агент-пять, а то что это была угроза, я не сомневался.

С меня молча срезали ошейник перочинным ножом, усыпанным десятками крошечных выгравированных рун, и, напомнив о молчании в ходе расследования, ушли. И что им на самом деле нужно было? Я ведь ничего толком не сказал. Ну, хоть ошейник сняли, и то дело.

К вечеру меня выписали из сельской больницы и отправили домой своим ходом на амбулаторное лечение. Я все еще передвигался с трудом на туго забинтованных ступнях, но по крайней мере я мог ровно стоять и ковылял с помощью одного костыля, взятого в больнице временного под расписку по паспортным данным.

Благослови, Бог, Российскую Империю – единственное в мире государство с обязательным полисом медицинского страхования за счет всеобщей налоговой повинности! Иначе я бы медпомощи мог вообще не получить, не имея с собой ни денег, ни дебетовой карты, ни смартфона с банковским приложением.

А вот мобильник я, судя по всему, потерял в изломе. Он был со мной, когда я проснулся внутри, а когда очнулся снаружи на лавочке у подъезда – нет. Мне придется купить новый в самое ближайшее время, иначе я останусь без связи, что в две тысячи двадцать четвертом году смерти подобно!

Не сегодня. Даже с помощью костыля идти мне было очень трудно, и уже спустя метров сто я мысленно взмолился поскорее добраться до квартиры. Я буквально почувствовал себя очень счастливым, вспомнив, что тот дом оборудован пассажирским лифтом. Подниматься по лестнице даже на второй этаж в моем состоянии будет трудно.

Понимал ли я, что мой враг вскоре узнает о моем чудесном спасении и придет за моей жизнью снова? Да, понимал. Но я все же смел надеяться, что мне дадут перевести дыхание и что-то придумать. Когда болело все тело, думалось очень и очень плохо.

Что я имел на сегодняшний день? Кроме крыши над головой в Шахтинском, все мои достижения последних дней были обнулены. Начальная стадия зрячести недоступна, открытие порталов даже на самом минимальном уровне недоступно, зато "хранение" информации собирателей оставалось неизменным, что означало – мое ядро не умерло после "шока".

Программа первого курса АПИКа на факультете собирателей была одинаковой для оценщиков и лутеров, так что я не беспокоился насчет практики. Как для лутера, на первом курсе меня ждала только физическая подготовка – все равно никакого боевого дара у меня не было.

На втором курсе уже предполагалась "производственная" практика. В основном академия сотрудничала с частными гильдиями и "прикрепляла" студента к профессиональному оценщику в качестве человечка на побегушках.

Третьего курса для собирателей не было в отличие от факультетов для одаренных, которым приписывалось на третьем курсе ходить в окультуренные изломы, а на четвертом – в дикие вместе с действующими охотниками из союзных гильдий, как это было в изломе фальшивой луны.

Так что я не беспокоился насчет последствий внутренней травмы, которую я нанес себе сам. За год мне точно удастся починить себя хотя бы минимально, чтобы использовать зрячесть. Если же смогу добыть ингредиенты для моих рецептов простейших эликсиров (для создания сложных мне приходилось обращаться к специалистам), то можно считать что я спасен.

Почти. Мне все еще было неизвестно, кто мой враг? Кто-то до моего пробуждения был бы худшим вариантом. Из новых врагов я пока заработал только Шлятских, но откуда у семьи владельца региональной сети продуктовых супермаркетов взялся рабский ошейник, созданный специально для ограничения одаренных?

Дверь в квартиру я был рад видеть настолько, насколько долгожданного гостя. Открыл, вошел, закрыл, доковылял до дивана в гостиной и, положив костыль на пол, рухнул на диван. Счастье-то какое просто прилечь!

Пока мой дом охраняли СКИты из-за открывшегося излома, я мог перевести дух. После того как было доложено, что в изломе не относительно безобидные белые пауки, а муравьи, и белый уровень опасности излома продиктован лишь тем, что муравьишки еще малы и "слабы", СКИты тут же подняли тревогу по всем гильдиям.

Скоро здесь будет очень горячо! Развитие изломов всегда было серьезной проблемой, так что скоро в Шахтинское нагрянет множество команд охотников с преимущественно огненными дарами. Это был вопрос государственной безопасности, так что проигнорировать новый муравейник никто не позволил бы.

Найти бы какую-нибудь подработку и сварить несколько совсем простеньких эликсиров для оздоровления. Опыт входа в излом в этом теле я бы не назвал приятным. О том, как моей дыхалки не хватило добежать до портала, я помнил и чувствовал себя униженным. Сам себя унизил.

Прошлая работа, какой бы она не была, скорее всего малооплачиваемая, раз уж на счету в мобильном банке было всего сто семьдесят рублей. С такими деньгами каши не сваришь. А с нынешним уровнем развития тела далеко в изломах не уйдешь. Особенно в одиночку, ведь во второй жизни я не собирался раскрывать секрет наличия у меня небоевого дара открытия порталов.

Ни дня без сюрпризов. Точнее ни ночи. К голове прилила кровь, и я почувствовал еще большее недомогание. Я висел вниз головой, закинутый на плечо какого-то здоровяка. Меня буквально только что подняли с дивана.