Проходя сквозь толпу, я старательно обращал внимание на кисти рук, и ни у одного из не увидел фамильного кольца. В этот ночной клуб ходили исключительно простолюдины. Оттого пацана у бара с кольцом члена княжеского рода Лебедевых я не заметить не мог. Как он вообще оказался в ночном клубе для простолюдинов?

– Отвертка, без водки. Я за рулем, – сделав заказ бармену, я постарался максимально запомнить лицо пацана из Лебедевых. Дворяне-малолетки всегда и везде только и делают, что устраивают окружающим проблемы. Не хотел бы я вляпаться в неприятности в ночном клубе.

Ни Лебедев, ни сопровождавшие его простолюдины не обратили на меня внимание. Их обслужили раньше меня, хотя заказ они сделали сразу за мной. Но я получил свой апельсиновый сок со льдом и кусочком апельсина, нанизанным на стенку стакана для украшения.

Я долго искал тихое место и обнаружил его только в туалете. Здесь музыка звучала потише, но все равно громко. День был настолько суматошный, что, умываясь, я чуть было не утопился. Вымочил всю футболку на груди. Ко всему прочему вспомнил, что после перерождения еще ничего не ел. Надо было сначала в какую-нибудь круглосутку зайти, а потом уже в ночном клубе пересидеть. Или вообще на вокзал пойти, да не хотелось в такую даль под дождем переться.

Запахло жареным, и мне показалось, что мне не показалось. С подозрением я посмотрел на тлеющую дверь, на пару секунд отупел и вдруг прозрел. Какой-то недоумок поджег дверь в туалет! Я быстро подсунул голову и руки под воду, натянул мокрую полу футболки на нос и выбежал из туалета.

Из-за громкой музыки я не заметил, как пьяный ор сменился криками ужаса. Основное помещение клуба стремительно пустело. Три живых ручейка расходилось в стороны запасных выходов. Несколько тел валялись на полу, затоптанные толпой. Задымления почти не было, но все же старался дышать пореже, чтобы не травануться угарным газом.

Я шел в сторону самого короткого ручейка, что означало – там легче выбраться на улицу, как в одном из тел лежащих далеко от меня, увидел знакомое лицо. То самое, которое я час назад «запомнил». Лебедев. Без сознания. Я вспомнил Лебедева, с которым мне доводилось пообщаться по делам академии. Игорь Елисеевич Лебедев отвечал за изломы и сотрудничество с академией. Именно он подбирал белые изломы для студентов, и мы с ним нормально ладили.

Если был хоть один шанс, что этот Лебедев – его младший сын... (Старший, вроде Артем, родился в девяносто девятом). Дерьмом буду, если оставлю умирать. Рискнув, я рванул к Лебедеву, обходя перевернутую мебель и битое стекло бокалов и стаканов. Когда я наконец достиг его, он был все еще жив. Затоптанный (возможны внутренние травмы), Лебедев был без сознания и уже явно надышался углекислым газом. Пришлось порвать футболку и закрыть его нос и рот мокрой тряпкой.

Мне самому становилось все хуже и хуже. Помещение задымлялось, моя видимость падала. Я подхватил Лебедева на спину и поблагодарил бога, что это тело хоть сколько-то натренировано, а то мы бы померли тут оба. По лестнице я шел уже вслепую. Из-за дыма закрывались глаза. Сказывалась усталость. Сказывался голод.

Наружу я буквально вывалился и упал на землю вместе со своей ношей. До нас двоих никому не было дела. Я с трудом выбрался из-под бессознательного тела, перекатившись по мокрой от дождя траве. Выжил. Да, было бы... обидно?.. возродиться и в тот же день помереть.

Лебедев не подавал признаков жизни. Я сел рядом с ним, оказал первую помощь, но что-либо сделать с его травмами я не мог. Трещины в костях есть точно. Возможно, его наградили не одним переломом, пока топтали. Здесь я бессилен, а помощи дозваться не смог. Здесь всем нужна помощь.

Я обыскал одежду Лебедева и помимо совершенно бестолкового бумажника обнаружил смартфон. Разблокировав пальцем, я нашел в списках последних вызовов контакт с именем Артем. То есть это точно тот самый Лебедев, а не какой-то другой!

Спустя несколько гудков мне ответил недовольный сонный голос.

– Ты охуел?

– Пожар. Хозяин этого смартфона без сознания. Надышался угарным газом. Его затоптали. Возможны множественные переломы. Я вытащил его на улицу, но помощи мы не дождемся. Здесь слишком много пострадавших.

Я протараторил слишком быстро, но достаточно четко, чтобы меня было хорошо слышно.

– Пошел на хер!

И сбросил вызов.

Интересные отношения у братьев. Или не братьев? Пока я таращился на экран, смартфон зазвонил. «Звонит Артем». Я принял вызов.

– Костя, ты где? Мне какой-то козел...

– Я не козел. Я посетитель «Подковы» на Плазе! – крикнул я, но мой крик потонул в гомоне. – Я же сказал, хозяин этого телефона умирает, и я ничего не могу сделать! Умирает, черт тебя дери!

От Артема посыпались маты и грохот, словно он сбивал все предметы, какие только попадались у него на пути. Он наконец проснулся, и до него дошло, что я не какой-то козел, которому захотелось некрасиво пошутить.

– Я сейчас буду! Вызову целителей! Всех подниму!

У него явно началась истерика. Артем отключился, а я попытался влезть в гущу толпы и добиться помощи. Но пострадавших было слишком много. Клуб вмещал в себя две-три тысячи человек и сегодня был набит под завязку.

Через полчаса в небе появился вертолет, и к нам двоим прорвались целители. Среди набежавшей толпы я заметил молодого мужчину, один в один омолодившийся Игорь Лебедев. Увидев бесчувственного Костю, он не удержался на ногах и упал на колени. Я удержал его за плечо и сел рядом.

– Это ты звонил? – спросил меня Артем Лебедев спустя минуты две, как только отдышался. Я кивнул. – Прости. Я подумал, что мошенник звонил. Ну, ты знаешь.

Не знал, но видимо в этом времени проблема телефонного мошенничества вышла на новый уровень.

– Я не смог прорваться через толпу, поэтому обыскал одежду и нашел телефон. У него на пальце печатка Лебедевых. Я знал, что у Игоря Лебедева есть сын Артем, так и понял, кому звонить нужно.

– Значит, могу не представляться. Но все равно представлюсь. Артем Игоревич Лебедев.

– Виктор Олегович Теневский, – я протянул руку для рукопожатия, и ее пожали.

– Несите носилки! – крикнул целитель, и мы с Артемом повернули головы в сторону лежащего без сознания Константина.

Артем встал и подошел к целителю.

– Как он?

– Жив. Мы ввели его в целебный сон и зафиксировали места переломов. Дальнейшее лечение в больнице. К началу учебного года будет как огурчик.

– Спасибо.

Пока Константина Лебедева грузили в вертолет, Артем снова подошел ко мне. Он что-то записал в блокноте, вырвал листок и передал мне.

– Если что-то понадобится...

– Десять рублей, – перебил я князя.

– Что?

– Из-за его спасения мне пришлось разорвать футболку. Компенсируй мне стоимость футболки.

Артем хихикнул (с нотками истерии) и к вырванному из блокнота листку приложил десятирублевую купюру. Я взял предложенное и тут же положил в карман. Даже если я спас жизнь его младшему брату, я не стану унижаться и показывать себя простолюдином. В прошлом у меня было достаточно времени, чтобы обучиться дворянскому этикету и не позорить титул барона. А сейчас я и вовсе светлейший князь...

...если тот договор купли-продажи с Шлятским не был его жестоким розыгрышем. Увидев договор, я был настолько рад, что совершенно не заметил ошибки. Одна маленькая деталь: у моего паспорта коричневая обложка, а не серебристая, как у всех дворян не императорской крови.

Артем Лебедев загрузился в вертолет, и я тоже покинул место пожара. Не хотелось бы, чтобы меня занесли в списки пострадавших, ведь я даже передвигался без посторонней помощи. Сверившись с интерактивной картой, я потопал в направлении автовокзала и остаток ночи провел на скамейке под крышей остановки, в которую до самого рассвета бил дождь.

В мокрой одежде, в изорванной футболке я, как бомж, сел в шестичасовой микроавтобус, заплатив купюрой Лебедева и получив пятак сдачи. День и вправду выдался суматошный. Шлятский, Пятницкий, Лебедев – барон, граф, князь. Всех собрал в первый же день после моего перерождения.