— Нашёл дурака! — хмыкнул Кеша. — Как только британцы узнают о вашем поражении, они немедленно слетятся сюда, и ни о каком выкупе не может быть и речи. К тому же, вам есть за что ответить и у нас на Родине.

— Это за что, например? — изобразил на лице невинную улыбку англичанин.

— Например, за организацию убийства императора и попытку свержения власти, а также разрушение целостности империи. За такое вам светит казнь или пожизненное заключение.

— Бросьте, сударь! — ухмыльнулся лорд Шелби. — Вы же прекрасно знаете, что меня обменяют, и я выйду сухим из воды. В Британии могут назвать цену, которая устроит вашего императора. Например, снимет эмбарго на рыбу, пушнину или янтарь, ввозимый из вашей страны. Или отпустит нескольких важных для вас фигур, которые томятся в Лондонском Тауэре.

— Погодите, я немного не понял, — вмешался Никитский. — Эти ребята как-то замешаны в прошлогоднем переполохе?

— А ты думаешь, Бенедикт действовал по собственной инициативе? — удивился Кеша, но не отвёл взгляда от лорда Шелби, продолжая держать его под прицелом. — Нет, «Октопус» был лишь маленькой частичкой глобального плана. Как и переворот, устроенный Владиславом. Эти ребята давно метят в единоличные хозяева всей Арктики, включая и Северный морской путь.

— Знаете, вам сперва нужно это доказать, а затем уже размышлять о наказании, — ухмыльнулся англичанин.

— Не волнуйся, в Москве найдётся кому под силу развязать тебе язык, — пообещал Уваров. — Ты многое расскажешь до того, как твои хозяева выйдут на связь.

Я знал, что Кеша прав. По возвращении в Мурманск нужно показать пленника Трофимову. Андрей точно сможет его разговорить с помощью таланта. Конечно, если защитная аура лорда Шелби не защищает от ментальных атак, что выглядит вполне вероятным.

— Давайте не будем забывать о цели нашего путешествия, — оживился Кеша, когда история с засадой отошла на второй план.

— И как ты предлагаешь путешествовать с пленниками и ранеными? — взъелся на него Валик.

— Давайте разделимся! Оставайтесь здесь, а я возьму Фёдора и отправлюсь с ним к геомагнитному полюсу.

— Слушай, ты перестанешь когда-нибудь использовать меня как вьючное животное? — набычился Никитский.

— Спокойно! — вмешался я в перепалку друзей. — С Уваровым пойду я, а Федя останется в лагере. Он тоже ранен и будет лучше, если мы не станем нагружать его ногу. К тому же, Кеше может понадобиться второй шанс, а я смогу его предоставить. Выдвигаемся, пока не стемнело!

Дорога к геомагнитному полюсу заняла у нас ещё два часа. Артефактор ориентировался по компасу, а я прислушивался к собственным ощущениям. Нет, я не ждал нападения в любой момент. Не думаю, что сюда могла проникнуть ещё одна боевая группа какой-нибудь страны. Я прислушивался к потокам силы, которые сходились в этой точке. Ощущение было, словно стоишь под водопадом и позволяешь потокам воды обрушиваться на тебя сверху.

В какой-то момент я почувствовал, что могу всё, что угодно. Предвидеть будущее? Проще простого! Поднять над землёй свой внедорожник? Не проблема. Хотя боль, пронзившая спину, дала понять, что это я погорячился. И всё же, я могу видеть то, что может случиться, и что случалось в прошлом. Казалось, будто я стою у двери, за которой скрыты все тайные знания мира. Нужно только потянуться, и они откроются мне.

Как бы ни было опасно, я всё-таки не устоял перед искушением и мысленно потянулся к воображаемой двери. А потом в сознание ворвался вихрь видений. Арина с малышом на руках, академия, путешествия, экспедиции, длинные зимние вечера в кругу разросшейся семьи, старость, траурная церемония прощания… Картинка сменилась и я увидел совсем другой мир. Тот мир, откуда я прибыл.

Вот тот самый профессор Мезенцев, по чьей вине я здесь оказался. Всё также работает в лаборатории, вот только место какое-то странное. Как будто секретный бункер под землёй. Картинки из жизни профессора пролетали перед глазами, а я едва успевал их разбирать. Камеры, прогулки, затем работы в лабораториях и снова камеры… Профессор находится в тюрьме, только не в обычной. Это зона для учёных, где они могут продолжать работу над своими секретными изобретениями. Учитывая, что Николай Петрович больше не пытается сконструировать портал, можно прийти к выводу, что он оставил эту затею. И всё же он не был похож на человека, сломленного неволей. Человек сохранил возможность заниматься любимым делом и проживал свою лучшую жизнь, пусть и в таких условиях.

Затем картинка снова сменилась. Я словно был верхом на летяге, парившей над летней Москвой. В парках гуляют симпатичные девчонки, по дорогам рассекают крутые машины, а вот и здание моего универа тянется к небесам. Камера несла меня дальше, за пределы города. Там, в уютной двушке, я увидел мать с маленьким ребёнком на руках. Рядом сидел незнакомый мне мужчина и с заботой смотрел на них обоих. Выходит, жизнь продолжается, и матери всё же удалось встретить человека, с которым можно строить будущее. Надеюсь, у них всё будет хорошо. Я заметил свою фотографию в рамке, стоящую на тумбочке. Выходит, она меня не забыла. В этот момент мне захотелось хоть ненадолго вернуться обратно и сказать, что я жив, и обо мне не стоит волноваться, но не мог. Это было лишь видение, в достоверности которого я не был уверен. Может, эту картинку подбросило мне воображение? Хотя, придумать так детально ещё нужно постараться.

Я вернулся в этот мир, а видение ослабло. Мороз пробежался по коже, холодный воздух обжёг нос и горло, а слух уловил какие-то звуки. Кеша! Выделив слова артефактора на фоне трескающегося льда, шума прорывающейся воды и завывания ветра, я оборвал видение и открыл глаза.

— Арс, помоги! Никак не получается установить эту штуковину! — пожаловался Уваров.

Кеша возился с каким-то аппаратом, установленном на треноге. Крошечная коробочка, но сила от неё исходила просто чудовищная.

— Что ты собираешься делать?

— Хочу отхватить частичку силы из этого водопада, — Кеша перешёл на крик, потому как воздух рядом начал вибрировать, а льдины затрещали и начали лопаться. — Как думаешь, получится?

— Уходим! — я потащил артефактора за рукав, но тот и не думал отступаться от затеи. Уваров дотянулся до пульта и активировал прибор.

Гул многократно усилился, казалось, будто я стою под высоковольтным столбом после грозы, а провода трещат, и вот-вот случится пробой. Огромные льдины ломались и выбрасывали в воздух крошечные кусочки льда вперемешку с брызгами воды, но Уваров стоял на своём и ждал окончания эксперимента. Лишь после того, как экспериментальный короб разорвало на части, а от взрыва пошли мощные волны, сбившие нас с ног, Кеша согласился, что нам пора возвращаться в лагерь.

— Арс, дай я посмотрю что случилось с аккумулятором энергии! — требовал артефактор. — Я всё правильно рассчитал, он должен был отсечь ровно то количество энергии, которое способен сохранить, а остальная энергия должна была пройти мимо. Мы что-то не учли…

— Кеш, давай уберёмся отсюда подальше, а потом уже будем думать о том, что случилось и искать этому объяснения.

В этот момент толстый слой льда под нашими ногами покрылся трещинами, и это подействовало на Уварова отрезвляюще.

— Да, ты прав… уберёмся… Но обидно-то как! Провалился эксперимент, — пропыхтел парень, пока полз подальше от разлома.

— Ты бы лучше сейчас думал о том, чтобы самому не провалиться. Доставать нас некому.

— Да плевать! Мой эксперимент, дело всей моей жизни… — не унимался парень.

— Давай начнём с того, что это не твоё изобретение. Ты лишь завершил то, что исследовали учёные на острове Врангеля. Можно сказать, довёл их дело до логического конца, сделал их гибель ненапрасной. Теперь мы знаем, что геомагнитные потоки энергии не поддаются управлению, эта стихия нам неподвластна. Но мы можем использовать её в своих целях.

— И как же мы это сделаем?

Я не хотел ничего рассказывать, но всё-таки поедлился с Кешей некоторыми видениями, которые мне открылись.