— Мы похожи, — вздыхает лис. — А что-нибудь хорошее в твоей жизни было?

— Только здесь, — улыбаюсь ему. — Только здесь. Мелкие, Мей, Какаши… Тебя как зовут?

— Курама.

— Ноль Седьмой, — протянув руку киваю.

Лис, что удивительно, протягивает руку и подаёт мне коготь. Пожимаю его, киваю…

— А скажи… Там, откуда ты пришёл. Там также как и здесь? Грязь, боль, ненависть?

— Не везде, Курама. Но в основном. Миром правят деньги, жадность, выгода. Я пробовал остепениться, спрятаться. Меня везде находили. Не знаю как, но находили. В основном же меня сдавали те, кому я помогал. Конечно, были и хорошие существа, добрые, честные. Но таких среди сотен и сотен обитаемых миров, относительно нормальными можно считать лишь единицы. Отдельно взятых существ, которые узнав о награде за мою голову не пытались меня убить, я встречал всего два раза.

— Почему ты не возненавидел всех разумных?

— Не знаю, Курама. А за что их ненавидеть? Я им кто? Чучело упавшее на голову? Чудик пытающийся изменить мир? Ну убивал я бандитов дорвавшихся до власти. Ну пытался наладить жизнь в тех мирах. Ну получалось у меня на какое-то время. А потом, к власти приходил новый урод и всё становилось ещё хуже. Приходилось бежать, спасаться. У людей в моём мире есть легенда. О Сизифе. Так вот когда он умер и попал в загробный мир, в наказание его заставили закатывать в гору камень. Он закатывал, а камень каждый раз срывался и скатывался к подножию. Вот и я…

— Это не ответ.

— Мир прекрасен, Курама, — встав раскидываю руки. — Рассвет, звёздное небо. Закат на берегу моря. Цветы… Аромат хвойного леса после грозы. Картины, музыка, еда. Совсем недавно я узнал что такое любить, по-настоящему любить и когда тебя любят. Я понял что самое красивое это глаза Мей. Её улыбка лучше самых искусных картин и скульптур. Её смех для меня как музыка. Когда она, морща нос и прикрывая рот рукой смеётся… Меня в хорошем смысле на изнанку выворачивает. Я забываю обо всём. Ни одна композиция ставшая предметом искусства в галактике не сравнится…

Даже её наигранное недовольное ворчание… Для этого я буду продолжать. Я буду жить чтобы видеть радость в глазах Наруто. Ради улыбки Карин. Ради… Ради тебя, товарищ по несчастью.

— Спасибо. Звучит как бред, но мне приятно. Приятно что удалось найти родственную душу. С твоим мелким всё будет хорошо. Я вреда не причиню. Но у меня есть маленькая просьба. Давай ты будешь иногда заглядывать сюда и рассказывать про космос. Договорились?

— С радостью. Мне есть что рассказать. Я за свою жизнь видел такое… На вопрос ответишь? Человек в маске…

— Учиха! — рычит лис.

— Точно?

— Точнее некуда. Чистокровный Учиха. Я его чакру навсегда запомнил. Кстати, его глаз… Готов поклясться своими хвостами, у Какаши такой же. Они идентичны. Я уверен.

— Спасибо. Я зайду как-нибудь.

— Удачи, Ноль Седьмой. Я буду ждать тебя. Если почувствуешь в своём мелком мою чакру, особо не беспокойся. Я буду потихоньку готовить его.

Выдыхаю, вываливаюсь в реальный мир и убираю руку. По ощущениям прошло несколько минут. Поправляю на мелких одеяла. Вижу как Наруто улыбается во сне. Улыбаясь от такого протягиваю руку концентрируюсь…

— Вам нужны знания. Возьмите мои. Наруто, Саске, Карин… Теперь вы знаете. Не всё, но многое. Не сразу, а на уровне инстинктов. Вы станете великими, и если мне не суждено изменить мир, вы измените его.

Возвращаюсь в нашу комнату ложусь и обнимаю Мей.

Так значит глаз? Значит похож. А это значит я понимаю кто тут у нас воду мутит. Но зачем? Для чего? Жадность тут явно роли не играет. Месть? Кому, Какаши? А он тут причём. Нет, конечно история более чем дурацкая и мне очень интересно почему… Что я знаю? Минато с командой был на миссии. Рин убил Какаши. Обито завалило камнями. Рин пересадила шаринган Хатаке. В Рин запечатали биджу в надежде что он вырвется в Конохе и уничтожит деревню. Куда смотрел Минато? Почему вообще Рин погибла? Даже если в неё запечатали биджу чем создали бомбу замедленного действия, то разве Минато, мастер печатей не смог её обезопасить? А ведь была ещё и Кушина, которая Минато в плане фуин многократно превосходила. Что…

А что если не так? Что если всё это фальшивка? Всё подстроено. Всё… Я сам так делал. Голограмма одного вояки на себя. Несколько трупов, засвет на камеру. Потерянная в нужном месте энергобатарея от пистолета. И вот два преступных клана крушат друг друга. А я в стороне, смотрю как две преступные империи погибают. А те участники что не погибли сразу, готовят коварные планы мести. Может здесь произойти тоже самое? Может… И это значит, что этот мир мне не нравится. Я от него в восторге и уже изнемогаю от желания встретиться с жалкой пародией на меня. И я её встречу. Я найду. Я узнаю. И тогда… Как говорили в одном старом человеческом фильме — останется только один…

Некоторое время спустя. Коноха. Сенджу Цунаде.

— Восстанавливаем картину событий, — стоя у зеркала говорю своему подозрительно весёлому отражению. — Что было тогда, той ночью?

Я набралась. В слюни как коговорит Джирайя. Меня понесло к его дому с целью признаться в любви и всё решить. Я не дошла и вырубилась. А потом…

Я вдруг проснулась. Проснулась другой. Как будто кто-то подкрался ко мне, звезданул дубиной по голове. От удара что-то… Как будто выпавшая шестерёнка встала на место. Всё само собой разрешилось. Боль ушла… Фотография Дана, больше не заставляет меня биться лбом о стены, ползать и завывать. Дан, что невероятно, превратился в приятное воспоминание.

Не туда. Раньше. Что было раньше? Я уснула на дороге. Понимая что мне совсем плохо, разработала какую-то фантастическую технику, которая привела меня в порядок и омолодила. Изобрела! Я изобрела. Но повторить сейчас не могу.

— Бредятина, — качая головой фыркаю. — Так не бывает.

Если бы я изобрела, я бы запомнила. А в том состоянии, я ни техники новые изобретать, я только наблевать могла. Была в баре, заходила. Там получила счёт, охренела от количества выпитого. Шесть бутылок водки, десять саке, видимо водку запивала. Куча прочего алкоголя. Пила как лошадь. Да и передвигаясь на четвереньках…

— Обман, — садясь и как всегда когда мне страшно обхватив колени руками выдыхаю. — Сплошной обман. Всё ложь.

Да, я напилась, напилась вдребезги. Но это не в первый раз. Были случаи когда я больше выпивала и ничего. А тут… А тут я не просто вырубилась, а умерла. Не знаю точно о чём я думала, но найденный в кармане пустой пузырёк из-под смертельного даже для меня яда говорит что ни о чём хорошем.

— Я умерла, — потирая виски выдаю не то стон, не то всхлип. — А потом?

Как я… Не я. Рядом был только Джирайя. Он не дал мне умереть и это ещё больший бред потому что Джирайя кто угодно, но не медик. Единственное на что хватает его познаний это наложить бинт или вправить вывихнутый сустав. Я знаю.

Тогда что получается? Это я сама? Ну, получается так. Я молодец… Нет! Не могла. Это снова обман. Это всё Джирайя. Не знаю, использовал какое-то гендзюцу. Может лекарство, какое-нибудь необычное. Кто знает чему он научился во время своих странствий. Никто не знает что можно найти у жаб.

Версия более реальная. Меня спас Джирайя. Спас, вернул к жизни, вернул молодость. И просто не хочет об этом рассказывать. Использовав гендзюцу, наверняка жабье, заставляет меня думать что я… Что я сама всё сделала. И у него получается. Все эти мысли, кажутся мне бредом, мне от них смешно. Я не могу на них сосредоточиться. А вот мысли о том, что я сама себя вылечила, кажутся правильными, реальными. И вот как раз это пугает.

— Кай, — сложив печать пытаюсь развеять гендзюцу.

Не выходит. Или техника слишком сильная или я просто себя накручиваю. Надо успокоиться. Надо подумать. Я Великий Медик. Я Сенджу Цунаде. Я молодец. Я незаменима. Я молодая и красивая. Я смогла.

Фух… Кажется…

— Техника призыва, — прокусив палец киваю и мажу по полу кровью.