Взяв хирургическую пилу отпиливаю его в буквальном смысле пустую голову. Сжав её в руках восстанавливаю из себя мозг. Запечатываю в свиток отряхиваю руки…

Объём информации колоссальный. За день не разобраться. Но кое-что ясно уже сейчас и это не радует. В мире есть борцы за справедливость. Акацки о которых я слышал, но значения не придал. А зря… Идиоты хотят каким-то образом избавить мир от войн. Самое страшное, что эти идиоты мои ученики. Нагато и Конан. Яхико, что грустно, но для этого мира характерно, погиб. А ещё есть человек в спиральной маске по кличке Тоби, который мутит воду. Ещё воду мутит некто черно-белый Зецу. А ещё, Данзо, Орочимару, ныне покойный Ханзо из Дождя, Тоби и многие другие, связаны.

— Мне всё больше и больше нравится это дело, — подняв голову улыбаюсь. — Всё больше и больше!

Ну что же. Скоро, надо будет играть по крупному. И следующая цель… Дождь. Пока же надо вернуться, отдохнуть, проверить моих людей и маленьких человечков. Пока же…

— Здесь есть Узумаки. Маленькая девочка шести лет. Таюя. Подопытная. Хм… А ещё можно помородёрствовать. Деньги лишними не будут. У меня семья, если всё же случится что за мной прилетят, надо обеспечить им будущее.

Мародёрка, любимое занятие всех знакомых мне рас. Тащат всё что к полу не прикручено. Технократы даже откручивают, они даже болты с заклёпками и те соберут. Чем я хуже? Вот и думаю — ничем. Конечно, без заклёпок, но…

Осмотр всех помещений. Реактивы, вещества, лекарства, инструменты, оборудование, в свитки запечатывается всё. В отдельные свитки уходит оружие, денежные средства, ценности всякие, кое-какие важные документы. Важные настолько, что только шантажом можно нажить огромное состояние. Или не менее огромные неприятности, но с этим ладно.

Грабёж вотчины пока покойного Орочимару, вместе с теневыми клонами потому как одному сложно, занимает пару часов. Опустошив лаборатории, и резиденцию над ней, там в сейфе много-много денег было. Снова спускаюсь и иду по коридорам. Смотрю на камеры с подопытными, прихожу к выводу что помочь им нечем. Мутанты, уроды, большинство с убитой экспериментами психикой. Выход здесь только один — сжечь всех и прекратить мучения. Тех же на ком метки Орочимару, кого он готовил как новые сосуды для себя, сжечь нужно обязательно.

— А что делать с Анко? — встав у решётки и смотря на безрукого, клацающего зубами урода спрашиваю.

— Гр-р-р…

— Нет, убивать жалко. Попробую снять метку. Знания мои основательно так пополнились. И не только в фуин. Попробую или снять, или испортить. А то вылезет… Ну и урод же ты. Тьфу… Не до тебя сейчас.

Поход дальше, искать долго не приходится, я всё помню. Конечно не всё, но где сидит цель знаю. И цель за углом, в камере. Сидит в углу на соломе, обхватив колени руками. Одета в нечто похожее на мешок с прорезанными отверстиями для рук и головы. Тонкие ручки с почти прозрачной кожей истыканы иглами, на них синяки. В огромных карих глазах читается ужас.

— Здравствуй, дитя, — присев у решётки улыбаюсь. — Как твои дела?

Дитя не отвечает, вжимается в угол и вздрагивая отворачивается.

— Я не причиню тебе вреда.

— Тебя Орочимару послал. Он так уже делал. Я не верю.

— Меня послал глава твоего клана. Послал чтобы спасти.

— У меня нет клана, всех убили. Маму, папу, тётю. Всех… Их замучали.

Точно… Ори изучал ДНК Узумаки. Готовил из них сыворотки, хотел стать ещё живучее. Не помогло.

— Ладно, не хочешь идти к дедушке, дедушка сам придёт к тебе.

Встав выламываю решётку, отбрасываю в сторону. Подхожу к сжавшейся в комочек девочке, тяну руку и глажу её по волосам. Ожидаю чего угодно, даже укуса… Однако вместо этого, девочка вцепляется мне в ногу.

Хватаю её, беру на руки и щёлкаю по носу.

— Пошли, нам здесь нечего делать.

— В клан?

— Ага. Слушай, а давай сожжём это место. Не нравится оно мне.

— А тот, на змею похожий?

— Слушай… Как бы тебе сказать. В общем, я пришёл неожиданно. Тот похожий на змею, меня совсем не ждал. Он так испугался что убежал. А голову на столе забыл. Вот такой растяпа. Торопился очень. Пойдём?

Получив согласие пересаживаю Таюю на плечи, прошу держаться за волосы и опрокидываю шкаф с реактивами. Поджигаю вытекающую из разбитых банок жидкость, скидываю в огонь всё деревянное и ухожу. Потом поджигаю ещё и резиденцию до кучи.

Выйдя на улицу смотрю на то что устроили здесь жабы. А жабы, согнав всех гражданских на площадь, читали им лекции. То есть Бунта в своей бандитской манере читал. Кен бормотал что-то невнятное. Хиро поглядывая на перепуганных жителей точил меч, от чего все смотрели на него и от каждого движения вздрагивали.

— О, Джирайя, — заметив меня кивает Бунта. — Ну, как вижу улов богатый. Ещё один красноволосый головастик.

— Я не головастик! — пищит Таюя. — Я девочка. А ты жаба.

— Спокойно, дядя Бунта так детей называет. Он ничего плохого не хотел.

— Какая смелая, — смеётся Бунта. — Ну что, дедуля, с ещё одной внучкой тебя. А нам пора, задержались мы здесь. Зови если что. Теперь, видя то каким решительным ты стал, мы с радостью поможем. Кстати, за потерянный меч Хиро, придётся проставиться. Так что как определишь малышку, ждём тебя на Мьёбоку.

Жабы с хлопками исчезают. Таюя вцепляется мне в волосы и дёргает.

— Эй, не так сильно. Ты чего?

— Эм… Дедушка… А много у тебя головастиков?

— С тобой четверо. Не волнуйся, для тебя всё закончилось. Впереди всё самое светлое и приятное. Скоро придём домой, познакомлю с остальными. Ты только…

— Спасибо, — обхватывая мою голову плачет Таюя.

— Эм… Да… Только не плачь.

— Почему?

— Я тоже заплачу. Хочешь увидеть рыдающего в три ручья шиноби? Мне вот стыдно будет. А что враги скажут увидев целого Саннина в таком состоянии? Плохой Саннин. Слабый Саннин. Тьфу… Не боимся.

— Хи-хи… Ты такой смешной. Пойдём отсюда.

— Нет, мы не пойдём. Мы побежим. Держись крепче.

Несколько дней спустя. Коноха. Сенджу Цунаде.

Джирайя вернулся. Анбу дежурящие у ворот засекли его и уже доложили мне. А вернулся он не один, а с двумя тяжеленными сумками и маленькой красноволосой девочкой на плечах. Сейчаса неспеша идёт по улице в сторону дома. Рассказывает ребёнку что-то весёлое от чего она перемазаная мороженым званко смеётся и называет Джирайю дедом.

Наблюдаю из-за угла, веду цель. Джирайя петляя по деревне заходит в цветочный магазин. Выходит с огромным букетом цветов. Показав цветы девочке спрашивает что она думает…

Это для меня. В этот раз я точно приму и цветы, и букет, и самого Джирайю. Я смогу, я решилась… Вот сейчас.

— Джирайя, — выходя улыбаюсь. — Ты…

— Ты вернулся! — заглушает мои слова восторженный визг.

Мелькает что-то красно-синее. На шее Джирайи виснет Мей. Целует его в нос, гладит по лицу. Вздохнув прижимается. Джирайя теряется… Сглотнув стоит, пятится назад. Как вдруг улыбаясь подаёт мой букет ей. Вытянув руку кивает…

Мей, краснеет. Осторожно подходит и всхлипывает. Взяв Джирайю за руку заставляет его наклониться и целует по настоящему. Тянет за собой и весело что-то рассказывая уводит. Ведёт за руку…

— Выдерни руку. Скажи что любишь другую. Скажи что любишь меня. Ну же… Да!

Джирайя выдёргивает руку. Вот только ничего не говорит. Он обнимает Мей. Они уходят…

Внутри что-то со звоном обрывается. Мир становится чёрно-белым. Звуки стихают…

— Все… — глядя им вслед выдыхаю. — Но как… А как же навсегда твой? Джирайя! Стой!

— Не надо, — качает головой держащая коробку Шизуне. — Всё кончено.

— Нет не всё. Я пойду и всё ему скажу! Он должен…

— Кому? Тебе? Должен что? Вечно любить тебя? А что ты для этого сделала? Ты хоть раз ответила? Да после того письма что он тебе отправил ты должна была прилипнуть и не отлипать. А тогда, на смотровой площадке? Не смогла себя пересилить?

— Шизуне, с дороги.

— Нет. Не лезь, оставь в покое. Ты всё упустила. Из миллиона шансов, ты выбрала самый никчёмный. Ты…