– Но ты же совсем не похожа на вояку! – воскликнула я. – По крайней мере, я их не такими себе представляю.

– Среди военных тоже свои специализации. И в будущем Зои Космодемьянские и Лизы Чайкины нужны. Слышала о таких?

– Конечно, слышала! В школе учили. Ужас какой…

Мы помолчали. Я себя чувствовала выжатым лимоном, голова шла кругом.

– Нам надо поспать, – устало сказала я. – Ты же, надеюсь, спишь?

Мы встали.

– Вроде сплю, а вроде и нет. Гибернация это у нас называется. Заряжаюсь я.

– Как заряжаешься?

– От сети переменного тока через блок питания. Как твой смартфон.

– И где у тебя разъём?

– Их два. Глубоко в ухе и глубоко в пупке.

– Так вот почему у тебя под кроватью валяется удлинитель.

– Да, так незаметней. Ты же в любое время могла ко мне войти. Хороша бы я была с проводом в ухе, тянущемся по подушке к розетке.

– Ох, Вера… – только и смогла сказать я.

Мы снова друг к другу привыкали. Наверное, это больше относилось ко мне, ведь это Вера для меня стала другой, а не я для неё. Хотя, кто мне злобный Буратино, глаза-то у меня были и я всё, в общем-то, видела с самого начала, просто, не хотела задумываться над этим, не обращала внимания на разные странности. И если со всем остальным всё было более-менее нормально, то с едой никак не устаканивалось. Готовить теперь мне точно не хотелось. Даже те же пельмени варить. Ведь раньше я это делала для нас, для обеих. Есть при ней я, почему-то, не могла. Мне казалось, она на меня смотрит с превосходством, что ли. Заставлять есть её я тоже не могла, понимая, что для Веры это совершенно бесполезная процедура. Вера, видимо, замечала, что меня что-то мучает и не устраивает в теперешнем "трапезном" положении вещей и однажды сказала:

– Послушай, я должна уметь готовить, поэтому давай готовить вместе. Всё, что угодно, всё, что нам захочется. Пусть я не буду полноценно есть, но я всё буду пробовать, и с твоими подсказками буду знать все особенности разных блюд и напитков, и самых простых и незамысловатых и самых экзотичных и изысканных. Ты меня научишь понимать вкус. Как тебе такая идея?

Идея оказалась плодотворной, и мы вновь стали проводить много времени на кухне, готовя, пробуя и, главное, общаясь.

Однажды Вера сказала:

– Дима спрашивает, не надумала ли ты приехать к нему на экскурсию?

– Пожалуй, что надумала, – сказала я. – Дашь мне его номер?

– Только, звони ему в рабочее время. А то по вечерам или в выходные ему может быть затруднительно вести с нами телефонные разговоры.

– Поняла.

В тот же день я позвонила.

– Привет! Это Татьяна, сестра Веры.

– О, привет, Таня! Рад тебя слышать! Как дела?

– Да вот, решила, что пора к тебе на экскурсию съездить. Можно?

– С Верой?

– Нет, одна. Она-то, наверное, уже всё видела, и ей будет не интересно.

– Ну и замечательно, – согласился Дмитрий. – Завтра устроит? Часика в четыре?

– Вполне.

– Отлично! Подъезжай к четырём на Красный проспект, тридцать восемь. Как приедешь, позвони, я тебя встречу.

– Хорошо. До завтра.

– До завтра.

– Можем вместе поехать, – сказала Вера. – Я там погуляю, в Краеведческий музей схожу. Потом зарулим куда-нибудь, хоть в филармонию кофия хапнуть.

– Годится, – улыбнулась я, коснувшись её плеча.

– Скоро будем на своей тачке рассекать, – сказала Вера, тренируя употребление жаргонизмов. – На днях надо ехать оформлять покупку.

– Что нужно от меня?

– Твоё присутствие и твои документы.

Мы с Верой добрались на маршрутке до Речного вокзала и на метро доехали до площади Ленина.

– А тебе не опасно через рамки на метро и на вокзале проходить? – спросила я.

– Не опасно. В моём организме нет металла… Почти. Детектору не на что реагировать. Это мы с Дмитрием опытным путём на вахте его университета установили. А до этого я в метро ни ногой.

На площади Ленина Вера показала мне, куда идти.

– Как закончите, позвони, здесь опять и встретимся.

Дмитрий встретил меня на вахте.

– В гардероб не пойдём, – сказал он. – Давай пуховик, я понесу. Оставим у меня на кафедре, а сами побродим и поговорим.

– Доложат твоей жене, что ты со своей любовницей в открытую гуляешь.

– Уже не страшно, – отмахнулся он. – Мы скоро дооформим развод.

– Это из-за Веры?

– И из-за неё, но не только.

Народу на лестницах и в коридорах было довольно много, как в любом учебном заведении. С Дмитрием часто здоровались – он кивал в ответ. На меня поглядывали.

– Пусть тебя запомнят. Надо заместить тобой образ Ритки на всякий случай. А вот и моя конура, – он открыл ключом дверь в небольшой кабинет. – Здесь оставим твои вещи и пойдём на экскурсию. Начнём сверху и до подвала. У тебя сколько времени?

– Вся жизнь до самой смерти, – сказала я.

Не стану я описывать всё, что Дмитрий мне показывал. Будете в Новосибирске, сходите сами, если вас туда пустят, там есть, на что посмотреть и это не только стенды с образцами дипломных проектов. А разговаривали мы в основном о Вере. Он называл её Риткой – так ему было привычней.

– А почему она себя Риткой называет? – спросила я.

– Это не имя, ты не поняла. Так называется её модель. Вот так пишется, – Дмитрий вынул из внутреннего кармана пиджака ручку и написал на ладони: "Reet-K". – Звучит, как Ритка. – Он сунул ручку в карман и тут же принялся смоченным слюной большим пальцем стирать написанное. – Не знаю, что это означает, но я её так услышал и так зову. А Вероникой Владимировной Голованёвой она стала позже, когда я документы раздобыл на это имя. Ну, как раздобыл, нашёл случайно, и не сдал в полицию, и владелице не вернул, а присвоил.

– А сама она как появилась?

– Ты у неё спроси.

– Спрашивала. Мне хочется твою версию услышать.

– Сбор показаний всех задействованных в деле сторон… понимаю, – усмехнулся Дмитрий. – Три года назад, летом, в июле жена с дочкой уехали на две недели в Таиланд отдохнуть. Я тоже был в отпуске, но с ними не поехал, а остался дома с намереньем закончить и подготовить к публикации одну свою работу. Живём мы в Строителе, в частном доме, который я построил по собственному проекту. Тебя, кстати, тоже как-нибудь надо будет туда свозить, раз уж и ты моя любовница.

– Угу, мы с Верой две в одной будем.

– Ну, и вот, – продолжил Дмитрий. – Как-то ночью стучится кто-то в мою дверь. Сильно так. А тогда в Строителе участки ещё толком не застраивались, почти никто не жил, дикий лес кругом, и у меня даже забора вокруг участка не было. Потому я невольно напрягся, кто бы это мог быть? Прихватил в прихожей из-под лавки какую-то палку и двинулся спрашивать, кто это там в три часа ночи ко мне ломится. Кто? Кто? ктокаю, на всякий случай держа палку наготове, а в ответ тишина. Постоял, прислушался. Померещиться мне не могло, стучали – так не оставишь. Открыл дверь, посмотреть. Ты же фильм Робокоп видела?

– Видела.

– Вот и я видел. И тут вижу, у меня на крыльце, вернее, на настиле из досок – крыльца тогда ещё не было – лежит кто-то, очень похожий на робокопа в своей амуниции. На боку лежит, ко мне спиной. Я через порог переступил, палкой осторожно потыкал в эту спину – не шевелится. Обошёл с другой стороны, там оружие под боком торчит. Вытянул, отложил подальше, в лицо посмотрел, а лица нет – маска или щиток закрывает. Нашёл застёжку под подбородком, что то там нажал, отстегнул, стащил шлем, а там девушка. На тебя похожая, между прочим.

– Я догадалась.

– Поднять я её не смог, волоком через порог в дом потащил, на свет. Пушку её тоже занёс и дверь запер. Потом из прихожей перетащил этого робокопа в столовую. Потом долго раздевал, снимая и отстёгивая ботинки, перчатки, щитки, доспехи. Не такое уж это простое дело оказалось – раздеть робокопа. Там целая гора амуниции набралась. А я всё думал, кто же это? Спецназовка, наверное, какая-то с парашютом не туда упала с манёвров каких-нибудь. Значит, искать её должны! Понаедут сейчас машины, поналетят вертолёты. А они всё не едут и не летят. Думаю, надо куда-то позвонить. В скорую, в МЧС, в полицию. Только у меня и адреса ещё нет, только название Строитель и тысяча гектаров леса. Никакая скорая сюда не поедет. А с ней же что-то делать надо! Она, вроде, целая, крови нигде нет, руки-ноги я ощупал, переломов тоже нет, сердце стучит, сама дышит. Может, хоть водой в лицо побрызгать? Кинулся к столу, взял кружку, набрал воды, повернулся, а она уже сидит, на меня смотрит и спрашивает: "Кто такой?" и голос – попробуй не ответь. А она озирается, встала, уже рядом стоит, уже держит за плечо. Ростом гораздо ниже, но чувствуется, что резких движений делать не надо и надо отвечать. Судницкий, говорю, Дмитрий, живу я здесь. "Здесь, это где?" Микрорайон Строитель, говорю и добавляю на всякий случай, город Новосибирск – мало ли откуда она упала. А она опять озирается. Дом у меня бревенчатый, новенький, ещё смола не обсохла, пол газетами застелен, на холодильнике электронные часы с датой, на стене календарь с ёжиками – дочь увлекалась ёжиками. Там Ритка год и срисовала и сразу всё поняла. Она тебе об этом рассказывала?