Он не мог.
Не понимая, почему не может выполнить даже такую простую задачу, Шин утопал в ненависти к самому себе, ощущение безысходности вплеталось в привычный цикл самобичевания, и к нервной дрожи и недомоганию прибавлялась и эта эмоциональная нестабильность. Превращая мироощущение в бесконечное “Почему?”. Лана ведь отлично справлялась со всеми её проблемами, так почему?
Почему просто не сделать то, что нужно сделать? Просто взять и не решить проблему, пока не зашло слишком далеко, как в прошлый раз, раз все равно он уже был здесь?
Проблема не стала больше ждать.
Дверь внезапно распахнулась, Шину пришлось сделать резкий шаг назад, чтобы его не зацепило. От испуга сердце начало биться еще сильнее, чем раньше, застряло где-то в горле, колотилось с той силой, будто бы хотело выбраться наружу и покинуть своего бесполезного владельца.
Шин посмотрел на Духа, появившегося на пороге, едва дыша, старался не двигаться. И помнить про иллюзию, помнить про нее – самое главное. Это было единственное, что он хотел, а, главное, мог сделать хорошо. Дух смотрел прямо на него, точно в глаза скептическим взглядом. Вязкая слюна в пересохшем горле Шина грозила превратиться в причину асфиксии. Потому что это попросту не должно было быть возможным, Дух не мог его видеть, ведь иллюзия никуда не делась. Она рябила едва заметными волнами прямо здесь, Шин видел их, чувствовал ее присутствие. Дух, вероятно, чувствовал тоже, это легко угадывалось в его поведении – дверь осталась открытой, когда он развернулся, направляясь обратно к своему столу, тихо бросив насмешливое, даже не обернувшись:
– Долго стоять тут будешь?
Шин вздрогнул от слов и осознания, что что-то пошло не так, проверил снова, но иллюзия была на месте. Все еще окружала его. Никто из проходящих мимо людей за весь день не обратил на него внимания. И вывод напрашивался сам собой: с Духом иллюзии не работали, что было… не кстати. Шин медленно напряженно выдохнул, собирая последние кусочки решимости, осторожно перешагнул порог, тихо прикрывая двери, не представляя, что делать и говорить. Вопрос ещё гложил: что он забыл здесь? Шин прекрасно понимал, что ничего, в сущности, ему здесь не нужно и никаких поводов приходить, кроме, конечно же, магического притяжения, которое притащило его во второй раз, не было. Из-за этого он не мог придумать, как оправдать свое поведение. Ведь были все шансы на сопротивление, только Шин ими не воспользовался. Он списал свое поведение на слишком увлеченную поиском источника магию, в то же время прекрасно понимая, что это наглая ложь.
Далеко Дух не ушел, остановился на полпути, обернулся, посмотрел взглядом утомленного человека, которому каждый раз приходится делать всю работу самому, и который не хочет делать это снова. Шин замедлил шаг, злясь на себя лишь больше, теперь и за свое идиотское поведение. Дух, смотря на реакцию, тихо, но с долей утомления рассмеялся, отчего Шин ощутил себя в еще более унизительном положении, не понимая. Он же ничего не делал такого, замер на месте и просто стоял здесь, старался не двигаться и лишний раз не привлекать внимания, думая, быть может, его подсознательный план состоял в этом. В том, чтобы проблему решили за него. Шин так не хотел принимать активное участие в том, что могло разрешиться само собой, пока верил, что могло.
По крайней мере, Дух, кажется, воспринял именно в таком виде, развернулся, подошел ближе, схватил его за руку и не слишком аккуратно потащил вперед. Шин брыкался, пытался вырваться, хотя понимал, что сам пришел именно за этим – источником и физическим контактом. Но ему было немного страшно от промелькнувших в голове воспоминаний о прошлых попытках взаимодействия с Духом. Хотя и не так, как несколько минут назад в ожидании решения перед дверью.
– Ты что творишь? – судорожно спросил Шин, не слишком серьезно дернув рукой, будто бы только намекая, что обращение ему не нравится. Оно и в самом деле ему не нравилось, но в этом отношении он был достаточно напуган, чтобы сказать что-то против.
Дух молча приблизился к дивану в левой части кабинета и практически вынудил Шина упасть на мягкую поверхность, чуть ли не бросил, выворачивая руку, боль пронеслась от плеча вниз, Шин сжал зубы, чтобы не выдать эмоций. Дух, не заметив или проигнорировав, отпустил руку, утомленно вздохнул и, наконец, ответил:
– Тебе нужен физический контакт и присутствие, а мне спокойствие. Сиди тут.
Запястье Шин потер рефлекторно, оно не болело, как плечо, но защитная реакция сработала сама собой, и он не был удивлен, что состояние улучшилось даже от настолько непродолжительного контакта. Удивительно было то, что Дух оставался довольно благосклонен к тому, как Шин постоянно нарушал баланс его жизни. Этот вопрос казался настолько занимательным, что он просто не мог закрыть рот.
– Могу я задать вопрос? – очень тихо хриплым голосом спросил Шин. Благо его собеседник находился достаточно близко, чтобы услышать.
– Какой? – протянул Дух с почти прорвавшимся в слова раздражением.
– Зачем мне помогать?
– Кто бы знал, – вздохнул тот, заваливаясь на диван совсем рядом, закинул руки за спинку, занимая большую часть пространства, отчего Шин двинулся в сторону, уперся подлокотник. Дальше бежать было некуда, а Шину не нравилось находиться всего в нескольких десятках сантиметров. Магия внутри продолжала пульсировать необъяснимым притяжением, но рациональная часть говорила Шину, что не зачем доставлять другим проблем. Дух тем временем продолжал:
– Слишком много обстоятельств. Может быть, дело вообще в том, что ты единственный, кто не желает быть вежливым?
Шин ощутил, как жар приливает к лицу, осознал, что никогда не рассматривал ситуацию с этой стороны. До этого момента. Действовал на автомате, делал то, что обычно делал, не думая о сложных структурах человеческих отношений. Но теперь… это провал. Это точно провал. Шин фигурально рухнул вниз, пробивая последние остатки границ разумного, то, что он делал абсолютно выходило за всевозможные рамки. И Шин понимал, не должен был этого делать с самого начала. С самой первой ситуации с Ланой.
Но он сделал.
И сейчас, когда внезапно всё предстало перед ним в противоположном ключе, Шин не знал, что ответить.
– Не бери в голову, – отмахнулся Дух, заметив его ступор, – это просто формулировки, они не имеют значения.
– Я делал это не специально… – стушевался Шин окончательно.
– О, я знаю, – усмехнулся Дух. – Пусть так и остается. Разнообразие интереснее.
Не ясно было, в каком именно разнообразии шла речь, но Шин ощущал всё большее смущение от осознания, что ситуация пошла куда-то не в те дебри, казалась ему неуважением, и… определенно, так и было. Он не думал о этом изначально, не думал и впоследствие, только делал то, что… хотелось. А сейчас пришло осознание, что не мог он делать все, что вздумается в таких условиях. Что стоило изначально всё осознать, пока было не поздно. Потому что сейчас было определенно поздно. Шин прекрасно понял – уже представал в глазах Духа как некий образ, исправлять который было бы… Между прочим, Дух ведь не сделал ничего плачевного, не намекнул, что говорить с ним таким тоном – плохая идея, не убил Шина, в конце концов. Ехидный голосок в голове подсказал: “а ты гениальный манипулятор, парень”. Шин отмахнулся, ощущая весь абсурд подобного предположения. Однако, всё это время Дух просто позволял ему делать то, на что, быть может, даже не был согласен. Вопрос у Шина был только один: зачем? Но и его он не смог задать верно:
– Настолько скучно?
От того, как неожиданно обернулся Дух, Шин отвернулся от него него сам, рефлекторно, в легкой панике. В выражении лица успел заметить удивление, но затем услышал тихий смех.
– Отчасти, – ответил Дух спустя какое-то время, – я делаю это просто для того, чтобы у тебя было представление, что происходит с настоящими Посланниками.
Смех и веселое настроение утихли так же внезапно, как и возникли. Шин все же нашел в себе силы, чтобы повернуться, но всё, что увидел – безэмоциональный взгляд, устремленный в потолок, и выражение лица, не имеющее ничего общего с недавней улыбкой, выражение крайнего утомления. Возможно, и не было никакого настоящего смеха. Шин ведь знал, что тот достаточно хорош, чтобы создавать видимость чего-угодно, и в этот раз у него выходило отлично, как и всегда.
