В дверь постучали. Андри поморщился: колокол замковой церкви только что отбил пять утра. Маг со вздохом поднялся с кровати, где лежал прямо в одежде. В дни балов и праздников он частенько ложился спать полностью одетым – ночи после таких развлечений обычно бывали самыми беспокойными, а герцог и придворные терпеть не могли ждать.

Вот и сегодня ночью он вставал уже в четвертый раз. Сначала его вызвали к любимой собачке герцогини, которая слишком громко чихнула во сне. Через полчаса – к самой герцогине, которой приснился кошмар. А под утро, как и следовало ожидать, один из придворных кавалеров начал жестоко страдать от похмелья.

Молодой маг добрел до двери и открыл ее, изо всех сил стараясь любезно улыбнуться:

– Чем могу…

В комнату впорхнула девушка в простом сером платье и белом холщовом переднике. Через ее левую руку была переброшена какая-то одежда, в которой маг с тоской узнал свой камзол для охоты. Непослушные рыжие кудряшки горничной пламенем метались вокруг ее головы. На круглом лице, покрытом россыпью веснушек, светилась веселая улыбка. Целитель невольно улыбнулся в ответ.

– Доброе утро, мэтр Андри! – прощебетала девушка, приседая в реверансе, – Твой костюм для охоты!

– Доброе утро, Николет, – обреченно вздохнул маг, – Я и забыл совсем.

– Ну, для этого есть я! – рассмеялась девушка, ловко раскладывая на кресле одежду, и стрельнула в молодого мага глазками, – Опять не захочешь, чтобы я помогла тебе одеться?

– Нет-нет, я сам! – чародей залился краской.

– Ну, как пожелаешь, – Николет лукаво подмигнула Андри и заговорщически понизила голос, – Тогда одевайся, а я стащу для тебя на кухне что-нибудь съедобное. Пусть себе господа охотятся на голодный желудок, коли им так хочется, а нам это незачем.

Николет упорхнула, оставив Андри в очередной раз удивляться ее жизнерадостности. Горничные в замке ложились позже всех, а вставали едва ли не раньше всех, и от капризных хозяев им доставалось едва ли не чаще, чем остальным, но Андри никогда не видел Николет грустной. Она всегда была готова посмеяться и за словом в карман не лезла.

Молодой маг пробыл при дворе герцога Арлоннского уже больше года. Придворные герцога не воспринимали его как равного, для них он был лишь немногим выше остальных слуг в замке. Сами слуги сторонились и боялись его. Исключением была только назначенная ему в горничные Николет, которая поначалу была его единственным другом. Но когда целитель вылечил одного из младших егерей, которого на охоте сильно порвал кабан, а потом исцелил от жестокого кашля пожилого библиотекаря, его перестали бояться. Когда же Андри остановил кровотечение, открывшееся после родов у жены эконома, и спас и мать, и ребенка, чародей стал всеобщим любимцем. Теперь обычно угрюмые лица слуг расцветали при его появлении, и Андри это было очень приятно.

Кроме обычной несвободы, постоянного наблюдения стражи и металлических решеток на окнах, жизнь мага очень серьезно отравляли три обстоятельства.

Во-первых, Андри возмущало отношение герцога к тем, кто обеспечивал ему беззаботное существование. Сеньор категорически запрещал своему придворному магу «пачкать руки» об обычных слуг – егерей, конюхов, поваров. Каждый раз, когда герцог узнавал о том, что его придворный маг нарушил этот запрет, он устраивал скандал и наказывал Андри, лишая его чтения и прогулок. С прогулками получалось, а вот с чтением не очень: дочь библиотекаря Анье̇с, так же страстно любящая читать, как и сам Андри, тайком приносила книги ему в комнату.

Вторым обстоятельством, которое Андри ненавидел всей душой, было обязательное присутствие на охоте. Герцог настаивал на том, чтобы его придворный целитель сопровождал буквально каждый его шаг – на охоте, на балах, во время визитов и приемов, и даже в церкви. Андри был обязан помогать дамам, которым стало дурно от слишком затянутого корсета, кавалерам, которые слегка перебрали на пиру или вдруг затеяли дуэль и следить за тем, чтобы вовремя нейтрализовать яд, если вдруг в замок герцога проберется убийца. Здоровье герцогских охотничьих собак и лошадей тоже находилось в ведении Андри. Маг любил животных и был рад им помочь.

Охоту маг ненавидел по двум причинам. Во-первых, ему было жалко несчастных диких зверей, которых герцог и его свита увлеченно травили и убивали ради развлечения. А во-вторых, герцог запретил Андри ездить верхом. То, что Андри Мак Глейс, уроженец Негостеприимных гор, начал ездить верхом с раннего возраста, как только мог удержаться в седле, на герцога ничуть не действовало. Герцог Де Арлонн считал верховую езду привилегией дворян. Слуги должны были знать свое место и следовать за господами в обозе.

Поэтому герцог категорически приказал своему придворному целителю ездить в повозке со слугами, которые должны были ставить шатры и готовить еду, чтобы господа после охоты могли как следует отдохнуть.

Этот запрет оскорблял молодого целителя и приводил его в бешенство, но протестовать было бесполезно. Герцог был непреклонен.

Придворные от души смеялась над унижением Андри и не упускали случая позубоскалить. Каждый раз, когда герцог собирался на охоту, юному магу приходилось выдерживать шквал насмешек.

Третьим обстоятельством, отравлявшим жизнь у герцога Арлоннского, был его наследник, граф Шарль. Ровесник Андри, юный граф был его прямой противоположностью – страстный охотник, прекрасный фехтовальщик и смелый воин. Юный наследник герцога невзлюбил придворного мага с первого взгляда. Охоту Андри ненавидел, клинком не владел, верхом не ездил, следовательно, как считал Шарль, был полным ничтожеством. А еще целитель любил сладкое. Это тоже роняло Андри в глазах герцогского наследника. По мнению юного графа, десерты предназначались исключительно для женщин.

Единственное, в чем маг мог посоперничать с наследником герцога – это манеры, умение танцевать и искусство вести светскую беседу. Граф Шарль терпеть не мог читать и был весьма неуклюжим танцором, но его грубоватость и некоторая невежественность компенсировались напористостью и положением в обществе.

Молодой граф не упускал случая унизить Андри перед публикой. Чародей в долгу не оставался.

Андри наспех проглотил бутерброд с холодной говядиной, который принесла ему Николет, и едва ли не залпом выпил предложенную чашку кофе. Надо было спешить: герцог терпеть не мог, когда кто-то опаздывал к выезду на охоту.

– Желаю сегодня поменьше пострадавших! – прощебетала на прощание горничная, – Хотя, что я говорю – вчера господа перепились так, что я очень удивлюсь, если сегодня кто-нибудь из них себе что-нибудь не сломает.

Девушка подхватила посуду и убежала, а маг привычным жестом повесил на плечо сумку с травами и настойками и проворно сбежал вниз по лестнице.

Все уже собрались. Во дворе замка было многолюдно и шумно. Охотники и охотницы гарцевали верхом на породистых скакунах, хвастаясь друг перед другом своей грацией и сноровкой. Егеря едва сдерживали рвущихся с поводков и заливающихся лаем в предвкушении погони собак. Слуги поспешно грузили в повозки посуду, провиант, свернутые шатры, словом, все для удобства утомленных охотой хозяев.

Андри попытался проскользнуть и забраться в одну из повозок незамеченным, но ему не удалось: граф Шарль в полном снаряжении гарцевал среди других охотников. Он восседал верхом на Тамбурине – вороном орфейнском жеребце, высоком, тонконогом, легком и очень подвижном. Всякий раз, когда Андри видел Шарля и Тамбурина, маг испытывал легкий укол зависти. Эти двое настолько хорошо понимали друг друга, что смотрелись как единое целое.