– Да, ты издеваешься!

Себастьян резко ударяет ладонью по столу, откидываясь на спинку диванчика. Этот недоумок переплёл его ауру с аурой Эсфирь! Вот почему сердце сорвалось на галоп, думая о рыжеволосой! Вот почему руки дрожали, а внутри солнечного сплетения происходило самое настоящее землетрясение.

– Если бы был другой путь – я бы воспользовался им, умник! Это пройдёт через несколько часов, главное, что ты всё вспомнил.

– К демону это всё! Что делать дальше? У тебя есть какой-то план или что-то в этом роде?

Паскаль дёргает носом, а затем ослепительно улыбается подошедшей официантке, повторяя заказ. И было бы весьма неплохо, постой она рядом со столиком до конца столетия – тогда ему бы не пришлось сознаваться в том, что плана нет. Но она, ответив скромной стушевавшейся улыбкой пастору, исчезает слишком быстро, а взгляд Себастьяна становится настолько тяжёлым, что Кас чувствует груз на собственных плечах.

– У меня нет плана, – после очередного взрыва, музыка затихает, Кас нервно облизывает губы, дожидаясь новой мелодии. – Вернее, нет чёткого разумного плана. Так-то понятно: нам нужно найти границы и, было бы неплохо, кого-то из нежити. Нужно вернуть память Верховной, чтобы та нейтрализовала заклятие Тьмы и…

– Ты уверен, что это сделала Тьма? – хмурится Себастьян. – В смысле, я пытаюсь понять, зачем ей это? Она так долго стремилась ко власти, подчинила Видара и вдруг – заклятие?

– В день… в день похорон моей сестры, Видар остался там один. Кто знает, может, явилась Тьма, может, она узнала, что Видар всё это время водил её за нос и хотел воскресить Эсфирь и тогда…

– Исключено. Семейный склеп Рихардов защищён сильной родовой магией. Никто без желания наследника не может проникнуть внутрь.

– Кто сказал, что Тьме нужно было проникнуть внутрь? Она могла дождаться Видара. И, вероятно, дождалась. Демон, Баш, кто ещё способен разрушить мир нежити? Придумать каждому из них новую жизнь? Сам подумай…Точно не Видар, который на каждом углу орал традиции наизусть и награждал плетьми любого, кто косо посмотрит на зелёный листик!

– К демону. Что тебе нужно, чтобы простимулировать память Эсфирь?

– Возможно, находиться с ней чаще, чем сейчас. Мне разрешают по десять минут от силы… И поговорить бы с Видаром, ну, знаешь, неформально. В последний раз я не особо сдержался.

Себастьян задумчиво кивает. Сколько времени уйдёт на это? Неизвестно, сколько вообще есть в запасе и у него, и у самого Паскаля. Судя по тому, как истощённо он выглядит – не особо-то много. Баш резко отнимает взгляд от покрытия стола, Кас в ответ хмурит брови, отбивая такт мелодии пальцами.

– У Видара сердце Эсфирь.

– Удивительное умозаключение. Как понял?

Себастьян видит, как глаза Паскаля темнеют от злости. Вряд ли брат когда-нибудь найдёт в себе силы простить сестру. Возможно, только полюбив так же сильно, как Эсфирь любила Видара, ему станет понятен самый идиотский, по его меркам, поступок. А ведь Брайтон, да хранит его Хаос, наверняка бы понял и принял решение Эсфирь. И где теперь Брайтон? Нет, Паскаль скорее примет целибат, чем признает их правоту.

– Я не про то. Эсфирь и Видар два самых могущественных существа. Если Видара начнёт съедать рак, Эффи вспыхнет следом, как спичка, облитая бензином. Мы потеряем их обоих, если выброс магии Видара произойдёт без нашего ведома.

Паскаль упрямо молчит, гипнотизируя стекло стакана. И только тогда Себастьян понимает всю соль фразы: «В последний раз я не особо сдержался». Наверняка, он бросил Видару едкую фразу; наверняка, заговори они тет-а-тет, Паскаль хотел бы проломить череп короля. Да только не мог, прекрасно зная, что теперь от альва зависит жизнь любимой сестры. Слова оказались единственным оружием. А говорить, как назло, не хотелось.

– Я не позволю убить её во второй раз. Я лично прикончу каждого, кто будет представлять опасность для неё.

Себастьян понимающе кивает, проглатывая желание выкрикнуть, что Видар вовсе не убивал Эсфирь; что он практически обезумел от горя и чувства вины; что он пошёл на самые страшные шаги, пытаясь сохранить тайну её воскрешения; что он изводил себя одновременно пытаясь держать защитный барьер над страной, ублажая желания Тьмы и желая умереть без своей инсанис, родственной души. Видит Хаос, он старался. Как умел. Любовь ослабила его только для того, чтобы он нашёл в себе силы. И он нашёл. Всё практически получилось… Даже сейчас Видар всё равно, волею богини судьбы Тихэ и её Дочерей Ночи, оказался лечащим врачом Эсфирь. Пути родственных душ пересекаются в любой из Вселенных. И даже девушка, с которой живёт эта версия Видара не способна противостоять этому. Себастьяна словно по голове ударяют. Он снова поднимает глаза на Паскаля.

– Начинаю подумывать, что тебе нравится так пялиться на меня. Баш, солнце моё, я женщин люблю, уж извини, – фыркает Паскаль. Нет, ну точно, почему нельзя было найти другого представителя нежити, а не этого альвийского дурачка? Он слишком долго приходит в себя.

– Кристайн.

– Чего? – Паскаль глупо хлопает глазами.

– Демонова Кристайн Дайана Дивуар, демон бы разожрал эту дрянь!

– У тебя перепел что ли?

– Чего? – теперь очередь Себастьяна глупо моргнуть.

– Что, нахрен, за Кристайн? – Паскаль подносит стакан к губам, но отпить содержимое не успевает, в глазах вспыхивает ледяной огонь. – Ты про ту стерву, которая всё время крутилась вокруг твоего короля? Эсфирь рассказывала много не лестного.

– Здешний Видар живёт с ней. Я точно помню её лицо. Называет – Трикси. К слову, так раньше её звал один из приспешников Узурпаторов – Теобальд Годвин. Она замешана во всей этой катавасии, клянусь. Эта сука ещё со времён Холодной войны не внушает доверия.

Паскалю кажется, что музыка разрывает барабанные перепонки. Он отводит глаза в сторону, пытаясь потопить беспокойство в уголках глаз: если король Первой Тэрры живёт на «полную катушку» со своей игрушкой, то Эсфирь не протянет и месяца от той боли, которой её постоянно награждают остатки родственной связи.

– Надо же. Хоть в каком-то мире у неё получилось прибрать вашего короля к рукам, но это не говорит о том, что она служит Тьме.

– Хочешь сказать – совпадение? Думаешь, Кристайн всё помнит?

– Первый ответ: нет, скорее – шутка Тьмы, к слову, чувства юмора у неё нет, надо бы научить. Второй ответ: возможно. Мы же вспомнили.

– Не удивлюсь, что у неё был уговор с Тьмой. Эта змея везде щель найдёт.

Паскаль недобро усмехается, всё-таки делая глоток. В голове мелькает план, почти граничащий с гениальностью. Может, Себастьян и прав, но… всё ведь нужно проверить, а для этого просто необходимо втереться в доверие новоиспечённых молодых – Гидеона и Трикси. Кас хитро щурится, смотря на Себастьяна. На лице появляется самая настоящая плутовская улыбочка.

– Кас, солнце моё, я женщин люблю, уж извини. Ты слишком поздно решил принять моё предложение, – возвращает ему Себастьян. – Хотя, если перекрасишься в розовый…

– Да хоть звезду с неба, только сначала мне нужно сблизиться с Кристайн. А ещё нам очень срочно надо разыскать твою розоволосую любовь и её брата-амбала. И мою Советницу.

Себастьян сначала открывает рот, чтобы спросить, что задумал ледяной король, но увидев сумасшедший блеск в его глазах, молча отпивает содержимое бокала.

Гидеон был в ярости, не найдя Себастьяна-чёртова-Моргана. Его крик слышали если не вся клиника, то отделение уж точно. Что о себе возомнил этот долбанный недотерапевт? Какое он имел право не отчитаться в осмотре? На отдать документы? Не позвать его на окончание освидетельствования? Как посмел провалиться чуть ли не сквозь землю и не отвечать на звонки? Но, что хуже – какого чёрта доверил его пациентку двум чёртовым тварям, которым теперь светит увольнение с волчьим билетом? А что теперь ждёт его за учинённую драку?