Прошли годы. Палестинцы стали убивать израильтян за границей, израильтяне принялись бомбить лагеря беженцев в Ливане. Конфликт продолжается, и ему нет конца. Израильская левая видит источник бед в оккупации Западного берега Иордана в 1967 году, но подлинное зло и начало войн – это изгнание и грабеж 1948 года.

Многие усматривают трагедию в том, что палестинцам Западного берега и Газы не дана политическая независимость, что в Рамалле и Хевроне не правит центральное правительство во главе с Ясиром Арафатом или хотя бы иорданские власти. Возникла лейбористская мифология о грехопадении Израиля – оккупации Западного берега. По этой мифологии, Израиль до 1967 года был беспорочен, и он снова очистится от греха, когда расстанется с Западным берегом. Но это не так: войны с палестинцами не прекратятся, пока не будет решена проблема жителей Сатафа и Субы.

Для меня, в молодости с упоением слушавшего у костра про подвиги легендарного коммандо из 101-й части Меира Хаар-Циона, комбата Гади Манелы, павшего в бою с террористами, и Арика Шарона, для меня, немало отшагавшего в высоких красных ботинках по камням Самарии и верившего, что мой автомат спасает народ Израиля от новой Катастрофы, было откровением понять на руинах Сатафа, что армия не защищает от злокозненных арабов право евреев вернуться на Святую землю, но отстаивает право г-жи Рихтер сдавать мне захваченный арабский дом, право ненавидящих меня марокканцев Эйн-Карема и Мусрары владеть захваченными особняками, право кибуцников Цовы не давать мне проехать по дороге через доставшиеся им земли. Армия стоит на страже интересов новых землевладельцев, получивших свои угодья во время великого передела 1948 года. Но и тут не все просто. При этом переделе одним перепало шестьдесят квадратных метров площади в жилмассивах, а другим – шестьдесят дунамов садов и полей.

Давайте же посмотрим на типичного крупного землевладельца Западного Нагорья – кибуц.

Между Кастелем и Сатафом возвышается невысокий красивый холм, один из самых живописных в этом краю. На нем – руины замка крестоносцев и разрушенные дома крестьян. Это село Суба, стоящее здесь с библейских времен и сохранившее древнее название (Цова в еврейском произношении). Крестоносцы – госпитальеры (иоанниты) – построили на вершине замок Бельмон, разрушенный Саладином в 1191 году. Замок отстроили, и он послужил феллахам во время восстания против Ибрагима-паши. Ибрагим-паша взял замок и снова обратил в развалины в 1843 году. Село простояло до 1948 года, когда его жители были изгнаны, а земли отошли к близлежащему кибуцу Цова.

Поднимемся на холм Субы. Основания замка крестоносцев, огромные камни, следы рва хорошо видны. На фундаменте замка, в центре, стоял дом мухтара, деревенского старосты.

Крестоносцы старались строиться так, чтобы сохранить прямую видимость между замками – для передачи сигналов факелами в случае надобности. С холма Субы видна крепость на Кастеле, с Кастеля – крепость Абу-Гоша. Система факельной сигнализации была принята в Святой земле издревле: во времена Иерусалимского храма, когда высшее жречество определяло новолуние и праздники, факел (масуа), оповещающий об этом, зажигался на вершине Масличной горы напротив Храма, и вслед за ним вспыхивали факелы на вершинах гор страны Израиль и вплоть до Вавилона, где была влиятельная иудейская колония.

Холм Субы во многом напоминает холм Кастеля, но более красив. Запустение к лицу Святой земле, и, хотя сердце обливается кровью, когда думаешь об изгнанных крестьянах, Суба хороша и в руинах. Холм густо порос колючками сабры, а ближе к узкой дороге, огибающей его, растут развесистые смоковницы, гранаты и оливковые деревья.

В феврале Суба бела от цветущего миндаля. Источник Субы находится внизу, под холмом, в яблоневом саду кибуца Цова. Найти его трудно: он течет на глубине, как подземная река. Его главный, нижний, выход закрыт дверью с замком, в которую вделана чугунная труба, подающая воду в бетонный сборник. Поначалу кибуцники использовали воду источника для орошения и построили это безобразное сооружение. Раньше, при старых хозяевах, орошение велось, видимо, как в Сатафе: через открытые акведуки-водоводы, без чугуна и бетона. Но сейчас вода источника практически не используется. Кибуц получает воду извне, по трубам Всеизраильского водовода. Молодые кибуцницы Цовы не приходят к роднику с кувшинами на плече. Источник резвится, как глупый жеребенок, не зная, что в этой части гор живых коней победила стальная конница.

Вертикальная шахта опускается к подземному руслу куда выше, неподалеку от двух полуразрушенных зданий. Одно из них – типичный вели с полукруглым сводом. Никто не привязывает тут лент и не приносит обетов. Железный люк закрывает зев шахты. Его можно откинуть и осторожно спуститься вниз по железной лестнице. Вы окажетесь в туннеле, просторном зале с несколькими ответвлениями. Каменотесы, жители погибшей Субы, немало постарались, разрабатывая источник: на несколько десятков метров врубились они в гору, чтобы добраться до этого места, где соединяются несколько подземных потоков. Можно пойти вдоль по туннелю вниз, туда, где брезжит свет сквозь дыры в кровле главного нижнего выхода. Мой пятилетний сын смог вылезти и там на поверхность, но человеку постарше это уже не удалось бы. Поэтому, посмотрев на запертую дверь, вернитесь обратно по туннелю и вылезайте наверх.

Дорога, огибающая холм Субы, когда-то была главной, но сейчас машины дают крюк по шоссе, а дорогу, что обегает Субу, кибуцники Цовы перегородили щитом с надписью: «Частное владение». Заглянуть в Цову, наследницу Субы, непросто. Там, где палестинский крестьянин пригласил бы нас на чашку кофе, кибуцник сухо спрашивает, что мы тут делаем, и проверяет документы. Различие разительно: крестьянин отвечает на вопросы, кибуцник отмахивается от них и уходит, выпроводив путника.

(В последние годы кибуцники Цовы занялись туристическим бизнесом – построили гостиницу, открыли кафе, разрешили въезд на холм, постригли траву возле источника и цивилизовали его.)

Герои затянувшегося вестерна, кибуцники, в особенности старшее поколение, любят являть суровое обличие, демонстрировать хмурость и неприветливость, за которыми должно по идее скрываться золотое сердце.

Гостеприимство не свойственно израильтянам Нагорья, еще менее жовиальным, нежели израильтяне Побережья. Гостеприимство процветает в шатрах, живет в маленьких домах у ручья, но увядает в жилищах из бетона. Городская жизнь, которую избрали израильтяне – в том числе и кибуцники, живущие на городской лад, – вкупе с многовековой изоляцией и традициями гетто привели к тому, что израильтяне мало гостеприимны. Русских евреев с их хлебосольными традициями обычно шокирует на первых порах, что их новообретенные родственники отсылают гостей домой перед ужином или отделываются чашкой чая, наливают рюмки в другой комнате, чтоб не попросили по второй, а вместо обеда кормят сухарями и тертыми бобами.

Палестинцы тоже не всегда режут жирного барашка, но потчуют гостя чем богаты, соблюдая традиции гостеприимства.

Легенда рассказывает, что однажды праотец евреев и палестинцев Авраам посетил своего сына Измаила, родоначальника арабов. Измаил был в это время на охоте, и Авраама встретила жена сына. Она не узнала старика, не напоила его, не накормила и послала подальше. Уезжая, Авраам велел передать Измаилу: «Проезжал, мол, тут один старик из-под Хеврона, сказал: плохо у тебя вбит опорный кол шатра». Жена передала Измаилу эти слова, Измаил все понял, прогнал ее и взял себе другую жену. Снова приехал Авраам и снова не застал сына. Но новая жена, хоть и не узнала в путнике свекра, помогла ему слезть с верблюда, напоила его водой, испекла ему свежих лепешек в путь. Не дождался сына Авраам, только велел передать, что теперь опорный кол шатра в полном порядке.

Судя по визиту в еврейские поселения, занявшие место палестинских деревень, история в 1948 году разворачивалась прямо вопреки легенде. Но даже на фоне прочих не слишком гостеприимных израильтян кибуцники как-то особенно неприветливы. Отчасти по этой причине их недолюбливают в современном израильском обществе. Появляясь в бедных городских кварталах во время предвыборной кампании, они часто слышат: «Если бы мы пришли к вам вот так, запросто, вы бы вызвали полицию, чтоб нас прогнали». Действительно, когда городская еврейская беднота, традиционно голосующая за правую партию Ликуд, пробовала заявиться в кибуцы с предвыборной пропагандой, кибуцники выбрасывали незваных гостей, и дело не один раз доходило до вызова полиции.