Когда я сижу в тени дерева на Харам аш-Шариф, иногда мне приходят в голову смешные мысли: как, собственно, бессмыслен спор о Храмовой горе и как отражается в нем вся бессмыслица спора о Святой земле. Иудейская религия разрешает иудеям молиться в мусульманских храмах. Ислам разрешает иудеям молиться в мечетях. Иудаизм разрешает мусульманам молиться в иудейских святых местах. Ислам разрешает мусульманам молиться в святых для иудеев местах. Но на Храмовой горе мусульмане запрещают иудеям молиться – вопреки исламу, а иудеи хотят прогнать мусульман – вопреки иудаизму.

Иногда говорят, что политика определяет конфликты, религия лишь оправдывает их. Это верно лишь отчасти. В иудейской религии, сложившейся в средневековых гетто, а не на виноградниках Нагорья, скопился огромный запас ненависти к чужим. Поэтому, когда израильский парламент обсуждал законопроект о запрете расизма, религиозное лобби выступило против и потребовало иммунитета для религиозных иудеев, проповедующих расизм из религиозных соображений. Религиозная реформа иудаизма необходима, чтобы еврейский саженец смог привиться на стволе Палестины. Реформа необходима и для освобождения от запретов, принятия морали.

Простой, «западный», выход из этого двойного тупика – либерализация иудаизма, признание реформистской синагоги и прочих направлений, постепенный рост либерально-реформистских синагог, отчуждение синагоги от государства, создание светского государства Израиля, в котором у раввинов не будет власти над всеми гражданами. Этот выход – идеал израильских левых, и, надо думать, он был бы достигнут в еврейском государстве в границах плана раздела ООН. Но присоединение Иерусалима с его ортодоксальными иудеями и иммиграция религиозных восточных общин изменили расстановку сил. И дело не просто в демографии: Иерусалим с его Коридором оказался рычагом, поворачивающим средиземноморское государство в сторону аравийских просторов. Избрав аванпостом Иерусалим, Израиль не смог остаться светским, как не смогла стать светской Аравия, страна Мекки, и Италия, страна Рима.

Можно представить себе и другое решение проблемы, кроме западной либерализации левых и религиозного национализма правых. Для того чтобы выйти из тупика, иудаизм может воспользоваться идеей, заложенной в нем изначально и уже не раз прорывавшейся на поверхность. Эта идея носится в воздухе Святой земли в последние десятилетия, и только безвременье помешало ей найти четкое выражение. Это идея мессианского века, наступившего в наши дни, с возвратом народа Израиля в Святую землю, где его ждали остатки десяти колен – палестинцы. Не «начало Избавления» рабби Кука и его учеников, но полное Избавление, по этой идее, уже здесь, с нами. Если возможен Мессия, не принесший мессианского века, возможен и мессианский век без Мессии-человека.

Мессианский век наступит, когда иудеи увидят Мессию. Не «когда придет Мессия», а когда «увидят, то есть признают Мессию». Только непонимание мешает увидеть сегодня, что Спаситель не человек, но Бог. Эта мысль понятна каббалистам. Рабби Лайтман, ортодоксальный проповедник каббалистического иудаизма, писал:

Сергей Баландин, интересный русский духовный писатель, живущий в Святой земле, справедливо сблизил эту точку зрения с христианской, ибо Христос – это Высший Свет, если пользоваться гностической терминологией. Лайтману остается только понять, что Высший Свет равно сияет для иудея и эллина, готовых подняться к Богу. Когда иудеи прозреют и узрят Высший Свет, они поймут, что их братья, жители Святой земли, тоже ведают Его.

Раз наступил мессианский век, нет больше и старых запретов. Возврат изгнанников, потомков древнего Израиля, – условие мессианского века. Но многие из этих изгнанников оказались за пределами Земли обетованной в 1948 году. В их стремлении домой можно увидеть сокровенную тайну знания, что без них нет мессианского века. Души понимающих наше родство с коренными жителями Святой земли были на горе Синай, скажет мистик; а непонимающие пристали к Израилю во время его материальных успехов. Это не связано с кровью и родословной, что бы ни говорил Воланд доверчивой Маргарите. Души принимающих братство Святой земли связаны воедино, где бы они ни появились на свет.

Мессианский век связан с Храмовой горой. Казалось бы, легче верить в Бога универсального, не отдающего предпочтения месту или народу. Еще легче поверить в Бога, ни во что не вмешивающегося, – Первопричину гностиков, Эн-Софа каббалистов. Но человеку нет нужды поклоняться такому логическому и абстрактному Богу. Человеку нужно нечто более конкретное. Отказавшись от реальности и конкретности Храма, Храмовой горы, жертвоприношений, иудаизм взял себе вещность запретов и повелений. Избравший Храмовую гору и Запрещающий говорить по телефону в субботу равно конкретны и вещны. Возврат к Храмовой горе в мессианский век ликвидирует надобность в вещной системе запретов и повелений.

Мессианский век – это Третий Храм. Храм на Храмовой горе. Желание приблизить мессианский век толкнуло безумцев на попытку взорвать Золотой купол. Но если мессианский век уже настал, то Храм уже стоит. Третий Храм – храм всех жителей Святой земли, мусульман, иудеев и христиан. Его зримый элемент был уже построен многие века назад халифом Абд эль-Маликом, преемником Соломона. Его духовный образ был предугадан Саббатаем Цеви, увидевшим в исламе основу Закона Милосердия. Скажем проще: Третий Храм – это жители Святой земли, молящиеся вместе единому Богу на площади Харам аш-Шариф.

Тогда запреты наших времен будут заменены на запрет мессианской эры: «Не сотвори себе запрета, что разделит между тобой и ближним твоим», а повеления – на «Устремись душой к Богу» и «Возлюби ближнего, как самого себя». Сбудутся чаяния Мухаммада: иудеи станут молиться единому Богу вместе с мусульманами. Сбудутся мечты иудеев: в мессианский век все народы будут поклоняться Незримому Богу в Иерусалиме. Сбудутся желания учеников Иисуса: Израиль признает наступление мессианского века.

Тогда дети Авраама будут молиться вместе на вершине Храмовой горы, сидеть за одной трапезой, вместе пить вино из виноградников Хеврона и есть мясо пасхальных жертв, как в наши дни, в праздник Адха. Евреи величают себя по отцу: Исаак сын Авраама; палестинцы называют себя по сыну: Исаак отец Иакова. Тогда жители Святой земли будут считать себя не по дедам, а по внукам – жителями союза свободных коммун Палестины. Тогда завершатся войны, возвратятся изгнанники Субы и Вильны, Какуна и Кордовы, и в один из дней паломничества миллионы святоземцев соберутся у подножия Куббат эс-Сахра, на отборной высоте Израиля, внимать Новому Завету – завету всех верующих в единого Бога.

Первое издание этой книги, ставшее раритетным и культовым, вышло в 1987 году. С тех пор многое произошло, хотя основа не изменилась. Вспыхнула и отгорела интифада, восстание палестинцев против режима апартеида. Когда восстание не удалось подавить, власти начали «мирный процесс», который привел к созданию автономии на небольшой части территории страны, но так и не излечил застарелых болячек общества. Была построена циклопическая стена, отгородившая палестинцев; их место на полях и стройках заняли гастарбайтеры из Китая и Румынии. Каток модерна стирал потаенные прелести Святой земли: библейская Палестина тонула, как Атлантида.