Он вставил минидиск и погрузился в чтение.

То же самое. Второй Альянс как крупнейшая транснациональная полицейская корпорация, размером с приличную армию, антитеррористическая деятельность, допросы по санкции ЦРУ, и так далее, и так далее, прокрутить экран, и так далее, и так далее. Следующий раздел. И следующий.

Пошли свежие отчёты с европейского ТВД, нашпигованные кросс-ссылками на базу данных ЦРУ по социалистам и партизанам, противодействующим ВА. Трое ликвидированы во Франции, двое в Бельгии. Урон от действий НС, ответные атаки, и так далее, и так далее, гм... гм... Следующий раздел трактовал о планах ЦРУ поддержать учреждение Организации Европейского Государственного Самоуправления.

А это ещё что? А это, мать твою перемать, что ещё такое?

Следующий раздел оказался зашифрован кодом, который знали всего три человека. Стоунер тоже его знал. Это означало, что он пока опережает Унгера на шаг.

Стоунер ввёл декодирующую последовательность и подождал. Когда процедура дешифровки завершилась, у него возникло чувство, будто кто-то со всего размаху приложил ему сапогом в живот.

ОРЕГОС представлял собой «многонациональный каркас единого централизованного европейского государства». Диктатура Второго Альянса, и лидеры националистов — его марионетки. Немногие уцелевшие в Европе социал-демократические правительства будут распущены, после войны им не позволят продолжить деятельность.

Стоунер считал себя твёрдым сторонником капитализма, и даже разбавленная сахарной водичкой социал-демократическая версия социализма его нисколько не прельщала. Но ОРЕГОС никакого выбора не оставлял. Вообще никакого. А те, кто продолжит требовать свободы выбора, будут систематически уничтожаться.

И вот ещё:

«Реалистическая оценка расовой ситуации в Западной Европе показывает, что расовые меньшинства представляют угрозу политической и экономической стабильности...»

Далее выдвигалось предложение установить политику ограничения прав чёрных, арабов, индийцев, евреев-леваков (немногого не хватило, чтобы распространить эту идею на всех евреев) и прочих «хронически проблемных национальностей», выслав их из Европы или подвергнув «процедуре трудового перевоспитания». Поработив, перевёл на обычный язык Стоунер.

Идентифицированные неблагонадёжные субъекты подлежали ликвидации.

Он уставился на слово ликвидации.

Второй Альянс оценивал относительную численность неблагонадёжных в среднем по «субрасовым общинам» равной сорока процентам.

Сорок процентов? Они намерены истребить сорок процентов неевропеоидов Европы?

А зачем останавливаться на достигнутом?

Он стал прокручивать документ дальше, чувствуя, как руки дрожат на клавиатуре. Он нашёл то, что искал. Графики продвижения плана.

Первый этап плана во всех районах, контролируемых ВА, завершился восьмидесятипроцентным успехом.

Первая стадия состояла в облавах на «неблагонадёжных представителей расовых меньшинств» и ликвидациях потенциальных смутьянов. Если человек был идентифицирован как активист мятежной группы, из заключения ВА он живым не выходил.

Первый этап выглядел хреново. Второй этап обещал быть ещё хуже. Мысль же о третьем этапе повергала его в ужас.

Где-то на Сицилии

Уотсон приказал себе этим вечером таки сесть за работу. Он начинал жалеть о принятом решении. Но когда его посещали мысли на всё забить, он воображал себе лицо Крэндалла... и написанное на этом лице выражение: «Ты теперь расходный материал, Уотсон».

Уотсон сидел в командном центре сицилианской базы Второго Альянса и читал доклады, присланные со всей Западной Европы. Он постоянно зевал и отхлёбывал кофе, но это не слишком помогало преодолевать жуткую усталость, ударившую его, подобно гильотине, ещё в десять вечера.

Вокруг жужжали консоли и лампы дневного света. Время клонилось к полуночи. Уотсон работал в полном одиночестве, если, конечно, не считать телохранителя. У него болели глаза от мониторов, и строки очередного доклада расплывались, теряя смысл. Приходилось мысленно возвращаться к ним.

Сорок тысяч новобранцев Второго Альянса после успешных тренировочных сборов расквартированы в четырёх европейских столицах. Ещё четыреста партизан арестованы в Риме и триста — в Афинах. Все приговорены к смерти. В Дрездене и Руане евреи и мусульмане помечены арфидами и согнаны в гетто. Отчёты с натовского фронта: Новые Советы снова хлынули через границу Нового Варшавского пакта в Германии, просочились через Бельгию в северную Францию. Новосоветчики располагали на этом участке ТВД значительным ассортиментом тактических ядерных ракет, но пока избегали применять их.

Аналитики считали, что, предприняв последнее отчаянное наступление, в случае неудачи Новые Советы запросят мира. Или переведут войну в атомную стадию.

Как бы там ни было, а ряды натовской группировки заметно поредели под напором русских. Может, у Новых Советов что и получится.

Разум Уотсона блуждал. Он поймал себя на мысли: Как долго ещё Крэндалл останется мнителен насчёт собственной безопасности? Представим, что это возможно, что удастся подослать убийцу в логово Крэндалла. А как насчёт его личных экстракторов? Специалисты Крэндалла в рутинном порядке стирали память всем, кто вступал с Крэндаллом в тесный контакт.

Но гребаный альбинос недавно разработал совсем новую технологию, потенциально позволявшую окружить определённые участки человеческого мозга дымовой завесой. Экстрактору доступны три уровня человеческого сознания. А если добавить четвёртый? Ложное дно биософта. Неврологическое подсознание, уровень доступа, на котором человека помимо его воли можно запрограммировать убить Рика Крэндалла в нужный момент; в миг, о котором Крэндалл не узнает, пока тот не настанет.

Уотсону требовались услуги американца с военным опытом. Надо будет как-то скооперироваться со специалистами по экстракции, но не местными. Нельзя также отряжать на это дело собственного подчинённого. Камуфлирующий слой изменит его поведение, и старые друзья могут заподозрить неладное. Это должен быть кто-то посторонний.

Американский солдат, подумал Уотсон. Из тех, кого в случае исчезновения сочтут дезертиром. В северной Франции таких сейчас навалом.

Отлично. Пора в Руан. Он всё равно собирался наведаться туда с инспекционным визитом. О да, там его ждёт ответственная работа.

Крэндалл приказал ему оставаться на Сицилии. Поездка будет рискованной. Но он и так уже смирился с грядущими рисками. Чтобы получить всё, надо всё поставить на кон.

Где-то в Средиземноморье

Ожидание во чреве кита.

Торренс сидел в полумраке на металлической лавке, вдыхая запахи ржавчины и нефти, и наблюдал за Каракосом.

Сорок партизан НС укрывались во чреве танкера Даниэлла, в отсеке размером со школьный спортзал, отделённом тонким металлическим потолком от камуфляжного слоя нефти. В дальнем конце зала на тросах висел двухместный миникоптер с колёсным разгоном.

В отдалении завывал корабельный двигатель. Рядом с Торренсом устроились Уиллоу с Данко: время от времени электрические фонари выхватывали из сумрака их мрачные лица. Кармен сидела рядом с Уиллоу. Из одежды на ней, помимо штанов и ботинок, имелся только бронежилет с прорезями для сосков. Кармен как раз собирала после чистки и смазки «энфилд»[27], который сняла с трупа какого-то британского солдата в перевёрнутой бронемашине недалеко от Парижа и переделала в гибрид карабина с ручным пулемётом. Теперь «энфилд» можно было заряжать стандартными натовскими боеприпасами калибра 5.56. Весило оружие самую малость, а работать могло как в полуавтоматическом, так и в полностью автоматическом режиме. Торренс люто завидовал Кармен. Ему самому пришлось довольствоваться древней десантной винтовкой FN-FAL и старым «смит-и-вессоном» калибра 0.45. Данко с Уиллоу о чём-то вполголоса переговаривались, в просторном полупустом трюме гуляло эхо.