— Как прогорел? — я резко отпрянул от обнимавшей меня мягкой спинки кресла.

Кати на соседнем кресле уже не было, Маргарита ещё что-то пробурчала по поводу того, что я молодой да резкий и тоже ушла. На улице уже вечерело. Ну и ладно, зато хорошо отдохнул, теперь можно и пойти прогуляться. Под чутким контролем Маргариты намотал на шею шарф, надел шляпу и наконец вышел на свежий воздух.

После общения перед камином окружающий мир стал немного другим, более родным, привычным. Целая плеяда тёплых воспоминаний, вызванных Катиными рассказами, благотворно сказалась на общем настроении и представлениях об окружающем. Пожалуй, не хуже сеанса в кабинете Корсакова. Надо будет продолжить такие процедуры. Но и от Корсакова я не откажусь, очень надеюсь, что он сможет помочь заново пробудить уснувший дар, для меня сейчас это имеет первостепенную важность. А что насчёт амулета, ну его на хрен, я его не надену, как бы старательно ни втирал Боткин информацию о его жизненной для меня необходимости.

Виктору Сергеевичу я пока что верю намного больше, он работает в нашей клинике уже много лет и отец его уважает. Несмотря на слабый дар старик умудряется делать вещи, недоступные другим лекарям. Взять те же хирургические вмешательства, правда я пока не знаю, в каком объёме он ими владеет. Почему-то сомневаюсь, что ему приходилось делать такие же большие операции, какие я выполнял чуть ли не на каждом дежурстве. Короче, старик сказал держаться от амулета подальше, и я ему верю, так и сделаю. А Андрею скажу при встрече, что так и не нашёл.

Катю я обнаружил сидящей на лавочке в парке, на берегу рукава Малой Невки. Впервые в этом мире я видел, как кто-то грызёт семечки и беззаботно выплёвывает шелуху в опавшую листву. Солнце уже частично скрылось за крышами домов, начиная погружать парк в сумерки, подсвечивая выложенные тротуарной плиткой дорожки отраженным отсветом от оранжевых облаков.

— Поделись семками, — сказал я, плюхнувшись на скамейку рядом с сестрой и требовательно подставил руку.

— Хм, ты ж не любишь, — удивилась она. — Говоришь всегда, мол плебейское занятие для базарной площади.

— Взгляды изменились, делись кому говорят! — моё наигранное требовательное выражение лица сыграло, как надо. Она рассмеялась и отсыпала семечек мне в ладонь. — Я быстро заснул?

— На мой взгляд ты слишком долго держался, раньше отрубался гораздо быстрее, — хмыкнула Катя. — Мне даже показалось, что тебе интересно было слушать мою болтовню, а раньше просил чисто в качестве колыбельной.

— Мне было очень интересно тебя послушать, Кать, — уверил я, просто борщ подкосил, а чай сделал контрольный в голову.

— Что чай сделал? — недоумённо распахнула она свои карие глазки. Они у неё были мамины, а мне достались серые от отца.

— Забей, всплыло откуда-то, сам не знаю. Когда можно будет повторить сеанс?

— Сегодня, к сожалению, вряд ли, если только ближе ко сну. Скоро уйду, мы с подружками взяли билеты в Мариинку на спектакль.

— Лишнего нет? — спросил я с надеждой. В прошлой жизни туда всё мечтал попасть, да не судьба.

— Ты хочешь пойти в театр? — теперь она удивилась уже не на шутку. — Я тебе сколько раз предлагала, а ты всё время соскакивал в последний момент и с этим своим Боткиным и его друзьями в «Медведя» ехали кутить.

— В другой раз рассчитывай и на меня тоже, хорошо? — спокойно сказал я, игнорируя её слова. — Надеюсь я вам с подружками не помешаю.

— Температуры нет вроде, — пробормотала сестрёнка, прижав ладонь к моему лбу. — А такое говоришь. Ладно, я на следующую премьеру раздобуду два билета в партер, а лучше в ложу, и мы с тобой сходим вдвоём. Только учти, если ты опять в последний момент с Боткиным в ресторан прямо с крыльца укатишь, я с тобой больше не разговариваю!

— Не переживай, этого не произойдёт, — уверил я её.

— Ну, смотри у меня, — пригрозила она пальчиком. — Я предупредила, пожалеешь. Ну а теперь мне точно пора, пока, братец, до вечера.

Катя чмокнула меня в щёку и ускакала собираться. Часть семечек, что у меня оставалась, я отдал голубям, прошёлся по небольшому кругу по парку, пересекая рукав Малой Невки сначала по одному мостику, потом по-другому. Ветра не было, гулять и дышать свежим осенним воздухом — одно удовольствие. Я даже размотал шарф, открыв шею. И пофиг, что там скажет Маргарита по этому поводу. Солнце уже почти село и начали зажигаться фонари, а мне давно пора разобраться со своей комнатой, куда я и направился.

Всплывшие в памяти картинки подсказывали, что моя комната находится на втором этаже, с главной лестницы направо. Тут ждал небольшой сюрприз, спальня была достаточно просторной и являлась заодно и рабочим кабинетом. Вроде бы дом большой, можно было бы сделать отдельно. Рабочее пространство было слева, где сходятся воедино два панорамных окна, выходящих на запад и север. Через окно, смотрящее на запад, сквозь редеющие кроны деревьев пробивались последние лучики заходящего солнца. Выключатель слева от двери включал отдельно или две люстры на потолке, или несколько стилизованных под старину бра на стенах. Я выбрал в итоге второй вариант, так и света достаточно и создаётся уютная атмосфера. Справа находилась спальная зона, она была значительно меньше по ширине за счет санузла и небольшой гардеробной, в последней было явно многовато одежды для человека, не любящего её часто менять. Старания Кати, насколько я понимаю.

Итак, приступим к осмотру сначала рабочей зоны, самое интересное должно быть именно здесь. Полки шкафа были заполнены книгами разных форматов, изящности оформления и потрёпанности обложки. Надо будет заняться и упорядочить всё это, я так не люблю. Не до фанатично идеального порядка конечно, аутизм это не моё, но книги точно любят порядок. Знакомиться с содержимым прямо сейчас бесполезно, понадобятся годы, чтобы всё это прочитать от корки до корки, надо хотя бы быстро пролистнуть, могут ведь там быть какие-то секретики.

Я с удовольствием плюхнулся в комфортное кожаное офисное кресло на колёсиках, крутанулся вокруг себя, как ребёнок, потом открыл верхний ящик стола. Поверх вороха беспорядочно разбросанных исписанных и разрисованных листов бумаги лежал интересного вида блокнот, возможно ежедневник. Почему решил, что интересный? Черная кожаная обложка с тиснёным и витиевато прилепленным рисунком из кожи. Эдакий вариант некрономикон из фильма про мертвецов, только картинка в итоге менее ужасная.

Странный блокнот искусной ручной работы одновременно и притягивал, и отталкивал от себя. Эти оба чувства были настолько яркими, почти осязаемыми, что я понял, всё это исходит именно от этого блокнота. Но разве возможно удержаться и не открыть эту штуковину? Я для начала погладил вычурную обложку, на ощупь она была мягкой, приятной, даже казалась тёплой. Лишь небольшое покалывание, как от статического электричества, но это вполне терпимо.

Наконец решился и положил блокнот на стол. Он оказался достаточно увесистым для обычного ежедневника. Надеюсь листы сделаны не из человеческой кожи. На первом форзаце нашлась печать владельца. Не вызывало никаких сомнений, что это вензеля Андрея Боткина. Ладно, Андрюша, друг ситный, посмотрим, что ты мне тут подсунул. Вполне возможно здесь кроются если и не основные, то очень важные секреты. Так что не мочим портки, а открываем дальше.

Если я правильно понял, листая жёсткие плотные страницы, здесь собраны все артефакты и амулеты, изготавливаемые в кустарных условиях и продаваемые на теневом рынке. Вот ведь люди увлечённые, мало того, что, рискуя свободой и жизнью они это изготавливают, так ещё и каталог своей продукции делают в таком интересном виде для привлечения новых клиентов. Несчастных дураков, которые по большей своей массе не соображают, что делают, считая это единственным способом достижения могущества.

Когда я перевернул очередную страницу, на меня нахлынула такая волна непонятных ощущений, что я невольно оттолкнулся руками от стола, а кресло вместо того, чтобы откатиться, опрокинулось назад. От удара головой об пол спасли сгибательный рефлекс и подголовник.