— А вот сейчас я не понял! — вырвалось у меня. — А что здесь происходит? Это же наш кабинет!

— Вячеслав Анатольевич сказал, что для вас подготовили уже другой, — недовольно проворчал немолодой знахарь с небольшой седой бородкой и большими залысинами, которые он пытался прикрыть, зачёсывая волосы с висков. Никогда не понимал, зачем люди так делают. — А мне он сказал перебраться сюда. В том, где я эти два дня работал, уже штукатурка на голову сыпется. Так что освободите помещение, не мешайте работать.

— Пойдём, — тихо сказал мне на ухо Виктор Сергеевич. — Пообщаемся с этим очкастым хорьком. Может и правда тот кабинет лучше.

— Сильно сомневаюсь, — буркнул я и с неохотой вышел в коридор. Внутри всё бурлило и требовало выхода. Сейчас был бы рад ещё раз встретиться с кар-ртавым Кабаном и его сотоварищами, справился бы один.

Демьянова в кабинете не оказалось, чему я не сильно удивился, наверняка где-нибудь шифруется, чтобы не общаться с гастролёрами. Чтобы найти горе начальника пришлось обойти почти всю лечебницу. Спрашивать у персонала я не видел смысла, они тут все заодно, мы им поперёк горла встали. Вся эта система гостеприимства уже начинала откровенно бесить. Не пойму, на хрен делать проблему там, где её можно избежать? Просто из вредности? Мы возвращались к центральной лестнице из тупика, когда впереди приоткрылась дверь. Кто-то выглядывал в сторону другого конца коридора. Я бесшумно подошёл и дёрнул дверь на себя, вслед за ней в коридор вывалился искомый нами Вячеслав Анатольевич.

— Вот вы где, а я вас жду! — промямлил он.

Ага, конечно, ждёт он. От внезапной встречи чуть в штаны не наделал и дышит, как настоящий хорёк, поверхностно и часто.

— Мы просто не знали, что ваш кабинет теперь находится в комнате для уборочного инвентаря, — спокойным тоном и совершенно невозмутимо сказал дядя Витя, приправив свои слова обворожительной улыбкой. Я ему даже позавидовал, у меня внутри подгорало, и я готов был нанести очкарику лёгкие телесные повреждения. Или средней тяжести. — А надпись на двери гласит именно об этом.

— Как вы объясните, любезнейший, — начал я относительно спокойно, но сам понимал, что мой голос уже звучит угрожающе, — что наш кабинет, который вчера отремонтировали по нашему заказу, занят с утра другим доктором?

— Ну не серчайте вы так, Александр Петрович, — нервно хихикнул главный знахарь, на всякий случай убирая очки в нагрудный карман. — Я же говорил вам вчера, что к сегодняшнему дню для вас будет подготовлен один из лучших кабинетов. А тот, в котором вы два дня работали, принадлежит как раз Виталию Викторовичу, который там сейчас уже ведёт приём. До этого он должен был ютиться где придётся, а сегодня наконец смог вернуться.

— Допустим, — коротко ответил я, скрежетнув зубами от едва сдерживаемого гнева. — Тогда ведите, показывайте.

— Извольте следовать за мной.

Мы находились на третьем этаже и спустились снова на первый. Прошли мимо кабинета, где вчера был сделан ремонт и почти в конце коридора Демьянов открыл такую же обшарпанную дверь, как и соседние, только свежеокрашенную.

— Прошу! — радостно объявил он и сделал пригласительный жест рукой.

А хорёк не обманул, здесь и правда был сделан ремонт. Только опять в старых традициях — покраска стен и потолка была произведена прямо поверх всех имеющихся дефектов, шпаклевать и выравнивать никто не собирался. Кушетка обита новой клеёнкой, стояло целых две табуретки, в углу вешалка для одежды пациентов и небольшой шкафчик для работников. Всё остальное ничем не отличалось, разве что кафель был не так сильно протёрт и местами угадывался рисунок.

Я едва справлялся с собой, чтобы не размазать этого урода по стенке. Дядя Витя положил мне руку на плечо, как призыв к спокойствию. Два дня они этот кабинет готовили, чёртовы уроды. Точнее урод тут один — главный знахарь. К тому доктору, который сейчас работал в идеально отремонтированном кабинете у меня претензий было гораздо меньше. Если это правда, конечно, что это изначально его кабинет. Выяснять правду я теперь не собираюсь, в конце концов мы тут не навсегда. Пока мы осматривали кабинет, Демьянова и след простыл. Вот и молодец, значит инстинкт самосохранения у него ещё работает.

— Ну что, Саша, — вздохнул Виктор Сергеевич. — Погнали?

Я выглянул в коридор, где уже сидело несколько пациентов. Я с горячки даже не обратил на них внимание, подумал, что они не сюда.

— Погнали, — сказал я дяде Вите. Потом снова выглянул в коридор, — проходите, кто первый.

Несмотря на то, что начало рабочего дня неплохо потрепало нервы, в целом он выдался вполне сносным. Поток пациентов был, ходить завлекать не пришлось, избытка явного тоже не было. Даже удалось вовремя пообедать. В этот раз еду заказывал я. Как положено, через приложение. Это в итоге оказалось также интуитивно просто, как и в нашем мире. О чём это я сейчас? Теперь мой мир этот, а тот лишь порождает в душе воспоминания о былом и тоску по дому, по семье. Я не хочу сказать, что это мне не нужно, буду помнить об этом всю свою жизнь, сколько её отведено в новом теле.

Подвижки в заживлении ран с помощью магической энергии были, но пока что я продвигался муравьиными шагами. До нормального уровня пахать ещё долго. Хирургические навыки очень хорошо выручали. Неплохо получалось с болячками, не связанными с травмой. Терапевтическая магия мне давалась легче, но я на этом останавливаться не собираюсь.

Предложение Виктора Сергеевича прогуляться после работы по Таврическому саду пришлось отклонить, меня ждёт отец. И чем ближе был момент встречи, тем больше были волнение и тревога.

Войдя в семейную клинику, я встретил в коридоре Илюху. За несколько дней успел даже соскучиться по его непринуждённой непосредственности. Сейчас его вид вместо радости вызвал недоумение. Под левым глазом расплылся приличный фингал, глубокие царапины на брови и под глазом указывали на то, что обретение фингала скорее всего сопровождалось разбитыми очками. На нём сейчас были «домашние». Ну вы наверно знаете, о чём идёт речь, для дома люди покупают что попроще, подешевле, не перед кем выпендриваться. Значит новые ещё не успел купить, следовательно, подсветку ему сделали вчера, не раньше. Увидев меня, Юдин как-то неуверенно улыбнулся и без особого энтузиазма пошёл навстречу.

— Что с тобой случилось, дружище? — спросил я, протягивая руку. — Только не говори, что упал.

— Это я маме сказал, — недовольно фыркнул он. — Правда не уверен, что она поверила. На эту тему лучше отдельно поговорить, поймём к тебе в кабинет.

— Извини, Илюх, сейчас не могу, отец ждёт. Давай я потом тебя найду? Может сходим посидим где-нибудь.

— В твоём кабинете лучше посидим, — буркнул Илья. — Звони тогда, когда освободишься.

— Лады, — я хлопнул его по плечу и направился к кабинету отца.

Не из-за меня ли Илья в глаз получил? Не даром он на меня так косо смотрит. Ещё эта просьба о беседе в приватной обстановке, в ту же кучу. Я подошёл к кабинету отца, там был разговор на повышенных тонах, скорее всего по телефону, других голосов я не услышал. Подождал, когда наступит тишина и постучал в дверь.

— Да! — как выстрел из ружья прозвучал голос отца.

Я открыл дверь и спокойно вошёл, как ни в чём не бывало.

— А, это ты, — увидев меня он начал говорить гораздо спокойнее, но всё равно чувствовалось, что на взводе. Нервные шаги из угла в угол продолжались. — Проходи, присаживайся. За матерью заходил?

— Нет, — покачал я головой, — думал, что ты ей позвонишь, если понадобится. Ты вроде хотел один на один поговорить.

— Хорошо, тогда поговорим пока без неё, — сказал он и уселся за стол. — Начнём с того, что я кажется догадываюсь, что с тобой произошло, странно, что до меня не дошло раньше. До этого всё думал и гадал, но недавно снял шоры с глаз и всё понял. Где сейчас этот амулет?

Я непроизвольно напрягся. Вот так вот сразу? Начнём издалека. Я молча достал из кармана выданную Проскуриным фотографию и положил на стол.