— Очень надеюсь, что вы преувеличиваете, просто человек относится настороженно к нашему вторжению в их распорядки, вот и стрессует. Отсюда необдуманные поступки. Надо просто поговорить с ним по душам и объяснить, что мы здесь не навсегда и не собираемся составлять конкуренцию его работникам.

— Что значит не собираемся? — хмыкнул он. — Мы уже составляем. Пациенты быстро разнесли, что наше лечение гораздо эффективнее, чем-то, к чему они привыкли. Теперь они к местным знахарям, которые лечат только микстурами да мазями, идти уже не хотят. Он наверняка уже сам пожалел, что завалил нас работой. Вот увидишь, сегодня нас будут динамить по полной программе. Будем радоваться каждому беспризорнику с царапиной на попе.

— Но как же так? Деньги за лечение они берут, зарплату нам платить не надо, по идее одни плюсы, халява и только.

— Халява, пока мы здесь. И то, только хозяину заведения. А знахари, которые потеряют из-за нас клиентов точно станут нашими врагами. И их абсолютно не волнует, что Пётр Емельянович договорился с хозяином лично. Ты в курсе, что он за это ещё и денег отвалил?

— Охренеть! — выдохнул я. — Тогда они должны вокруг нас хороводы водить и осыпать лепестками роз, а не выпендриваться.

— Вот ты им и расскажи, кому и что они должны, — покачал головой дядя Витя. — Идём, нам пора. Посмотрим, насколько я оказался прав.

Мы расплатились, вышли из кофейни и направились пешком в сторону лечебницы. Небо к этому времени затянуло наглухо черными тучами, вот-вот ливанёт дождь. Улицы резко опустели. Стемнело, как поздним вечером, хоть фонари включай. Нам осталось пройти два дома, как нам перекрыли дорогу трое. По одежде понятно, что это уличная шпана, родом из трущоб. Цели и методы такой публики всем вполне известны и понятны.

Я оглянулся по сторонам, практически никого. Надеяться приходится только на себя, Виктор Сергеевич не в том возрасте и не той форме, чтобы драться с молодыми и шустрыми. В прошлой жизни я бы справился с ними на раз, единоборствами занимался, да я об этом уже говорил. Только сейчас тело чужое, понятия не имею, как я с ним справлюсь. Потом вспомнил своё отражение в зеркале, наверно справлюсь.

— Молодые люди, разрешите пройти, — совершенно спокойно обратился Виктор Сергеевич к стоявшим перед нами хулиганам. — Мы на работу опаздываем, нам ещё людей лечить.

— Гы, слышь, Кабан, — смачно сплюнув на брусчатку, обратился стоявший справа к главарю, стоявшему в центре. — На работу они собрались.

— Сначала они вылечат наши карманы, — просипел тот, что стоял слева. — Да, Кабан?

— Разбер-рёмся, — рыкнул тот, что стоял в центре. Он и правда был самым массивным из этой троицы и почти на голову выше меня. — Освобождаем кар-рманы, господа гр-рафья, надо поддер-ржать бр-ратву хор-рошей купюр-рой.

— На логопеда не хватает? — хмыкнул я. Теперь уже понятно, что без драки не обойтись, можно и позлить противника. Злость мешает принимать правильные решения.

— А ты здесь самый бор-рзый, я так понимаю?

— Это хорошо, что ты хоть что-то понимаешь, — невинно улыбнулся я, словно встретил старого знакомого. — Тогда просто уйди с дороги и шавок своих убери, а мы пойдём дальше, нас люди ждут.

— Не дождутся, не хр-рен вам там делать! — Кабан уже как следует насупился, видимо начал соображать, что я роняю его авторитет перед подчинёнными, да и их тоже за компанию. — Вывор-рачивайте кар-рманы и валите отсюда, пока мы вас не покалечили!

— О, а это уже более интересная песня, — я удивлённо вскинул брови. Виктор Сергеевич в беседу не вмешивался, а просто с любопытством наблюдал. Возможно он лучше меня знал, что я из укатаю. Если так, то приятно осознавать. — Ну с карманами всё понятно, нужны деньги на бухло, жратву и логопеда. А вот почему это нам туда нельзя пройти, уже стало интересно. И почему же?

— Ты не только самый бор-рзый, но и самый тупой! — раздувая ноздри выпалил Кабан. В его руке из ниоткуда появился полуметровый кусок арматуры. Дело начинает набирать обороты, причём не в мою пользу. — Последний р-раз говор-рю, давайте бабки и валите отсюда!

Его подручные тоже вооружились арматурой. Скорее всего эти пруты прятались до этого в рукаве. Они подошли ближе, помахивая своими железяками и довольно улыбались, заранее празднуя победу. Их уверенность можно понять, из двух противников один — старик с тросточкой, а их трое и с тяжёлыми тупыми предметами в руках и на плечах.

— Так, господа алкоголики и тунеядцы, — я примирительно вытянул перед собой открытые ладони, не надеясь на примирение, а с целью привлечь внимание. — Перед тем, как вы пострадаете в уличной драке, объясните мне пожалуйста, почему мы не должны попасть в лечебницу.

— А он реально тупой, Кабан, — просипел тот, что слева. Лицо раскраснелось, ноздри надулись, зрачки расширились. Клиент созрел. — Хочет, чтобы мы ему кости переломали, отдай его мне!

— Ну, раз вы по-хорошему не хотите, — я опустил руки, пожал плечами, потом резко шагнул левой вперёд и с поворотом корпуса нанёс проникающий удар картавому под дых правой ногой, отчего тот сложился пополам, отлетел назад и шлёпнулся на пятую точку, хватая ртом воздух.

Практически одновременно с двух сторон услышал свист летящей в мою голову арматуры.

Когда я вынес с ноги главаря, в сторону моей головы по широкой дуге полетели два куска арматуры. Единственное правильное решение — пригнуться и сделать шаг вперёд, увернуться от обоих по-другому сложно. По пути зарядил под дых кулаком сиплому, сделав шаг повернулся ко второму, а тот уже обезоружен. Дядя Витя врезал ему тростью по запястью и кусок арматуры полетел на брусчатку. Потерявший орудие схватился за руку, которая скорее всего была сломана. Мне осталось только как следует врезать сиплому по шее, чтобы он окончательно угомонился. Драка закончилась меньше, чем за минуту.

Кабан начал приходить в себя и собирался встать, но я ему не дал, припечатав ногой к тротуару.

— Ну что, гнида, — обратился я к продолжающему рыпаться бугаю, довольно улыбаясь. — Кто тебя подослал?

— Да пошёл ты в задницу, мажор-рик! — рыкнул он, сбивая со своей груди мою ногу. — Ты ещё пожалеешь!

— Неправильный ответ, — сказал я, добавив ему от души по рёбрам для большей убедительности. — Кто тебя нанял? Говори и я от тебя отстану. Может даже денег дам за информацию.

— Да пошёл ты! — повторил бугай, пытаясь привстать и ударить меня кулаком в причинное место.

Я перехватил его руку на лету и взял кисть на болевой, постепенно усиливая нажим. Здоровяк начал верещать, как попавшая в капкан лиса, вовсе не как кабан. Его подручные получили ещё по паре ударов тростью и быстро смотались, оставив своего вожака на растерзание.

— Говори и я отпущу, — в последний раз предложил я, не особо желая ломать ему руку. Ещё и самому потом лечить придётся.

— Да этот очкар-рик лысый из больнички, — попыхтел он, перестав верещать, я немного ослабил нажим. — Сказал, что вы хотите закр-рыть их шар-рагу.

— Ага, понятно теперь, — кивнул я и ещё немного ослабил хватку, но не настолько, чтобы он расслабился. — Ты его родственник что ли?

— Не, я у него лечился, он не бр-резгует помогать нашей бр-патве, как делают др-ругие, — ответил Кабан, продолжая кряхтеть и стараться подогнуть руку так, чтобы было не так больно. — Да отпусти ты уже, обещал ведь!

— Иди, свободен, — сказал я, отпуская его руку и делая пару шагов назад, на всякий случай.

Кабан со стоном поднялся с брусчатки, посмотрел на меня исподлобья, но уходить не собирался. Странно, вроде уже поговорили.

— Слышь, мажор-рик, зачем ты хочешь закр-рыть больничку? — спросил бугай, опасливо отшатнувшись, когда я решил поправить причёску и надеть поднятую с тротуара шляпу.

— У тебя неверная информация, — хмыкнул я. — Я её закрывать не собираюсь, да это и не в моей компетенции. Мы вообще туда работать идём, сразу сказали же.

— Ага, р-работать. Вы себя со стор-роны видели? Знахар-рю надо год отр-работать, чтобы купить твоё пальто. Вы явно не знахар-ри. Зачем вы туда лезете?